Спасти СССР
Шрифт:
– Стараюсь.
– Но зря ты отпускаешь вожжи. Зря.
– Это почему?
– Добром это не кончится.
– Слова, слова. Тебе не стыдно, кстати, за то, что ты Рашидова до смерти довел?
– Я его не доводил!
– Довел [53] . Довел.
– Он взяточник! Вор!
53
Горбачев
– Ну не больше других. Я бы даже сказал – меньше. И лучше бы ты разобрался, откуда эта система взяточничества берется…
– Там воды не хватит – под полив
– Спорим – хватит?
– Если люди заинтересованы – всего хватит
– На хлопок никто не пойдет.
– Ух, как тяжело с тобой. То есть надо людей в черном теле держать, чтобы им работа на хлопке раем казалась… так?
…
– Как тебе не стыдно. Михаил Сергеевич. Как вам всем не стыдно. Коммунисты, называется.
На следующий день – ко мне зайдет Болдин. Оказывается, руководство союзной республики вместе с рейсом из Ташкента послало мне кок-чай, целый мешок и передало через представительство. Не знаю, то ли ругать, то ли…
Глава 19
Москва, СССР
Кремль
19 марта 1985 года
На вторую половину дня перебрался в Кремль, подписать бумаги, решить накопившиеся дела и посоветоваться. Пока сидел в кабинете Брежнева, под меня начали ремонт. Вызвал Кручину и сказал, что надо закупать персональные ЭВМ. Пришлось долго объяснять, что это такое и зачем это надо. Приказал разобраться и следующий раз прийти подготовленным и с научными работниками по данной тематике. Будем внедрять интернет, для начала в ЦК КПСС. В принципе наработки в СССР есть, но они военные. Сделаем сначала в Кремле, потом будем кидать линии на основные города – а потом рассекретим и сделаем для всех…
– Михаил Сергеевич…
Я подписывал бумаги, наскоро пробегая каждую, напротив сидел Лигачев.
…
– Тут ко мне Николай Ефимович заходил. Чуть не плачет, говорит, мало того что персональные ЭВМ надо закупать, так еще какой то…
– Интернет
– Во-во. Слово то какое. Это ЕГАИС, что ли?
– Ну, примерно так.
– А зачем? Может, поставить вопрос о дополнительных ставках в аппарате.
Я вздохнул
– Егор Кузьмич. Через пятнадцать лет двадцать первый век будет, понимаешь? Двадцать первый. Все, старыми подходами уже не обойтись. ЕГАИС при всех его проблемах был все же прорывным проектом его надо было еще тогда реализовывать. Но не поздно и сейчас. Понимаешь – мы, как ЦК Партии должны выступить инициатором, остальные посмотрят на нас – и захотят так же и у себя. Глядишь – и у нас будет новая, более совершенная чем телефонная связь и телексы система управления. Надо опережать время, а то того и гляди отстанешь.
– Может,
ты и прав, Михаил Сергеевич… – по тону я понял, что Лигачев счел это начальственной блажью – я вот с тобой хотел что обсудить. Что будем делать по крупнейшим пароторганизациям – Москва, Ленинград, Украина. Кого снимать, кого ставить.– Пока никого.
…
– Егор, что за война с кадрами, успеем еще. Ты вот мне лучше скажи – если, к примеру, в магазине выявлен нечестный продавец, или на заводе несун – какую ответственность должен нести секретарь первички?
– Как какую? Выговор объявим.
– Хорошо, а секретарь первички – перед ним конкретно стоит задача бороться со взяточничеством и другими злоупотреблениями? Мы его за что наказываем – за то что свои задачи не выполнил, или просто ради того чтобы наказать и отчитаться – приняли мол, меры!
Смотря на Лигачева, я понял, что он не только меня не понимает, но и насторожился. Правильно, партия – любимое детище…
– Ты извини, Егор Кузьмич. Но давай, как коммунист коммунисту. Вот скажи – можно ли сказать, что народ верит в то, что говорится на партсобраниях, что эти слова действительно руководство к действию, что партия дорабатывает на идеологическом направлении?
…
– Молчишь. Потому что ответ знаешь, только сказать не хочешь. А я скажу. Человек приходит на работу и видит пьяниц, несунов, родственничков начальства устроенных на теплое место. Потом он идет в магазин, видит, что нет мяса – но знает, что для тех, кто знает директора – оно есть. Везде нужен блат. Ребенка в садик устроить, мяса купить…
Лигачев протестующе поднял руку
– Я тебя понял, Михаил Сергеевич, но зачем очернять то так?
– Я не очерняю. Я задаю вопрос – кто должен возглавить войну со всем с этим?
…
– Партия! Партия должна первой взять и начать со всем с этим войну…
Лигачев задохнулся от возмущения
– Да разве ж мы не воюем?!
– Не вижу!
…
– Увижу, когда у всех партийных работников, начиная от секретаря первички и заканчивая генеральным секретарем, главным показателем его работы будет не порядок в бумагах, и не количество выплаченных взносов, а сколько жуликов и паразитов он на чистую воду вывел!
Лигачев сидел какое-то время как оглушенный. Потом покачал головой
– Ох, круто солишь, Михаил Сергеевич. Ты хоть понимаешь, что в таком случае все партийные секретари, от и до будут общими врагами?
– Ну, давай, уйдем в подполье как при царе! Это наша страна, что мы построили? Или уже нет? Сколько можно взятки терпеть!
Лигачев долго молчал, потом сокрушенно покачал головой
– Хотел спросить, не круто ли ты влево забираешь, но…
…
– Я за партию боюсь, Михаил Сергеевич. Понимаешь?
…
– Не знаю, что мы построили. Не знаю. Юрий Владимирович взялся… так только шорох пошел.
…
– А ты не боишься?
Чего бояться то, смерти? Так я уже умер, только этого не знает никто. Умереть просто – бах и всё. Тяжело жить зная, что будет после. Другие то не знают, а я – знаю. Знаю, какое г…о люди. Как они потом будут лгать, предавать, пресмыкаться. Девяностые – это ведь великое нравственное падение нации. Не растление, слишком хорошо мы о себе думаем. Никто нас не растлевал, мы сами себе растлились. Но этого еще никто не знает – и слава Богу что не знает. Иначе нельзя было бы дальше жить с таким омерзением к самим себе.