Спецкор. Любовь и тигры

Но я с упрямством, достойным лучшего применения, продолжала безуспешные попытки, как говорится: «не догоним, так согреемся». Сойдет за физкультуру, а заодно и развеять монотонность утомительных переходов. В итоге, когда мое желание было вознаграждено, и очередной суслик не исчез бесследно внутри скрытой в траве норке, а подпрыгнув, покатился сбитой кеглей, добыча чуть не оказалась упущенной. Выручил как всегда Кроха, пронзив пространство рыжей молнией. Он, всего с четвертого промаха, умудрился поймать еще не пришедшего в себя после удара камнем суслика.

Тут уж и я не оплошала и подскочив полоснула стропорезом горло удерживаемой Крохой добычи, едва не отхватив при этом пару пальцев кадавру, но на его укоризненный взгляд в пылу охоты никто внимания не обратил. Как и на то, что кровь из перерезанного горла ударила фонтаном во все стороны, в том числе и мне в лицо. Только облизнулась, по примеру довольного звереныша, почувствовав не тошноту, а вкус победы — у нас было мясо!

С тушкой Кроха разобрался в считанные секунды — отхватив голову одним движением, он содрал шкуру и, завернув в нее потроха, выбросил получившийся кулек подальше. Из высокой травы мигом вынырнула голенастая фигурка еще не перелинявшего подростка-полосатика и, ухватив зубами добычу, пятясь, уволок ее в траву. И ведь при этом явно что-то ворчал сквозь зубы про «жадин, нежелающих делится с настоящими охотниками». Чуть не рассмеялась от такой наглости, но веселье слегка пригасила парочка стремительных полосатых теней, промелькнувших по траве следом за чадом — видимо, родители выводили отпрыска на охоту. И уж совсем невесело стало, когда из окружающей травы бесшумно поднялось пару десятков силуэтов, чтобы неспешно потрусить следом. Серьезный и оценивающий взгляд кадавра им вслед и его прижатые к голове уши тоже не порадовали, но желудок громко требовал, чтобы мы перестали, наконец, заниматься рефлексией и занялись прямой нашей обязанностью — его наполнением.

Уже через полчаса тушка висела над разведенным костерком, истекая соком и распространяя по округе восхитительный аромат жарящегося мяса. Непередаваемый аромат «суслятины» и старого жира изголодавшийся по свежей белковой пище мозг умудрялся как-то игнорировать. А потом мы по-братски поделили добычу и глотали горячее, истекающее кровянистым соком мясо, обжигаясь и облизывая грязные пальцы.

И были счастливы.

После первой удачи камни все равно продолжали лететь мимо, но Кроха неожиданно смилостивился и показал способ охоты на сусликов. Тем более, что с водой в степи, по мере приближения к горам, пока все еще маячившим на горизонте, не приближаясь ни на йоту, становилось попроще.

Для этой охоты требовалось: ведро воды — одна шутка, лопата — одна штука, охотники — две штуки. То есть как раз то, что у нас было в наличии. Дальше надо найти сусличьи норки, которые, в виду угрозы, начали прятаться не хуже самих сусликов. Но при наличии острого глаза, или специально обученного кадавра, и с этим тоже проблем не наблюдалось. Потом один из охотников льет воду в норку, а другой стоит в позе бейсболиста над вторым выходом из нее с лопаткой в руках вместо биты. Любая нора, оказывается, имеет минимум два выхода.

Никогда не считала бейсбол занятием способным дать хоть какие-то полезные навыки, и была посрамлена. Оказывается, это очень древнее и полезное занятие. Спасающийся от потопа грызун выскакивал прямо на баттера и, в одном случае из четырех, следовал удар, а у нас, в зависимости от времени суток, появлялся ланч или ужин. В случае же страйка, приходилось топать пару километров за водой, потом обратно и искать новую нору. Что было несколько утомительно, но зато проблема с отсутствием мяса была решена раз и навсегда.

Хорошо запомнился один забавный случай — во время очередной «охоты с ведром» Кроха как обычно лил воду, а я готовилась нанести удар, и тут кадавр вдруг стремительно отлетел от норы, бросив наш замечательный кевларовый котелок, и затанцевал метрах в пяти. Я давненько не видела его таким возбужденным — глаза горят, шерсть дыбом, из пасти вырываются воинственные звуки в такт прыжкам, но ни нападать, ни убегать он не спешил. Любопытство заставило позабыть об осторожности, за что тут же была «вознаграждена» — нора оказалась занята совсем другим постояльцем, и теперь из нее выползала наружу змея толщиной с мою руку. Грязная, и очень злая на мерзавцев, устроивших ей внеплановое купание.

То, что в каждом человеке под налетом воспитания и цивилизованности скрывается совсем другая личность — можно даже не сомневаться. И если цивилизованная барышня не знала, что ей делать при виде свивающего в кольца тела — верещать на всю округу, или грохнуться в обморок, то простая первобытная женщина просто взвизгнула: «Мясо!!!» — и рука без всякого участия головы нанесла удар. И это хорошо, что не подумала — метать саперную лопатку ведь не училась и наверняка бы промазала, начни целиться. А так лезвие со свистом преодолело разделявших меня и гадину четыре метра… и из одной змеи получилось две половинки.

Половинки некоторое время по извивались, да и затихли. Подошедший Кроха глянул на меня уважительно, после чего выдернул лопатку и одним ударом отделил голову змеи, отбросив ее в сторону. Последовала процедура обдирания — будто чулок снял, и очень скоро мы наслаждались первыми кусками, поджаренными на благословенной лопатке, пока рядом булькал змеиный супчик с травками и какими-то клубеньками. Гадина по вкусу действительно оказалась похожей на курицу, хотя сравнивать выращенную в конкреционном лагере, убитую током и замороженную до синевы тушку с божественным вкусом нашей добычи было святотатством.

И только уплетая за обе щеки почти позабытое блюдо, варить сусликов из-за их запаха было глупо, я наконец вспомнила — я же боюсь змей! И выхватила прямо из-под лапы кадавра добавку, а вот нечего грабки протягивать — это моя добыча!

В итоге, напоследок умудрилась отчудить так, что последствия выходки запомнила на всю жизнь. Решив немного пошутить подобрала валявшуюся в стороне змеиную голову и, насадив ее на прутик, попробовала полученной конструкцией слегка попугать кадавра.

Напугать не удалось. Или удалось… словом уклонившись в сторону от жуткой пасти он одним движением отобрал у меня прутик и, зашвырнув злополучную бошку подальше, в четыре движения обломал его об мою пятую точку. Так больно меня не наказывали… никогда наверно. Да и потом пострадавшее место еще дня четыре напоминало об этом событии при любой попытке присесть.

Сквозь злые слезы смотрела на Кроху, не в силах раскрыть рта из боязни разревется от обиды. Он видимо понял мое состояние и тяжело вздохнув, пошел искать в очередной раз куда-то заброшенную голову. Потом немного повозившись, разжал ей челюсти и сунул между них лезвие ножа. И тут на моих глазах произошло чудо — «мертвая» голова ожила, сомкнув челюсти и царапнув ядовитыми клыками по металлу. Кадавр освободил лезвие, аккуратно размазав несколько капелек, стекших по кровостокам оружия, поднятой травинкой, и поднял на меня грустные глаза. Я же сидела (хм, а ведь перед этим вроде бы стояла?) и пыталась привести мысли в порядок. Безуспешно. В голове крутилась только одна цитата из неизвестно какой книги: «Змеи потрясающе живучи — отрезанная голова гремучей змеи способна укусить в течении суток». И так по кругу.

Но несмотря на это, слегка подпортившее аппетит событие, я все равно очень внимательно посматривала под ноги. Но увы, больше нам змей не встречалось. Или этот мохнатый мерзавец специально предпочел меня с ними больше не встречать.

Зато сусликов мы ловили регулярно, и даже задумалась, не выделать ли несколько шкурок, чтобы потом сшить себе чего-нибудь на память об этом путешествии. Как-то понемногу я подсознательно уверилась в успешности нашего возвращения к людям. Однако Кроха моего энтузиазма не разделял.