Специальный парижский выпуск

– Ничуть. Но вернемся к вечеру вторника. Вы, я думаю, хорошо знакомы с сотрудниками «Стиля»?

– С некоторыми да. Мисс Френч – истинная леди. Очень авторитетная особа. Я горжусь тем, что она посещает дважды в год мои большие выставки. Мисс Мастере тоже – она понимает в моде. Но мы не всегда с ней можем столковаться. «У вас слишком хороший вкус, – говорю я ей. – Моим клиентам нравится другое». Но погодите, вот она увидит новые модели Николаев Найта…

– Вернемся все же ко вторнику, – повторил Генри. – Вы поехали на Бромптон-сквер. И что было там?

– Мистер Барри нахмурился, как от неприятного воспоминания.

– Патрик Уэлш и Майкл Хили, – произнес он хмуро. – Что за грубияны! Терпеть этого не могу! Там была еще одна дама, я не встречал ее раньше. Секретарша мисс Френч, кажется. Некая мисс Филд. Мне было жаль ее, потому что она… Как бы это сказать?.. Выпадала из общего стиля. Мы поговорили с ней о кошках, мы оба их любим. Майкл Хили, как всегда, рассуждал об искусстве. Он гениальный фотограф, кто спорит? Но разве это дает ему право оскорблять? – сердито спросил Барри.

– Кто-нибудь упоминал имя мисс Пэнкхерст в тот вечер?

– Не помню. Мы там пробыли недолго. Я прямо вам скажу, инспектор, мне было не по себе. Уэлш и Хили развлекались тем, что говорили мне грубости. Называли меня «вульгарным». А кто, как не я, набивает им карманы? Я рад был, когда Николас сказал, что мы уезжаем. Он предложил захватить и мисс Филд, поскольку она живет в тех же краях, что и я. Она тоже рада была уехать, поверьте. И представляете, инспектор, когда она ушла взять свои вещи, этот Уэлш… – Он вдруг замолчал. – Ну вот, теперь я точно вспомнил, что мисс Пэнкхерст все-таки упоминали. Этот тип Уэлш подошел к нам и снова стал оскорблять Николаса.

– Как он его оскорблял?

Барри смутился.

– Делал грязные намеки насчет.., насчет морали, – промямлил он. – А потом сказал: «Вы думаете, в «Стиле» к вам хорошо относятся? Вы…» Тут он очень обидно его обозвал и добавил: «У нас многим не нравятся ваши штучки. Они и мне не нравятся, и Элен. Мы все знаем про вас и про вашего друга. И мы следим за вами, имейте в виду!»

– И что же Найт?

– Он онемел, бедняга! Такой наскок… И так несправедливо! Но тут вернулась мисс Филд, и мы отбыли. Николас расстроился, встревожился. Он почти не разговаривал в машине. Я приехал домой около трех… Ну вот, я все вам рассказал.

– Благодарю вас. А вы были знакомы с погибшей?

– Только слышал о ней. Никогда не встречал.

– Между прочим, вы были в Париже на прошлой неделе?

– Ну конечно! – Барри снова просиял. – Это очень дорого, но ведь нельзя не поехать! Я, конечно, купил для своей коллекции несколько «toiles». Но, главным образом, плачу за вход, смотрю и мотаю на ус.

– Встречали ли вы там кого-нибудь из «Стиля»?

– Нет, нет! Для прессы свои показы, для нас – другие. Я никого из них не видел.

– Понятно. – Генри не знал, как быть. То ли все, что он заносит в свою записную книжку, и в самом деле так невинно, то ли прав Дональд Маккей, и он столкнулся с хорошо организованным заговором.

– Вы хорошо знаете мистера Горинга? – спросил Генри.

– Хорошо ли я его знаю? Мы с ним ведем дела. Завтракаем, обедаем, играем в гольф. Мы с уважением относимся друг к другу.

– С его женой вы знакомы?

– С прекрасной Лорной? Я как-то провел уик-энд в их загородном доме в Суррее.

– Интересная женщина миссис Горинг, верно?

– Злючка! – не согласился Барри. – Наверное, скучает. Ей не следовало оставлять сцену. Ее мужу не позавидуешь. Как она им помыкает! Но он ее обожает и счастлив.

Зазвонил телефон, и Барри, извинившись, схватил трубку.

– Мне пора, – поднялся Генри. – Большое вам спасибо, мистер Барри, до свидания. – И он поспешно удалился.

Вернувшись в Скотланд-Ярд, Генри составил подробный отчет, где анализировал полученные в ходе расследования сведения. В нескольких местах он поставил на полях большой знак вопроса, указывая на несоответствия в показаниях. Потом вызвал сержанта.

– Если кто-нибудь станет спрашивать, – сказал он, – меня сегодня нет. Я собираюсь глотнуть деревенского воздуха. Закажите машину, я поведу ее сам.

– Есть, сэр. А куда вы собираетесь?

– Я должен побывать в двух местах в Суррее. Узнайте для меня адрес загородного дома мистера Горинга в Вирджиния Уотер. Затем соединитесь с полицией Хиндхерста, пусть выяснят, у кого из местных врачей консультировалась мисс Пэнкхерст. Я буду там часов в пять, и мне нужна фотография убитой. – Когда сержант уже шел к двери. Генри добавил:

– Насчет адреса мистера Горинга справляйтесь не в редакции, а посмотрите в телефонной книге графства.

Генри уже успел надеть пальто и шарф, когда зазвонил телефон, и Вероника проворковала в трубку:

– Дядя Генри, куда вы пропали?

– Как это куда?

– Я думала, вы будете в редакции. А там только этот прибитый сержант.

– Я был занят.

– Но вас не отстранили от дела? – обеспокоенно спрашивала Вероника. – Нет? Вот хорошо! Тогда пойдемте вместе завтракать, и я вам расскажу что-то страшно интересное!

– Ладно, – согласился Генри. Он был благодушно настроен, прежде всего потому, что закончил отчет, пусть даже и не заключительный. К тому же он предвкушал удовольствие от загородной поездки. – Только завтракать будем быстро. У меня мало времени. Откуда ты звонишь?

– Из автомата около редакции. Пойдем в «Оранжери»?

– Еще чего! Я не так набит деньгами, как ты. Буду ждать тебя через десять минут возле «Ковентри-стрит Корнер Хауз».

– О'кэй! Но я могу рассчитывать на ростбиф с печеной картошкой и мороженое?

– Только не опаздывай!

Она, конечно, опоздала. На целых десять минут. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся, с растрепанными светлыми волосами и в развевающемся алом пальто перебежала она через Лестер-сквер и сразу осветила дождливый и серый январский день.

– Не смогла поймать такси, – сказала Вероника, откидывая волосы С глаз. – Пришлось идти пешком.

Генри, не любивший привлекать к себе внимания, сразу взял ее под руку и вошел в ресторан. Когда стоишь на улице с Вероникой, все оглядываются.