Спецслужбы и войска особого назначения

Одновременно Сэмюэль Фелтон получил сведения об этом заговоре от одного своего друга-южанина некоей мисс Дикс, известной своей благотворительностью. Она явилась к нему с частным сообщением, которое она просила передать новоизбранному президенту.

— Эта женщина доказала свою преданность Югу бесчисленными актами великодушия, — объяснял Линкольну директор железных дорог, — но она не может допустить кровопролития и убийства. Она просит меня передать вам, сэр, что существует обширный, хорошо организованный заговор, охватывающий все рабовладельческие штаты. Вам не дадут вступить в должность, или же, как мне со слезами говорила мисс Дикс, вы лишитесь жизни при попытке вступить в должность президента.

В Нью-Йорке начальник полиции Джон Кеннеди также получил энергичные намеки на существование и действия заговорщиков из демократических кругов, настроенных в пользу рабовладения. В ответ на это Кеннеди самовольно приказал капитану полиции Джорджу Вашингтону Уоллингу послать сыщиков в Балтимору и Вашингтон.

Аврааму Линкольну пришлось подчиниться. Слишком много серьезных опасностей грозило человеку, олицетворяющему федеральную власть. Президент должен был выступать вечером того же дня в Гаррисбурге на банкете, устроенном в его честь. Но ему предусмотрительно дали возможность рано покинуть банкетный зал и проехать к малоизвестному запасному пути, где уже стоял под парами специальный поезд, состоявший из одного вагона. Этой исторической поездке помогали верные и преданные люди. Внезапный отъезд Линкольна был объяснен приступом сильной головной боли.

По железнодорожной линии, на которой всякое движение было заранее прекращено, в затемненном вагоне, прицепленном к мощному паровозу, Линкольн был доставлен в Филадельфию. Здесь он пересел в обычный ночной поезд дороги Филадельфия — Уилмингтон — Балтимора, задержанный якобы для принятия важного багажа, который должен был в ту же ночь попасть в Вашингтон. Формально сданный кондуктору Литценбургу, он заключал в себе лишь газеты 1859 года, адресованные Э. Дж. Аллену, отель Уилларда, Вашингтон.

По прибытии в Филадельфию президент сдержал свое обещание и подчинился всем мерам предосторожности, каких требовала охрана. Он позволил изобразить себя инвалидом, причем знаменитая миссис Кет Уорн из пинкертоновского штаба фигурировала в роли его сердобольной сестры. Оставив за собой три последних купе последнего спального вагона в поезде, вся группа — Линкольн, Уорд Ламон, миссис Уорн, Пинкертон и его грозный генерал-суперинтендент Джордж Ванг — могла сесть в поезд, не привлекая к себе внимания пассажиров. Три работника секретной службы были вооружены. Решив узнать, что сталось с разведчиками Уоллинга, начальник нью-йоркской полиции Кеннеди сел в тот же поезд, абсолютно неузнанный частными сыщиками, которые в случае надобности должны были получить в его лице надежное подкрепление.

Но про себя Аллан Пинкертон решил не допускать никаких случайностей. По его предложению Фелтон послал бригады специально подобранных рабочих красить железнодорожные мосты. Нанося белый слой вещества, которое, как надеялись, сделает мосты несгораемыми, рабочие эти одновременно могли быть использованы в качестве физической силы в случае мятежа или других актов насилия. Помимо этого, на всех переездах, мостах и запасных путях были размещены сильно вооруженные агенты Пинкертона, снабженные сигнальными фонарями. Уэбстер и Дэвис находились в наиболее важных пунктах. Первого вызвали из Перримена в Перевилл, где поезд перевозили на пароме через реку Сасквихенну.

Заключительное передвижение получено было от Уэбстера; он сообщал, что отряды рабочих-железнодорожников проходят муштровку якобы для охраны имущества дороги Филадельфия — Уилмингтон — Балтимора. В действительности же они, по его мнению, намереваются не охранять имущество дороги, а разрушать его по сигналу о начале мятежа.

