Спасти СССР. Часть 4

Эта практика сыграет немалую роль при развале СССР. Точно так же — сначала будут не замечать зоны межнациональных конфликтов, сепаратизм, парад суверенитетов. А потом все это в одночасье — всплывет и будет непонятно, за какую проблему хвататься.

Короче говоря, путем необычно бурного и конфликтного обсуждения на экстренном заседании Политбюро решили все же сообщить. Просто без упоминания слова «теракт» и количества погибших. Сошлись на менее эмоционально окрашенном «диверсия».

В остальном — я получается, настоял на своем.

Смотря за собой — как то у нас все равно начинается сползание к некоему варианту гласности. Пока не решил, стоит ли это тормозить. Проблемы еще будут, их будет много. А если держать народ в теплой ванне — потом не надо удивляться, что он беспомощен, что растим маменькиных сынков и тому подобное.

Из зала заседаний — перешел в свой кабинет. Рекунков не подъехал и я шепнул секретарю связаться и сказать, чтобы и не ездил — пусть работает. Были только Чебриков и Карпец.

— Так...

Я посмотрел на одного, потом на другого.

— Милиция и КГБ вместе никогда не работали и учить вас работать поздно, это пусть товарищ Савинкин с нами разбирается, когда с больничного выйдет. Потому — формируем две оперативные группы. Одну от МВД, другую от КГБ. Работать вместе не заставляю, но информацией делитесь. Хотя бы раз в неделю. Я с Рекунковым поговорю, пусть сильного следователя поставит, который обе следственные группы сумеет в одну упряжку запрячь. Еще раз, товарищи — кидаться обвинениями не время и не место. Но выяснить, что произошло, причем выяснить до конца — необходимо.

Вижу — не понимают. В принципе это нормально — в США тоже ФБР и ЦРУ недолюбливают друг друга. Вот только...

— Давайте распределим обязанности — примерно хотя бы. Москву в первую очередь отрабатывает МВД. Конкретно — МУР. Всем что выходит за пределы Москвы — занимается КГБ. Это не значит, что каждый из вас должен только свое направление отрабатывать. Но направления работы вам понятно.

Карпец кашлянул

— Разрешите, Михаил Сергеевич

...

— Перед тем как все это произошло... из посольства в Кабуле пришла экстренная. Силами оперативных групп сорвана попытка нападения на самолет, на котором с переговоров в Хельсинки возвращались представители афганской стороны, так же в самолете был первый секретарь компартии Узбекистана с сопровождающими лицами, прибывший в Кабул с рабочим визитом. При попытке нападения террористическая группа уничтожена.

Связано? Или нет? Чего-то подобного можно было ожидать — слишком много интересантов вокруг афганской войны. И что интересно — совпадение интересов. Продолжения хотят как оттертые от потоков исламисты типа Халеса или Хекматияра, так и оттертые от власти в Кабуле радикальные халькисты. Типа того же Танаи^[60] — про него тоже не надо забывать.

— Подготовьте подробный доклад. И списки на награждение.

— Есть.

— Михаил Сергеевич — сказал Чебриков — мне бы тоже... но с глазу на глаз

Я кивнул. Карпец собрался и вышел, аккуратно притворив дверь.

— Михаил Сергеевич... по Вашингтону.

...

— Наш контактер... посланный нами корреспондент в Вашингтон... вчера погибла.

Так...

— Как?

— Попала под машину.

Классика.

Знаете... у меня есть немало достоинств. Вряд ли их можно назвать достоинствами с точки зрения нормального человека... да и с точки зрения уголовного кодекса тоже. Любого — советского, американского. Но кое-что есть. Если на меня давят — я только злее становлюсь. А если по морде дали как сейчас...

Значит, мистер Буш вы вот так решили...

— Давайте вот как, Виктор Михайлович мы поступим. Через пару — тройку дней мы проведем пресс-конференцию. Небольшую, только на несколько человек. Будут как ведущие советские издания, так и зарубежная пресса. Деталями будут МИД и Общий отдел заниматься, но вы тоже в курсе будьте. Пусть кто-то из журналистов — это уже ваша работа — в вопросе упомянет убийство Джона Кеннеди. Хотя бы в связке с покушением на меня... как то так. Убийство Джона Кеннеди.

— Понятно Михаил Сергеевич

— Может, товарища Пономарева подключить? — сказал я — он ведь теперь пятое управление возглавляет? Пусть свою агентуру подключит, найдет нужного человека чтобы поехать в Штаты и вступить в контакт.

Заколотилось сердце. Чебриков понял, что близок к провалу^[61]...

12-13 сентября 1985 года.

Москва, СССР. Петровка, 38

Дело о взрыве в московском метро принял к производству старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Владимир Иванович Калиниченко. Это был один из самых опытных следователей Союза, он расследовал, например гибель Машерова и убийство на Ждановской — когда пьяными ментами — лимитчиками был убит майор КГБ из отдела шифрования. Претензии к нему имелись как у МВД, так и у КГБ, на первом совещании он раздал задания и дал понять, что ни грызни ни халтуры в работе не потерпит.

Со стороны МУРа по делу работал опытнейший офицер розыска, полковник милиции Валерий Иванович Федоров, заместитель начальника МУР. В МУРе он занимался борьбой с организованной преступностью, но так как организованной преступности в СССР быть не могло по определению, это называлось борьбой с бандитизмом. Именно ему и его группе — удалось «приземлить» на нары наглого Славу Япончика.

Пока Федоров был в генеральной прокуратуре — его группа уже работала. Поскольку у них не было и не могло быть выходов на «спецконтингент», отрабатываемый КГБ, они работали, как могли и как умели. Прежде всего со свидетелями.

МУР. Как много в этом слове.

Само слово «мусор» — произошло от МУС — московский уголовный сыск. Большевики, придя к власти, просто поменяли сыск на розыск, но суть осталась.

Почему то всегда, в том числе и до 1917 года — в Москве была и преступность круче и боролись с ней — жестче. Сомнительное в этом смысле первенство Петербург перехватит только в девяностые, когда к нему намертво прилипнет прилагаемое «бандитский». Москва в то время была воровской, ее делили на части десятки диаспор и этнических мафий — в Петербурге к слову было только два «крестных отца». Именно в Москве проявили себя курганские и соседние новокузнецкие, настолько, что появился невеселый анекдот: здравствуйте, мы с Кургана. А чего с порога угрожаете?

МУР это школа, это уровень, это не просто милиция. В МУРе каждый оперативник немножечко Жеглов, но немного и Шарапов, хитрость ценится больше грубой силы, многие опытные опера — психологи, актеры, знатоки человеческих душ. В МУРе никогда не поощрялось избиение задержанных, допросы «третьей степени» и кто ничего другого не мог — тот в МУРе не задерживался и хорошо, если не в Нижний Тагил уезжал.

Володя Манасян, вежливый, говорливый московский армянин, который пошел в милицию после того как его выбросили с третьего курса Щуки — имел два важных для любого разыскника качества. Он умел разговорить любого, подстроиться в разговоре под собеседника. И он инстинктивно понимал если что-то не то. Не конкретно, а в целом — чуял крысу, и это давало повод насторожиться и ему и напарникам. С человеком что-то не то, с учреждением, с бумагой...