Спецназ не сдается

Итак, на борту в данное время находилось не больше ста пятидесяти пассажиров.

Часто бывает так, что группы спецназа узнают детали непосредственно перед операцией. Однако в этот раз информативная часть приказа и некоторые детали были известны командиру «Гранита».

От идеи воспользоваться групповыми ПСД (транспортировщиками диверсантов) пришлось отказаться: паром уже вышел в плавание, а не стоял в порту, потому была велика вероятность втягивания ПСД под его мощные винты.

При слове «Зодиак» зубы у Олега Боброва заныли. И вообще он, 35-летний неунывающий светловолосый флотский полковник с темными живыми глазами, сейчас виделся хворым стариком. Ответственность — не в счет, ее он никогда не боялся. Нервировал в первую очередь «срыв с траектории», что заставило мыслям каперанга пойти дальше: что, если организаторы «саммита» в курсе готовящейся российскими военными акции? Тогда почему вышли в море? Не потому ли, что их готовность зашла очень и очень далеко — вплоть до контрмер, то есть мер противодиверсионных? Вот тогда самоуверенный, сурового вида капитан Яков Моравец найдет «кончину в пучине».

А что, могло произойти и такое, думал капитан 1 ранга, ведь на белоснежном борту «Мавритании» люди далеко не робкого десятка. Если кто и способен на контрмеры, так это международные террористы. Сколько их там, вместе с охраной и личной обслугой? Полторы сотни?

Не отчасти, а довольно отчетливо Бобров, одетый в повседневную форму, представлял работу морских диверсантов. Это другому покажется маловероятным проникновение на движущийся объект. Проникновение с проникновением. Команде капитана Моравеца предстояло пробраться на борт, провести заключительную фазу операции, а потом уйти.

Но это их работа. Вот их «сухопутные» коллеги способны пробраться, скажем, на космодром, взорвать все к чертовой бабушке, кроме одной ракеты, и улететь на ней, прости господи, как на метле.

Ладно, у них своя задача, у меня своя, продолжал нервничать Бобров.

Он вызвал старпома.

— Установили тип патрульных катеров?

— Так точно, товарищ капитан 1 ранга. Быстроходные катера типа «Богхаммар». Вооружение: крупнокалиберные пулеметы, безоткатные орудия и 12-ствольные реактивные установки. Следуют за «Мавританией» на расстоянии в два кабельтовых.

— Доложите обстановку.

— Курс парома и конвоя один — ноль-восемь. Ход постоянный — 11 узлоз. Ветер юго-западный, 6 — 8 метров в секунду, порывы до десяти, высота волны один метр, максимальная — полтора.

— Спасибо. Можете идти.

Бобров бросил косой взгляд на Виталия Козырина, на его беспокойные пальцы. Подполковник нервничал больше остальных. Он часто курил, отрывая фильтр с легкой «золотой» «Явы». Пожалуй, он был единственным человеком здесь, на ракетном катере, который мог отменить операцию. По большому счету, обязан был отдать распоряжение на свертывание всех мероприятий, ибо, по меньшей мере, два независимых источника сообщили, что российских правозащитников на борту «Мавритании» нет. Те два парламентария — Юлий Гуревич и Александр Зиновьев, которых спецслужбы подозревали в связях с финансистами международных террористических организаций, — находились в Москве.

Едва Бобров узнал об этом, с души словно камень упал. Но вернулся на место, когда Козырин, этот долбаный московский управленец, вместе с «легким дымом» выдохнул «тяжелый никотин»:

— Продолжаем операцию.

Каперанг натужно сострил:

— Ожидается заход «Мавритании» в речной порт столицы?

— Мы не исключали такого развития...

Бобров даже вздрогнул, представив себе огромный морской паром у столичного причала. Иранский матрос кидает тонкий трос выброски. Груша, закрепленная на конце троса, падает к ногам российского докера. Тот выбирает швартов и закрепляет его на кнехте. Машинам «стоп». Швартовка окончена. Лоцманский флаг скользит вниз.