Таково было общее положение. Аллан Пинкертон поместился на задней площадке вагона, в котором спал новоизбранный президент; он изучал местность, по которой проезжал, и получал сигналы от людей, расставленных вдоль дороги.

Поезд мчался, все более углубляясь, на территорию врагов Линкольна. Но у каждого мостика и важного пункта вспыхивали успокоительные лучи фонаря — «все в порядке!» У Балтиморы ни малейших признаков тревоги — ничего не подозревавший город мирно спал. В те дни спальные вагоны, направлявшиеся в столицу, приходилось перетаскивать с помощью конной тяги по улицам Балтиморы на вокзал вашингтонской линии. Можно себе представить настроение, с которым небольшая группа спутников Линкольна, сидя в вагоне, проезжала через улицы города, полного заговорщиков. Все же переезд прошел без всяких осложнений. Но пришлось два часа дожидаться поезда, который опаздывал.

Наконец, он прибыл. Пинкертон и его товарищи довели до конца знаменательный переезд, бдительно охраняя спокойствие Линкольна.

На другой день, когда известие об этой удаче контршпиона взбудоражило всю нацию, фанатические приверженцы Юга подняли целую бурю. Они не жалели брани и насмешек, чтобы представить своих противников в невыгодном свете. Однако ни Аллану Пинкертону, ни его агентам нельзя было отказать в известных заслугах, когда выяснилось, что они уберегли Авраама Линкольна от угрозы покушения.

Ни облав, ни арестов производить в Балтиморе не предполагалось; обстановка и времена были весьма напряженные. Но Фернандина и главные заговорщики все же предусмотрительно покинули свои насиженные места и предпочли скрыться в неизвестном направлении.

(Р Роуан. Очерки секретной службы. — М., 1946.)

УЧРЕЖДЕНИЕ СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

Провал балтиморского заговора интересен и важен не только тем, что удалось сохранить жизнь Линкольну, которому суждено было спасти Американский Союз, но и тем, что он продемонстрировал отличную координацию действий секретной службы и койтршпионажа. Пинкертон и его сотрудники вернулись в Чикаго; но их совместные операции в критические недели, предшествовавшие 4 марта 1861 года, так зарекомендовали агентство Пинкертона в кругах нового республиканского правительства, что глава агентства и Тимоти Уэбстер были снова вызваны в Вашингтон.

Перед страной встала угроза неизбежной войны. Организованный мятеж охватил девять южных штатов, а у федерального правительства имелась лишь плохо организованная и морально неустойчивая армия. Каждый сколько-нибудь значительный штаб Севера кишел шпионами; секретной службы для борьбы с этими шпионами у федерального правительства не было и в помине.

В понедельник 15 апреля, после того как мятежные артиллеристы Чарстона, в Южной Каролине, прекратили стрельбу по форту Самнер, президент Линкольн объявил первый призыв 7 5 000 волонтеров. 19 апреля 6-й Массачусетский пехотный полк высадился в Балтиморе, чтобы, промаршировав по городу, следовать в Вашингтон. И тогда оправдались самые худшие предсказания сыщиков. Начались беспорядки. Агитация Фернандины и его последователей, нескрываемая враждебность местных чиновников, вроде полицейского маршала Кейна, наконец-то нашли себе цель, и пехотинцам-«янки», осажденным огромной толпой, подстрекаемой к зверским насилиям, пришлось отстаивать свою жизнь штыками и боевыми патронами.

За этим кровавым бунтом последовала вторая демонстрация, о возможности которой еще за две месяца предупреждали пинкертоновские агенты. На заре 20 апреля были сожжены мосты у Молвейла, Рили-хауза и Кокисвилла, на Гаррисббургской дороге, а также через реки Буш, Ганпаудер и Гаррис-Крик. Сообщение между столицей, и Севером было прервано, телеграфные провода перерезаны.

Правительство оказалось запертым в Вашингтоне, где находилось несколько батальонов солдат и двойное количество хотя и недисциплинированных, но все же деятельных сторонников раскола.