Спецнужды и спецслужбы
Шрифт:
Но для эффективного применения такой технологии обязательно нужна небольшая мелочь — навербованная в нужном количестве агентура в ближнем окружении вождей «террористов», которые сами себя полагают воинами Аллаха. Пока за большие деньги отступников в неимущих социальных группах удаётся находить.
Верхом профессионального мастерства нынешних ниндзя является умение спровоцировать кровавую междоусобицу кланов наркоторговцев, недружественных племён, государств (как это удалось спецслужбам США в случае с войной между Ираком и Ираном, длившейся почти 10 лет и обернувшейся миллионом погибших с обеих сторон). Очень неплохо получилось у западных спецслужб разжигание конфессиональной вражды между общинами суннитов и шиитов в Ираке (за 3 года десятки тысяч
«Личное участие» в таких боевых технологиях сводится к финансированию и поставкам оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ в потребных количествах, минимальная отметка для которых означается простым термином «много». Технология эта стара, как мир, но вот «воины Аллаха» ею почему-то пользоваться считают зазорным для себя, заявляя открыто о своих совершённых акциях, предупреждая о готовящихся. Как в своё время поступали и русские князья: «Иду на вы».
В такой поистине самурайской боевой этике уже присутствует превосходство в мужестве, в готовности биться до конца, до смерти. Уже только это вынуждает спецслужбы стран-оппонентов перенапрягать все наличные силы и технические возможности — и потихонечку паниковать: вызов-то брошен на глазах всего мира и сплоховать, пропустить удар всё равно, что расписаться в своей полной профнепригодности.
По крайней мере, для руководства спецслужб шансов упредить объявленные (тем более фантомные) удары невысоки — средства неадекватны: только дорогостоящая техника и деньги на подкуп предателей.
Человеческие же качества сотрудников западных спецслужб на настоящие воинские никак не тянут: люди сюда идут, прежде всего, за статусом, заработками, карьерой, хорошей пенсией в достаточно не старом ещё возрасте. Но никак не для того, чтобы вполне бескорыстно отдать жизнь во славу Господа или хотя бы каких-то идеалов западной демократии. По примеру тех же воинов джихада, шахидов.
Получается нечто похожее на схватку истинного воина с мечом с конторскими служащими, но вооружёнными до зубов на западный манер. Что не исключает ситуации, когда впавшие в панику клерки побросают свои всесокрушающие лазерные бластеры и разбегутся в начале боя. Как это случилось недавно с «элитным» английским воинским подразделением — морской пехотой:
«Россиянам не нужны общеевропейские ценности. Честно сказать, они даже не знают, что это такое. Зато британские моряки, сдавшие в плену всех и вся, на них воспитаны. На базе этих ценностей им положено спасать себе жизнь любой ценой — предавать командование, лобызать врагов, выдавать военные тайны. А возвратившись домой, наврать с три короба про тяготы застенков и получить за это недурные деньги.
Дикие русские так не умеют. Они не знают своих прав и не жаждут свобод, они пьют водку, ковыряют землю и считают копейки, но когда приходит время воевать, они идут и воюют в грязи и в холоде, и жмут врага, и погибают, и считают предательство тяжким грехом, даже если оно совершено во имя спасения собственной жизни.
Мне кажется, в этой связи цивилизованным европейцам стоит более бережно обращаться с памятниками советским воинам. А вдруг на мир опять нападёт какая-нибудь чума? Бравые воины, воспитанные на европейских ценностях, вряд ли смогут их защитить».
В телевизионной передаче «Поскриптум» 15 июня 2006 года на просьбу телеведущего прокомментировать факт «устранения» главы чеченских боевиков Басаева, бывший глава ФСБ РФ Ковалёв сообщил, что раньше это осуществить оказалось невозможным, так как сотрудники спецслужб боялись предательства и мести себе и своим семьям со стороны чеченских полевых командиров. Именно так: боялись победить и получить за это пулю в спину с помощью своих.
