Спецназ. Любите нас, пока мы живы
Шрифт:
А от самого Николая Суханова и его семьи на этом этапе схватки с несчастьем требуется то, что по-чеченски называют «Собар». В переводе на русский — значит, терпение.
1995 г.
Он не ищет наград, они сами его находят
БТР Леонида Константиновича Петрова, заместителя командира сводного отряда собровцев, миновал блокпост и резко набрал скорость. В Грозном в январе 1995 года выживал тот, чья техника не ездила по улицам, а летала, чтобы не попасть в прицел чеченских гранатометчиков.
Боевиков
Полковник Петров успел разглядеть на поверженной броне двух убитых солдат: они лежали, словно комки серой промерзшей земли.
Когда задание было выполнено, БТР Петрова на обратной дороге остановился возле блокпоста.
— Кто старший? — спрыгнув с бронетранспортера, спросил Леонид Константинович. Подошел прапорщик…
— Сто метров отсюда — на БМП двое неподобранных. Пошлите людей, пусть заберут.
— Это не мои, — с вызывающим безразличием ответил прапорщик.
И тут все, кто был в команде Петрова, за время службы в СОБРе ГУОП впервые услышали, как кричит Константиныч — всегда ровный, доброжелательный — в эту командировку смертельно усталый, такой же, как они, простуженный, бородатый, черный от пороховой гари и пережитого:
— Как это не твои? — хрипел Петров, обращаясь к прапорщику и его людям. — Здесь все наши! И я — твой, а ты — мой!
В Грозном можно было легко потерять душу. Возле таких, как Петров, отогревали сердце: своим поведением, личным участием в боевых действиях он опровергал, что большим командирам, разочарованным творившейся в Грозном неразберихой, не до отдельного человека.
В конце концов он слег. Душила боль в горле, ломала кости температура, но на базе молзавода он разрешил себе отдохнуть только ночью. Собровцы, переживая за него, принесли шапку мандарин…
В ту ночь полковнику Леониду Константиновичу Петрову хотелось многое обдумать. А у подчиненных офицеров была возможность поговорить о нем.
В Грозный Петров летел заместителем командира СОБРа ГУОП подполковника милиции Андрея Владимировича Крестьянинова, потом Леонид Константинович был назначен на должность заместителя командира сводного отряда собровцев полковника Героя России С.И. Лысюка.
Накал боев был велик. В столице Чечни пришлось сражаться с боевиками, готовившимися к войне не один год, одурманенными дудаевской пропагандой, основной лозунг которой был месть за, якобы, столетние унижения. В спецназах Дудаева был большой процент уголовников, террористов, с которыми Петрову и его подчиненным пришлось иметь дело задолго до начала боевых действий.
Фанатическая исступленность, немотивированная жестокость — вот отличие чеченских террористов.
Петров старался понять этих людей, найти корни их ненависти к России.
Интеллектуал, окончивший с отличием Орджоникидзовское училище внутренних войск и командный факультет Академии Фрунзе с красным дипломом, Петров оценивал случившееся в Чечне как общероссийскую трагедию.
В Грозном армию и МВД встретили огнем. Таким, как подполковник А.В. Крестьянинов и полковник Л.К.Петров, пришлось исправлять ошибки политиков.
Андрей
Владимирович Крестьянинов был убит чеченским снайпером в селе Первомайском. Леонид Константинович был в трех шагах от Андрея. Собровцы рвались к центру села. Шла операция, не имеющая аналогов. Плотность и прицельность чеченского огня были так велики, что, когда на месте гибели Крестьянинова боец его отряда Сергей, выставив чучело, стал считать, он не успел сказать «два», как пуля чеченского террориста вошла под каску.В селе боевиками Радуева руководил полковник дудаевской армии Хункар-Паша Исрапилов, когда-то выпускник Орджоникидзовского пехотного училища.
Захватив в Кизляре заложников, чеченцы хотели беспрепятственно скрыться, но были заблокированы в дагестанском селе Первомайское. За несколько суток переговоров они зарылись в землю по всем правилам военной науки. А собровцы и спецназовцы внутренних войск пошли, как пехота, выбивать их из укреплений.
Помню, так как оказался очевидцем событий, переживания Леонида Константиновича Петрова за жизнь заложников. Операция по их освобождению должна была быть косметической, но как без помощи вертолетов и артиллерии уничтожить чеченские узлы сопротивления? На вооружении боевиков были АГЭэсы, гранатометы, пулеметы, снайперские винтовки, автоматы с подствольниками.
На первом этапе операции вертолеты и пушки слабой мощности огневые точки противника не подавили. Вертолетчики блеснули только на последнем этапе операции — при переправе боевиков через Терек.
Двое с половиной суток шла ожесточенная «рубка» в селе. Командование применило спецназовцев ВВ и собровцев, рассчитывая на их предыдущий, индивидуальный опыт по освобождению заложников.
В самом селе погибло восемнадцать заложников: дагестанец Аюб Аюбов был застрелен боевиками, другие кизлярцы получили смертельные раны от осколков вертолетных «нурсов».
В Первомайском Леонид Константинович Петров был тяжело контужен — не убит. Видно, на его доброй родине — под Ленинградом мама крепко за него молилась…
После гибели Андрея Владимировича Крестьянинова он принял командование собровцами ГУОП, установил связь с отрядом «Витязь» на правом фланге, с СОБРом Московской области — на левом. Чеченские узлы сопротивления приходилось подавлять «карманной артиллерией» — «Шмелями», РПГ и «Мухами». Противника определяли только по звукам выстрелов, он был искусно замаскирован, залпами обваливая его укрытия.
В первые минуты после контузии Леонид Константинович ослеп. Он лихорадочно проверил — на месте ли оружие. Яркой молнией сверкнула мысль: «А вдруг захватят в плен? Нет, ребята не бросят!». Беспомощность потрясла сознание! Возмущение своим положением: «Ведь я — командир!» — дало толчок к восстановлению сил.
Мать, поднимавшая его на политой кровью ленинградской земле, хотела видеть сына только защитником Отечества — офицером.
Он рос среди фронтовиков, зачитывался книгами про Великую Отечественную войну, в соседях у него была женщина-партизанка. И он не подвел ни мать, ни учителей, никого из тех, кто сделал из него офицера. Да какого — специалиста по борьбе с организованной преступностью, по освобождению заложников, по захвату террористов!