Спасти «Скифа»

И вдруг ясно понял, что нужно делать. Решение пришло само собой – единственно верное, потому как не было у разведчиков с самого начала другой возможности пройти по следу Скифа. А ведь если…

– А ведь если след есть, он хоть как остался, – Михаил не заметил, как начал излагать ход своих мыслей вслух. – Верно ведь, а, Соловей?

– Пока не понятно, к чему ты клонишь, командир.

– Кто бы явку не сдал, не мог он знать, где Скиф. А раз не мог, то свою задачу он выполнил. Гости, то есть – мы, пришли. Значит, явка уже один раз провалилась, свою функцию выполнила. Засаду там держать уже не станут, ведь не дураки же мы – второй раз туда нос совать.

– Бомба два раза в одну воронку не падает, – согласился Чубаров, – это проверенная фронтовая мудрость.

– Я про то и говорю! – Сотник открыл глаза, поднялся на ноги, и Максим машинально последовал его примеру. – Я про это и толкую, Соловей! Проваленная явка, где нас уже не ждут, – самое безопасное для нас место. Или нет?

– Или да, командир. А если там еще и стукачок обретается… – Чубаров щелкнул предохранителем пистолета. – Очень хочется с ним по душам поговорить, Миша. Мы с ним не то, что по душам, – мы с ним хором песню споем. Знаешь, как Петя Алейников в «Трактористах»? – не сдержавшись, Чубаров вполголоса изобразил знаменитую, любимую всеми зрителями страны сцену: – «Здравствуй, милая моя, я табе дождалси! Ты пришла, мине нашла – а я растерялси!»

– Ладно, не резвись, – Сотник легонько хлопнул товарища по плечу. – Двинем, время, и правда, дорого.

Ушли налегке: по две гранаты в карманах, пистолеты да «шмайсер» у Сотника на плече.

Пока добрались обратно к дому, в котором расположилась явочная квартира, несколько раз прятались во дворах и парадных с разбитыми дверьми от патрулей, но все обошлось: добрались до места примерно за час, никем не замеченные. По пути договорились действовать сразу, не думать долго: другого пути все равно нет, потому один страхует снаружи, а другой заходит в квартиру. Если они ошиблись и засаду там оставили – значит, судьба такая, примут бой, и сказке конец.

3

Идти первым вызвался Чубаров – все-таки он младший по званию.

Аргумент сомнительный, но на споры времени не оставалось. Какая разница, кто первый, а кто последний, если там, внутри, взвод гестаповцев. Легко взбежав по лестнице, Соловей постучал сразу, не давая себе даже секунды на раздумья и колебания, махом отметая все сомнения. За дверью зашевелились. Максим приготовил «вальтер», другой рукой сжал в кармане ребристый бок гранаты, отступил шаг назад – помирать, так с музыкой.

– Кто? – спросили изнутри тихо и осторожно.

– Портного надо, – ровным голосом ответил Чубаров. Услышал, как медленно отдаляются шаги от двери, в глубь квартиры, подошел, уже не кроясь, потянул за металлическую ручку – заперто наглухо. Раз не спешит открывать, значит, не ждал никого больше, испугался.

Не раз и не два за свою короткую, но бурную жизнь попадал вор-домушник по кличке Соловей в подобную ситуацию. Выход один: делать ноги. Если у двери стоят, налаживаться в окно. А окно как раз по улицу выходит, это они с Михаилом уже просчитать успели.

Оставалось надеяться, что Сотник допускает такую возможность, и тот, кто продал их группу, далеко не уйдет – не успеет, сволочь.

Крутнувшись на каблуках, прыгая в темноте через две ступени и чудом не загремев вниз по лестнице, Чубаров пулей вылетел на улицу, в темноту ночи, и вовремя – у стены, рискуя попасться патрулям, качались по тротуару и громко сопели две человеческие фигуры.

Нельзя кричать, это правильно. В два прыжка добежав до дерущихся, Чубаров, подгадав момент, двинул сотниковского противника по затылку. А когда тот враз обмяк, рывком перевернул лицом вверх. Схватил за грудки, встряхнул, зашипел в лицо:

– Глохни, сука! Поживешь еще!

– В окно, – коротко пояснил Сотник, споро поднимаясь с земли. – Как чувствовал…

– Куда ему еще… – Чубаров снова встряхнул пленника, который слабо застонал при этом, не сдержался – ударил в лицо, стараясь причинить боль и пустить кровь, чтобы огорошить его сразу, отсечь любые мысли о возможности сопротивления. – Молчи, падаль, и веди в дом – поживешь еще.

Вырваться беспалый не пытался – покорно пошел вперед, отпер дверь – ключ оказался в кармане, и не вошел, а влетел внутрь: так сильно Чубаров толкнул его в спину. Не устояв на ногах, пролетел по коридору, и подняться не успел – подоспевший Соловей тут же дал волю свой злости, в слепой ярости топча предателя ногами. Сотник вмешался вовремя, столкнул Максима с лежащего, кивнул на дверь – запри, мол, а когда тот отошел, вытащил фонарик, ослепил захваченного лучом света прямо в глаза. Когда тот попытался закрыться – получил по рукам.

– Не убивайте, – зачастил он. – Товарищи, пожалуйста… Меня заставили…

– Апостолу Павлу на том свете расскажешь, кто тебя заставил! – резко прервал его Сотник. – Есть соседи рядом?

– Рядом – нету… Кого увезли на работы… В Германию… Кого расстреляли… Это сейчас уже, когда немцы второй раз…

– Все равно не ори. Говори тихо, отвечай на вопросы. Зовут как?

Беспалый молчал, тяжело дыша. Появился Чубаров, услышал последний вопрос Михаила, не услышал быстрого ответа. отстранил командира, сгреб провокатора в охапку, рывком поставил на ноги, впечатал в стену.

– Слышь ты, стукач поганый! Потрох ты дешевый, сука гестаповская! Ты сейчас базланить начнешь мне, как на исповеди, понял, нет? Только я не поп, я вообще не святой, я грехов тебе, падаль, отпускать не буду! Я тебя так застрелю, сразу!

– Все равно ведь… – прохрипел тот.

– А как ты думал?

– Пригожусь… я…

– Вот и докажи. А мы рассмотрим с командиром.

Увидев в свете фонарика стул, Чубаров поволок провокатора к нему, усадил, обошел со спины, приставил к затылку ствол пистолета. Сотник устроился напротив, фонариком продолжая слепить лицо беспалого.

– Посмотрим, на что ты нам сгодишься. Немцев тут нету рядом, так что сейчас твоя жизнь поганая, сука, от нас зависит. Звать как?

– Яровой… Яков… Яша…

– Скольких наших сдать успел?

– Нисколько… Меня оставили для связи… Не с партизанами… А никто не приходил, вот сегодня вы только…

– Давно продался?

– Меня радист сдал… Меня тоже предали, еще раньше! – он изо всех сил старался оправдаться.

Разведчики переглянулись.

– Два дня назад, получается? Когда тебя забрали?

– Ночью…

– Сам признался, Яша? Что-то не вижу следов мучений.

– Они знали все. Пистолет к башке, вот так же, как вы сейчас…

– Лучше б ты тогда издох, – в сердцах бросил Чубаров, еще сильнее вжав ствол в затылок Ярового.

Тот поморщился, но стон сдержал.

– Понятно… – сказал Сотник. – Наши, которые у тебя здесь были сегодня, – живы?

– Одного убили на месте. Сам видел. Он предупредить хотел того, кто на улице ждал…

– Виля, – вздохнул Чубаров. – Виля, значит…