Бред сумасшедшего.

— ...не исключали, — услышал Олег окончание фразы, — что их не будет на борту. Мы не можем упустить шанс зафиксировать встречу исламских террористов и нефтяных шейхов.

Бобров не стал спорить, такой материал дорогого стоит, его можно обменять на конкретную информацию разведорганов других стран. Однако получить его можно было другим путем, о чем в свое время говорил Виталию капитан Моравец. Ах, если в знать всю подноготную этого дела! Но все как воды в рот набрали, включая всегда внимательного начальника разведки флота контр-адмирала Бушуева. Тот-то почему ограничился лишь устным разрешением на проведение операции?

И другое сомнение Боброва подполковник вроде бы развеял. То касалось не самого удачного времени для переговоров. Похоже, прав был Виталий Козырин, объясняя, что единственную ночь на лайнере никто впустую тратить не собирается, тем более что она единственная: завтра вечером паром снова отшвартуется в порту Энзели.

И он снова заметил, как переглянулись Козырин и Моравец. Вот кто знает суть происходящего, твердо уверился Бобров.

— Что у вас на уме? — резко спросил он подполковника.

— Вас это не касается, — так же вызывающе ответил Козырин. — Нам нужна информация, и мы ее получим. Занимайтесь обеспечением. Я имею полномочия сообщить детали командиру группы в самый последний момент.

Отбрил, тварь! Как Тритоныча в кают-компании.

Козырин не нервничал, впервые в жизни он находился на грани срыва, и его идея, пришедшая в голову после того злополучного сообщения от Турка, сейчас виделась безумной. Сенатору хорошо, зло думал Виталий; он не забыл его напутственных слов:

— Если с кого-то и снимут голову, то, поверь, не с меня. Расклад такой: Бобров — ответственный за операцию, ты представляешь госкомитет. Группа Моравеца — исполнители. Бобров если и заартачится, то получит немой приказ от Бушуева. Если ты провалишь операцию, тебе никто не поверит, что от меня ты получал какие-то приказы. Вся «самодеятельность» лежит на тебе. А на мне вот что.

Воеводин указал на так называемую сенаторскую рабочую папку: заламинированный текст гимна России, регламент палаты, закон о статусе члена Совета Федерации и Конституция.

— Вот что опровергнет любое твое слово против меня.

А как все хорошо начиналось несколько лет назад. Тогда слова сенатора были иного содержания и были сказаны другим тоном: «У ведущих политиков опытные разведчики являются постоянными консультантами и штатными советниками. Хочешь работать на меня?»

И «опытный контрразведчик» Виталий Козырин сказал:

— Да.

Сенаторская рабочая папка. Козырин дал ей более длинное, но точное название: «аксессуары к отстойнику для криминальных элементов, политических карьеристов и искателей неприкосновенности». Открываешь ее, а там все, как и полагается: текст гимна России, регламент, закон, Конституция...

* * *

Однако Бобров не думал сдаваться. У него была возможность напрямую связаться с начальником разведки ВМФ, о чем он и сказал Козырину.

— Не занимайтесь самодеятельностью! — Виталий вынул из кармана копии шифровок от Турка и протянул их каперангу. Играя практически в открытую, он пояснил: — На секретный счет разведупра ВМФ — это консультационно-адвокатская фирма «Бомбей Консалтинг Лимитед» — были переведены деньги Бадрана Ильясова. В тот же день его не стало. Ты читай, читай. Узнаешь, что деньги Ильясов получил от саудитов. Если ты свяжешься с Бушуевым, то похоронишь его. Завтра же станет известно, что адмирал поступился государственным долгом перед личной выгодой. Он хотел скрыть шифровки от Турка потому, что ждал от Ильясова перевода денег, а после устранил его. А это означает, что руководитель Главка ВМФ был тесно связан с преступником, объявленным в розыск. Звони Бушуеву, он потом скажет тебе большое спасибо. У него хватит времени убрать тебя с работы. Или с пути.