Спец экстра-класса

– Ну что, капитан, поможем нашим доблестным штурмовикам? Дадим прикурить супостату?

Артиллерист только пожал плечами, дескать, вы начальство, вам виднее. Потом, взмахнув рукой, показал стоящей чуть поодаль самоходке, что собирается покинуть позицию. Командир второй ДСАУ утвердительно кивнул.

– Давай, сынок, залазь. Будешь показывать дорогу, – обратился замполит к химику, жестом указав тому место на броне возле торчащей, как кочан капусты, головы механика-водителя.

Когда наконец все разместились, «спрут» рыкнул, выбросив в атмосферу клуб густого черного дыма выхлопных газов, и сорвался с места. Лихо перескочив через окоп, помчался в направлении кишлака.

Механик-водитель оказался специалистом экстракласса, понимая направление движения по указаниям руки химика. Уже через пять минут десантная самоходная установка подъехала к штурмовой группе.

– Какие проблемы, бойцы? – Первым с брони соскочил замполит.

– Да вот, закупорились гады, никак не можем их выкурить, – спокойно ответил Дядя Федор на правах старшего.

– Не можете сами – мы поможем, – лихо воскликнул замполит и указал капитану-артиллеристу на выглядывающую из-за ограды башню минарета.

– Подождите, – жестом руки остановил замполита разведчик. – Он пока будет разворачиваться, «духи» его сожгут к чертовой матери. Тут надо по-другому.

Старший сержант вскочил на самоходку и объяснил ситуацию артиллеристу. Тот утвердительно кивнул.

Самоходная установка, сдав немного назад, развернулась и, двинувшись вперед, проломила одну ограду, затем еще одну и въехала на соседний участок. Несколько минут ДСАУ постояла за небольшим домом с разрушенной крышей, потом, вывернув на палисадник и проехав с десяток метров, выломала ограду, прикрывающую площадь, и прямой наводкой ухнула в стоящую в сотне метров мечеть. Пробив стену, тяжелый фугасный снаряд разорвался, сокрушая все находящееся внутри.

Самоходка, тут же сдав назад, опять укрылась за домом. С грохотом открылась крышка люка, и выглянувший наружу капитан, зло сплюнув, сказал с раздражением:

– Не получилось. Мне бы ложбину в полметра, я бы тогда снаряд засадил точно в амбразуру. А так только макушку буду брить.

Дядя Федор понимал правоту артиллериста, но рыть нишу под огнем крупнокалиберных пулеметов было самоубийством, как и переть в лоб на эти чертовы пулеметы.

– Ладно, ты их глуши, оказывай психологическое давление. А мы попытаемся обойти с другой стороны и забросать амбразуры гранатами.

– Лады, – кивнул капитан, снова влезая внутрь самоходки.

– А вы, товарищ майор, оставайтесь здесь, – обратился разведчик к замполиту. – Зря не рискуйте. Оставляю с вами трех бойцов на всякий пожарный случай.

Майор кивнул. За толстенными стенами дома ему ничего не грозило, а вот предоставление на орден будет как пить дать.

* * *

От взрыва очередного снаряда с потолка посыпались известка и куски штукатурки. Абдулл стряхнул с головы пыль и выругался по-арабски. Артиллерия в этом подвале была не страшна, даже такие тяжелые снаряды не смогут пробить метровые бетонные перекрытия, отделяющие подвал от мечети. Но каждый новый взрыв эхом отзывался в мозгу Бабая, напоминая о бренности человека. Неожиданно арабский вожак ощутил страшное желание жить, и чем ближе костлявая подступала, тем сильнее было это желание. «С людьми мне не вырваться, – размышлял Ка-маль, глядя на своих боевиков, прильнувших с оружием к амбразурам. – Единственный выход, оказавшись за пределами мечети, где-то затаиться, возможно, прикинуться мертвым. Дождаться темноты, потом уйти в город, главное, выйти за пределы мечети».

– Братья, если нам суждено умереть, умрем как истинные воины Аллаха, как настоящие шахиды, —обратился алжирец с высокопарной речью к своим подчиненным. – Пусть гяуры увидят, как умеют умирать правоверные.

Арабы оживленно зашумели, подбодренные такими словами; в конце концов, ожидание смерти всегда страшнее самой смерти. Ну, а раз решились – надо действовать.

– Ахмат, установи мину на двадцать минут, – приказал Камаль Рыжебородому. – Шурави не должны получить ни наши боеприпасы и оружие, ни наших раненых.

– Все сделаю, эмир. – Ахмат приложил правую руку к груди и почтительно согнул голову в поклоне.

Бабай одобряюще похлопал его по плечу, и тут взгляд алжирца упал на забившегося в угол муллу. Старик надеялся выжить в этой мясорубке и, пользуясь своим саном священнослужителя, избежать наказания федеральных властей.

– Отец, – обратился к нему Камаль, —Аллах требует от правоверных, чтобы мы отдали жизни за него.

Двое боевиков, подхватив старика за руки, подтащили его к предводителю.

– Абдулл, сынок! Мы же родственники, – взмолился мулла, по его морщинистому лицу побежали обильные слезы.

– Сейчас все мы слуги и воины Аллаха, и он требует отдать за него свои жалкие жизни, – бесстрастно сказал Бабай.

Распахнув халат, который был на его тесте, он подал знак стоящим рядом боевикам. Те, вытащив из подсумков пять брусков пластиковой взрывчатки, быстро стали приматывать ее к впалой груди широкой лентой скотча. Через некоторое время, когда процедура была закончена, Абдулл лично воткнул в один из брусков небольшой, цилиндрической формы взрыватель с тридцатисантиметровым отрезком бикфордова шнура. Поправив халат на плечах уже смирившегося со своей участью муллы, Камаль спокойно произнес:

– Ваша дочь будет гордиться своим отцом. Потому что он умер, как шахид.

– Если у него будут свободны руки, он сможет выдернуть взрыватель. А если будет открыт рот, сможет предупредить неверных, – негромко проговорил Рыжебородый, подойдя вплотную к алжирцу.

– Мы это легко сможем исправить, – улыбнулся Бабай.

Старику тут же завернули руки за спину, плотно стянув скотчем, потом заклеили рот.

После очередного взрыва снаряда боевики гурьбой поднялись наверх. Потребовалось всего несколько снарядов, чтобы мечеть превратилась в развалины. Внутри стоял удушливый запах сгоревшей взрывчатки, пыльное облако забивало дыхание, под ногами хрустели обломки фарфоровых фресок с арабскими письменами. Огромный пролом в стене позволял двум взрослым мужчинам беспрепятственно пройти через него. Сквозь пролом был виден двор с обрушенной оградой и глубокими следами гусеничных траков.

Вытащив из кармана зажигалку, Абдулл Камаль дважды щелкнул, потом поднес оранжевый язычок пламени к бикфордову шнуру, и, когда тот, вспыхнув, зашипел, Бабай склонился к уху муллы и прошептал:

– Во славу Аллаха, вперед, отец, – и вытолкнул его наружу.

Обезумевший от страха смерти мулла бросился вперед навстречу выезжающей из-за дома самоходке, увидев свое спасение в солдатах федеральных войск.

Бегущий человек со связанными руками и заклеенным ртом меньше всего вызывает опасения или даже подозрения, скорее жалость, желание помочь. Как из-под земли возле муллы выросли две могучие фигуры в камуфляже, подхватив старика под руки, они потащили его в сторону приближающейся самоходки, к дому, за спасительные стены строения.

Старик мычал, упирался, но на него никто не обращал внимания. Главное, уйти с линии огня. Когда троица поравнялась со «спрутом», в небо взметнулся огромный куст взрыва, в мгновение ока расщепив на атомы всех троих, и, перевернув самоходку, отбросил ее в сторону.

– Вперед, – скомандовал Камаль.

Полтора десятка боевиков, выскочив из пролома в стене, опрометью бросились в направлении дымящейся воронки. Теперь они не будут сидеть в ожидании, пока их окружат и уничтожат, теперь они сами будут нападать и уничтожать.