Потому и «секретили» фамилии и лица боевых лётчиков, участвовавших в операциях спецслужб. Так что, не пустое это дело — боевой дух, двигающий одержимого им к реальным боевым схваткам: наличия его у оппонентов уже достаточно, чтобы многие «бойцы невидимого фронта» отказались от битв, уступая
победу без боя.Изначально различны позиции у средневекового рыцаря — «контрактника» и у нынешнего сотрудника спецслужб: первый чётко осознаёт, кому служит, что за это имеет лично и что должен для этого делать. Второй может только догадываться, чьи распоряжения выполняют, чьи интересы защищают его вышестоящие генералы и какова его скромная доля, вознаграждение при максимальном для данной структуры риске работы.
«Командный» найм, который обычно осуществляет пахан, атаман, авторитет, всегда существенно отличается от индивидуального служения: в любой команде всегда есть стремление одних спрятаться за спины соратников в бою, а при дележе добычи (если остался жив) получить побольше и повкуснее, нежели другие. В случаях особо напряжённых отношений иной «соратник» в бою может и стрельнуть в спину. Понимание возможности такого развития событий не прибавляет ни боевого духу, ни самоотверженности.
Если же учесть, что главным официальным работодателем для всех спецслужб и их сотрудников является государство, которое только очень условно можно персонифицировать с кем-то из руководителей государства, первочиновников, становится понятней и «резиновая» верность присяге, которую практикуют в душе многие «бойцы невидимого фронта».
В этом отношении команда любого пиратского корабля, состоявшая из самых отъявленных отбросов общества, была лучше сплочена, консолидирована в сравнении с нынешними спецслужбами, так как каждый чётко знал свою долю в добыче и удел в случае поражения в бою. От которого возможности уклониться ни у кого не было.
Слишком общая постановка служебных задач главным работодателем, скрытность истинных замыслов начальников и начальников начальников, отсутствие жёстких императивов настоящей рукопашной схватки в повседневной деятельности большинства сотрудников спецслужб делают этих современных «рыцарей плаща и кинжала» по складу служебной деятельности и по психотипу весьма похожими на банковских служащих.
В жизнедеятельности и работе которых есть много места для активной имитационной деятельности, для отлынивания от некоторых обязанностей, для использования технических возможностей по должности на решение некоторых своих личных задач. Что заставило работодателей содержать службы мониторинга занятости своих сотрудников. Спецслужбы это сделали уже давно — по насыщенности структурами собственной безопасности, перекрёстных проверок, испытаниях на детекторах лжи и т. п. разведсообщества равных себе не имеют.
Такая практика способствует поддержанию приемлемого уровня работоспособности, дисциплины, послушания. Но никогда не формирует, не укрепляет дух, самоотверженность служения, преданности присяге.
Конечно, сложнейшая система взаимоотношений в структурах спецслужб активно стимулирует у сотрудников воображение, способности быстро и многомерно соображать, чтобы не попадаться на «маленькой лжи, которая рождает большое недоверие начальства». Но в целом такая внутрикорпоративная субкультура работает только на понижение эффективности работы спецслужб в целом, усиление в их деятельности имитационной компоненты (каждого низшего уровня иерархии перед каждым высшим, службы в целом перед политической властью и обществом).
В целом же скептическое, достаточно пренебрежительное, а то и вовсе равнодушное отношение сотрудников спецслужб к своему работодателю — «государству» — во многом вполне обосновано: «бойцы невидимого фронта» лучше других знают, из какого по преимуществу не лучшего «человеческого материала» комплектуются все уровни иерархий всех «ветвей власти».
Знают, как и в каких масштабах потрошат казну все эти премьеры, президенты, спикеры и прочие «слуги народа» со своими кодлами, семьями, челядью. А потому нередко самое сильное побуждение у иных работников органов госбезопасности — перестрелять или перевешать, как можно больше этих «воплотителей воли народа», но только не служить и не услужать им, как это требуют должностные обязанности и указания руководителей.