Speed 2. Еще больше скорости. Еще больше любви

Этот человек ненавидел меня. Он ненавидел весь мир, но больше всего в нем, он ненавидел себя.

Наверное, в моей памяти навсегда останутся кадры из этого разговора, переменившего все, изменившего нас с ним.

Смотря на него с боку, я вспоминал, как меньше года назад, мы сидели в маленькой комнате, где он приходил в себя после аварии. Я помнил многое из этого. Я помнил тот интерес, который вызывал во мне этот парень, не умеющий сидеть на месте. Сейчас он замер и совершенно не двигался.

Я помню, как действовали на меня его придирки, его усмешки, его презрительные взгляды. Он заряжал энергией. Ее в нем было бесконечно. Она излучалась из него мощным потоком, который, казалось бы, мог заставить гореть не одну сотню ламп.

Сейчас в комнате, вокруг нас, за окном, повсюду в этом мире, было темно.

– Тебе придется жить с этим до самого последнего дня,- спокойно произнес я.

Он молчал, но я чувствовал, как нарастает напряжение.

– И ничего уже не изменишь.

Он шумно сглотнул.

– И это в чем-то сломает тебя, изменит и сделает слабее. Навсегда. Ты больше не будешь таким, каким был,- продолжил я, делая паузы, в которых сильно сжимал челюсти.

Частота его дыхания переменилась.

– Но ты обязан с этим справиться. Стань хуже, но по возможности сохрани в себе хотя бы что-то, из-за чего он так поступил.

Я сделал паузу, чтобы дать ему время.

– Ты никогда не узнаешь ответа на этот вопрос. Никогда. Но ты имеешь право, сам придумать себе объяснение.

Он едва заметно мотнул головой.

– Зачем? Почему он выбрал между вами тебя?- рассуждал я рядом с ним, зная, что хожу по острию ножа.- Я могу лишь предположить, что не из-за того, чтобы ты всю жизнь мучался над этим, не из-за того, чтобы ты уничтожал все вокруг себя, не для того, чтобы ты оттолкнул близких, которые не стали бы осуждать его за сделанный выбор. Вряд ли он вообще хотя бы о чем то думал, кроме того, что тебе угрожает опасность. Так уважай это решение и то отношение к тебе, позволившее ему поступить подобным образом.

Он разжал кулаки.

– Ненавидь себя, сколько влезет. Жалей себя. Утешай. Наверное, ты имеешь на это право. Да, скорее всего. Но знай, что чтобы ты не сделал, все те, кто сейчас здесь, они по-прежнему рядом. Узнай они о том, что произошло на самом деле, узнай они о том, что именно произошло, как именно в нас стреляли, они бы приняли его выбор как должное. Это ничего не меняет. Ничего.

Дима замотал головой.

– Это не лишает тебя близких,- повысил я тон.- Это не отдаляет их от тебя. Это не говорит о том, что ты предал их или же не оправдал каких-то надежд. Это показывает только твою слабость и неспособность именно в этот, самый страшный момент, вести их за собой. Это не лишает тебя ответственности за всех.

Резко повернувшись ко мне, он поднял на меня свой потухший взгляд.

Я молчал.

Мне больше нечего было сказать.

– Саша,- наконец-таки прошептал он.

На его глазах вновь выступили слезы.

Резко вдыхая воздух, он продолжал смотреть мне в глаза.

– Я понимаю,- мне пришлось кивнуть, чтобы иметь возможность отвернуться от него.

То, что он заговорил со мной, говорило о том, что я смог до него достучаться. Но я не был уверен в том, хватит ли мне сил довести начатое до конца, слишком сильно саднило в горле и щипало в глазах.

– Он спас ее тогда.

Я все-таки посмотрел на него.

– Он ее спас,- прошептал он.

Дима наблюдал за тем, как я заранее пытаюсь отрицать его последующие слова.

– Нет. Нет, это не так.

– А я не смог,- все-таки прервал он меня.- Я не вытащил его.

Полина. Она делала ему больно, когда он видел ее. Я понял, почему он не смог выдержать ее присутствия, но она ничего не знала. Он ранил ее. Она не понимала, за что.

– Я обещал,- вытер он слезы с лица.- Я!- громко воскликнул он.- Я обещал ему. Я сказал ему,- Дима путался в словах.- Что у него много,- резко перешел он на шепот, сверля меня взглядом.- Много, много дней, для того чтобы сказать Касу, как сильно он ему нужен,- на этом он вновь замолк, пытаясь восстановить дыхание.

Я отвернулся, понимая, что мне нечего возразить.

Он еле слышно стучал зубами.

– Что их дружба до сих пор жива, что все будет,- он был на грани.

– Все-все,- перебил я его.

– Что я буду рядом, когда он осуществит,- его душили слезы.- Когда он исполнит свою мечту.

Закрыв лицо руками, он наконец-таки сдался.

– Все. Все, Дима.

Он плакал, стирая слезы грязными руками, размазывая их по лицу рукавами испорченной, порванной куртки.

– Все,- я положил руку на его плечо.- Все наладиться.

Он позволил мне склонить свою голову в мою сторону.

Франк сдался. Я с облегчением вздохнул, стараясь избавиться от боли в глазах.

Упираясь в меня лбом, он пытался убить в себе столь непривычные для него эмоции, но ничего не получалось.

Я переместил ладонь ему на голову.

– Мы все исправим. Вместе. Я обещаю тебе.

Смотря перед собой в серую стенку, я ждал, пока он успокоится.

Ему понадобилось около дести минут.

Отстранившись, он в который раз растер измученную кожу вокруг глаз.

– Расскажи все,- посмотрел я на него.- Твоя обязанность ее оберегать. Она должна знать. Она должна понять, почему ты ее оттолкнул, что там случилось.

Он кивнул.

– Я знаю.

Мы посидели еще минут пять в тишине.

– Ты мне нужен.

Я резко посмотрел на него.

– Что?

Франк смотрел на меня иначе. Не так как до этого. В его глазах вновь горели зеленые огни.

– Я один не справлюсь с этим.

– С чем?- не понял я.

Он слегка склонил голову.

– С местью. Мне надо отомстить за него. За Цепь. За Сашу. За того, кто сказал, что ценит тебя.

Я изучал его лицо. Он ждал ответа.

– Мы отомстим. Мы отомстим тому, кто сделал это,- сказал я.

Дима еле заметно улыбнулся.

– Нет.

Я не понял его ответа, поэтому немного нахмурился.

– Не просто отомстим,- покачал он головой.- Я убью того, кто это сделал.

Скулы на его лице в один момент проступили сильнее обычного.

Сглотнув, я медленно произнес: