Спецы: охота за головами

— Почему сильнее и почему слабее? Я не понимаю!

— Сильнее потому, что для него перестают существовать запреты. Больше нет ничего невозможного и недозволенного… А слабее… потому что он сам отбрасывает себя за грань своего собственного я… Попробуй еще раз нанести мне удар.

— Я не могу…

— Что ты не можешь?

— Я не могу сконцентрироваться! Не получается!

— Смотри на точку, по которой хочешь ударить — это главное правило. Есть еще одно: не забывай следить за движениями противника.

— Смотреть на точку и одновременно наблюдать за противником? Разве это возможно?

— Более чем. Объем и распределение внимания можно развивать. Для этого и нужны тренировки… Фактически, мы воспринимаем мир целиком, не выделяя объектов, и лишь потом доминирующие желания выделяют их из общей массы. Происходит это за сотые доли секунды и нам кажется, что мы сразу выделяем объект, а затем досматриваем его окружение — это заблуждение большинства людей, вызванное иллюзией восприятия нами пространства.

— Я… попробую, — минута молчания и бездействия. — Я готов.

Подросток сделал шаг вперед и с силой ударил посередине палки спеца, на которой сконцентрировал свое внимание. Палка подростка треснула.

— Очень неплохо, — похвалил Кирилл.

— Неплохо? — с досадой переспросил Славик и руками доломал свое нехитрое оружие.

— Очень даже неплохо! — подтвердил спец.

— Но я…

— Ты малость перестарался, — пояснил Кирилл.

— Перестарался?

— Именно так, Славик. Твой удар был очень даже неплохим.

— Но, почему она сломалась?

Спец бросил подростку свою палку и взял еще одну с газона.

— Ты запомнил о концентрации и совсем забыл о скольжении.

— О скольжении? Но я ведь так не переломаю твою палку!

— Тебе еще раз показать?

Славик отрицательно замахал головой.

— Как это сделать?

— Твоя палка должна застыть на точке удара и, лишь затем, заскользить. Но ни в коем случае не застывать на этой точке как конечной — энергия отдачи переломает все, что угодно, поскольку она сильнее энергии воздействия.

— Но ведь сила действия — равна силе противодействия!

— Да-а, — задумчиво протянул Кирилл, — но следует учитывать, что воздействующий объект застывает на сотую секунды, тогда как объект противодействия начинает двигаться не просто по инерции, а по спирали с нарастанием скорости движения и лишь достигнув определенной точки, она начинает снижаться. Фиксация и скольжение позволяют использовать энергию противодействия. Это одна из самых успешных тактик ведения рукопашного боя.

— Тактик ведения рукопашного боя?

— Да.

Славик стал ковырять землю палкой.

— А сколько их?

— Основных — десяток-два. Смешанных — сотни.

— Сотни? — подросток запнулся. — А какими из них владеешь ты?

Кирилл закатил глаза и, тяжело вздохнув, ответил:

— Почти всеми.

Славик начал задыхаться от раздирающих мозг эмоций.

— А это сколько? — Кирилл молчал. — Сколько у тебя обозначает 'почти все'?

— Сотни две.

— Двести тактик ведения рукопашного боя?

— Да… В основном нападения или атаки.

— Нападения? — подросток чуть не выпустил из рук свое нехитрое оружие. А какая из них самая совершенная?

Кирилл на секунду закрыл глаза.

— Есть одна почти совершенная и непонятная для сторонних зрителей тактика нападения. Она же может быть использована как тактика защиты.

Спец посмотрел на охотничий нож, лежащий на земле. Он резко согнулся и подхватил оружие за лезвие.

— Держи. — Кирилл протянул подростку нож рукоятью вперед.

— Я не…

— Никаких 'не'. Только 'да' на тренировках.

Славик забрал вздрагивающей рукой нож и, храбрясь, неуклюже зажал его в руке.

'Не надо!' — нашептывал ему тихий внутренний голос.

— Что мне делать? — обреченно спросил он.

Попробуй на меня напасть.

— Что? Напасть на тебя?

— Да.

Славик не шевелился.

— Живо и без колебаний, иначе я попрошу Киру.

— Ты сума сошел? — закричал подросток и после минутного колебания бросился на спеца с ножом, размахивая им из стороны в сторону. — А-а-а!

Кирилл стал претворять движения Славика, уклоняясь от соприкосновения с острым, как бритва, стальным лезвием. Каждый новый взмах постепенно перерастал в резкие подергивания нападавшего, в стремлении добраться до руки противника, мелькающей в опасной близости от холодного оружия.

— Противника нужно чувствовать, — произнес, уклоняясь, спец. — Даже его нож, может стать естественным продолжением тела обороняющего в руках нападающего. Человек в силах управлять собой, но он бессилен от тысячелетних инстинктов, о которых я тебе уже говорил.

Кирилл сделал взмах рукой вокруг запястья Славика, тот вскрикнул от боли, выронил нож и, потеряв равновесие, упал на газон.

— Что ты сделал? — сказал он, всхлипывая, и стал массировать покалывающее запястье.

— Я? Я разве к тебе хоть раз прикоснулся? — усмехаясь, ответил спец.

Славик пробормотал что-то невнятное.

— Я ничего не расслышал! — сетуя на плач подростка, заметил Кирилл.

— Нет! — пересилив себя, выдавил он.

— А кто же причинил тебе боль?

Славик с досадой посмотрел на лежащий у его ног нож.

— Я сам.

Кирилл кивнул.

— Почему ты сделал такой вывод?

Подросток посмотрел исподлобья в холодные глаза спеца.

— Я сам виноват! Вот почему!

Кирилл сострадальчески улыбнулся.

— Нет, Славик. Ты не виноват.

— Что? — возмутился он, его брови приподнялись. — Я не виноват? А кто?

— Никто, — спокойно ответил спец. — Природа каждого человека неотделима от него. Самые первые и самые сильные в нас — это наши инстинкты.

— Да знаю я! Ты мне уже третий раз сегодня это повторяешь!

— А тебе все еще не дошло. — Кирилл покачал головой.

— Что я опять не то сказал?

— Дело не в том, что ты сказал. А в том, что ты думал о том, что сказать, но совершенно меня не слушал! — Кирилл сверкнул глазами. — Какой самый сильный инстинкт у человека?