Спецотдел 3

— Если с детьми уже что-то случилось, справишься с Азом?

Вика коротко кивнула.

— Хорошо, — кивнул старший.

Спец по редким существам сбежал по лестнице, и Егор повторил:

— Вы с Викой спасаете детей, мы отвлекаем всех остальных.

— Ладно, я только коврик из твоей машины захвачу, а потом мы с Викой быстренько дом Градских по соседней улице обойдём. Там можно за баней через забор почти незаметно перебраться. Идём!

Егор бросил Азамату ключи, и тот умчался. Вика вышла следом за ним, на прощание кивнув коллегам:

— Будьте осторожны.

В лучах яркого зимнего солнца дом Градских вовсе не выглядел логовом зла. Два этажа плюс высокая мансарда, нарядная алая крыша, симпатичная кошка-флюгер. В окнах светлые занавески, на втором этаже на подоконнике уйма растений в уютных керамических горшках.

Дверь в воротах оказалась приоткрыта. Как будто их тут ждали.

Эду было не по себе. Стоило прислушаться к ощущениям —становилось ясно, что приветливый тихий дом источал пристальное недоброе внимание. Кто-то следил за незваными гостями сквозь милые белые шторки, сквозь украшенные декоративным кирпичом стены, сквозь перекрытия и балки.

Эдуарду померещился тяжёлый взгляд в спину. Он резко крутанулся на месте и заметил, как кто-то отскочил от ворот.

— За нами следят, — тихо казал он Егору. — Там, снаружи.

— Посмотри. Осторожно, — коротко отозвался старший.

Эд решительно зашагал к воротам.

За дверью никого не оказалось. Эдуард посмотрел вправо, потом влево — узкая улица была пуста. Однако ощущение, что за ним наблюдают, никуда не исчезло, а наоборот, как будто стало отчётливее.

Эд вышел за ворота и прошёлся сначала вправо, потом влево. Над улицей висела напряжённая тишина, прерываемая лишь отдалённым треньканьем какой-то пичуги.

Вон там, кажется, узкий проулок. Возможно, тот, кто заглядывал во двор Градских, сейчас притаился там. Эд зашагал в сторону проулка, делая вид, что заинтересован щелями в заборах.

За засыпанным снегом деревом, растущим метрах в пяти от поворота в проулок, не слишком умело прятался высокий худощавый парень. Эд резко изменил траекторию движения, кинулся к незнакомцу. Тот ринулся было прочь, но поскользнулся, упал — и Эд тут же навалился на него всем немалым весом.

Незнакомец задёргался, стараясь вывернуться из-под «спеца», но с тем же успехом он мог бы попытаться сдвинуть с места забор или дерево.

— Это Паша Градский, — неожиданно произнёс над ухом смутно знакомый голос. — Старший сын.

Эд повернул голову и увидел Айгуль в сопровождении троих черноволосых крепких мужчин.

— Решили присмотреть за вами издали, на всякий случай, — пояснила сестра Азамата.

— Можете его связать? — с некоторым сомнением поинтересовался Эд.

— Само собой, — хмыкнул один из спутников Айгуль.

— Только осторожно. Возможно, на него повлиял «демон», — пояснил «спец», надеясь, что уж родня Азамата должна быть в курсе нюансов их работы.

— Связать, кляп сунуть, на всякий случай зафиксировать руки и ноги и отнести в защищённый подвал, — на одном дыхании выдал самый молодой из то ли кузенов, то ли дядей Аза.

Эд кивнул.

Через пару минут яростно вращающего глазами старшего отпрыска Градских бодро поволокли к дому Азамата.

Эд поспешил к коллегам.

Во дворе Градских Егора и Макса не было. Распахнутая настежь входная дверь явно намекала, что они внутри.

Эд на секунду прислушался, но ничего не услышал.

Он глубоко вдохнул, выдохнул — и осторожно зашёл в дом. Почти выветрившиеся запахи выпечки и чего-то приятно-цветочного, вроде стирального порошка, золотистые в бежевых разводах обои, небрежно разбросанная детская обувь — всё здесь казалось таким обыденным, уютным, что у Эда заныло сердце.

Он сделал несколько шагов по коридору, и из глубины дома донёсся приглушённый расстоянием нервный женский голос.

— … прочь!.. я не стану… так нужно… вы…

Испуганно заплакал ребёнок.

В ответ кто-то заговорил, негромко, успокаивающе.

Женщина не поверила и повысила голос:

— Если надо, я это сделаю!

Эд прокрался ближе: благо пол не скрипел.

— Вы не должны, — послышался голос Максима. — Вы пугаете малыша, Марианна Сергеевна.

Надо же, запомнил, как зовут Градскую.

Макс, кстати, всегда внимателен к деталям и к людям. Вика — отличный психолог. Аз — единственный в своём роде специалист не то что на город, на всю область. Егор — прирождённый лидер. И только с него, Эда, никакого толка.

— Положите зажигалку, — мягко продолжал увещевать Кошкин.

— Нет! Вы хотите убить нас!

— А если вы чиркнете зажигалкой, вы не убьёте себя и ребёнка? И потом, Марианна Сергеевна, а где же девочки? Где Паша? Где ваша мама? Ваш муж? Подумайте о них. Уберите зажигалку.

Запаха бензина Эд не ощутил. Вероятно, законтроленная женщина стоит рядом с газовыми баллонами. Если сейчас сунуться в комнату, то можно напугать хозяйку дома. Надо положиться на Макса.

А он, Эд, осмотрится тут и поднимется на второй этаж. Вдруг одержимый просто отвлёк «спецов», чтоб улизнуть из дома или провести какой-нибудь жуткий ритуал?

Макс продолжал говорить с нервничающей женщиной. Ребёнок всхлипывал. Егор молчал.

Не с кем посоветоваться. Никто не отдаст распоряжение, не расскажет, что и как делать. Решайся сам, Эд. Думай сам.

Если Макс справится и уговорить хозяйку дома не делать глупостей, они с Егором пойдут обследовать дом. К тому времени надо бы уже узнать, где одержимый и что он делает. А если Макс не справится, не уговорит женщину передумать, то уже ничего не важно.

Эд медленно отошёл к прихожей. Вытащил телефон и вырубил звук. Осторожно открыл ближайшую дверь: диван, большая плазма на стене, книжный стеллаж. Окна закрыты, спрятаться тут негде. Он на всякий случай прошёлся по периметру гостиной, но ничего подозрительного не нашёл. Знаки тоже ничего не показали.

В следующей комнате — в кабинете — Эд заглянул в шкаф, в бар-холодильник, в котором вполне мог спрятаться ребёнок, открыл раскладной диван. Никого.

Затем он осмотрел большую детскую комнату, где, судя по двум кроватям, жили девочки-погодки: поверил шкафы, сунулся под кровати, отодвинул кресла. Потом заглянул в просторную кладовую. После прошёлся по столовой.

Никого.

Тогда Эд вернулся туда, где слышались голоса, доносящиеся, видимо, из кухни. Макс по-прежнему уговаривал женщину успокоиться.