Спицы в колесе сансары

– О безмятежные боги, прекрасные боги, ясновидящие боги, величайшие боги, примите нас! – воскликнул, воздевая руки, монах.

Свет омыл людей, и Друкчен с радостью увидел, что русский очнулся и силится встать. Он подставил ему плечо.

– Что со мной? – прошептал русский, поднимаясь и опираясь на плечо Друкчена.

– Ты болен, – сказал монах. – Но болезнь твоя пройдет.

– Что он сказал? – спросил у Друкчена Валерий.

– Твоя болезнь пройдет.

– Это хорошо, – улыбнулся русский, и в свете радуги Друкчен с ужасом увидел, что у того совершенно черные зубы. Это гнилостная водянка, от нее нет спасения. Но как же монах говорит, что русский исцелится? Все возможно в таком чудесном месте.

– Идемте, – сказал монах и повел их сквозь свет.

Друкчен шел как будто во сне и видел, что так же идут и его русские хозяева. Неземное благоухание наполнило все вокруг, и послышались песнопения. Они приблизились к храму.

– Войдите, и да не войдет с вами ничто нечистое, – сказал монах.

Храм оказался огромным, его величина подавляла и страшила. Многочисленные ступы, изваяния Будд и бодхисатв – все было сделано из чистого золота и отделано драгоценными камнями. Перед статуей Будды стояли огромные чаши с цветами, от них исходил изумительный аромат.

– Останьтесь здесь, на этом самом месте, – приказал монах. – Я приведу святейшего господина.

Монах ушел, и на некоторое время наши герои оказались предоставленными сами себе. Они осматривались и восхищались увиденным.

– Доченька, – сказал Валерий, – такое увидеть – и умереть не страшно.

– Папа, не надо. Ты выздоровеешь. Тебе уже стало лучше.

И тут пришел святейший господин. Его ступни не касались пола, глаза сияли, как рубины, а на одежде была выткана мандала. Святейший господин остановился в трех шагах от них.

– Подойди ко мне, о благороднорожденный, – сказал он Друкчену.

Тот опустился на колени и на коленях подполз к великому существу.

– Ничтожный склоняется пред тобой, – прошептал Друкчен, простираясь ниц.

– Встань, благороднорожденный, – сказал святейший господин. – Во имя Отца-Матери Будды Амитабы скажи: кто эти люди, что с тобой? Их карма странна.

– Святейший господин, это русские. Они приехали на Кайлас, чтобы совершить великую кору. Но вмешалась болезнь. Старший русский очень болен, святейший господин. Похоже, у него гнилостная водянка. Его дочь пребывает в страхе и растерянности. От имени русского я прошу: исцели его!

– Постой, благороднорожденный, не спеши. Скажи мне: кто дал вам знак ехать именно сюда, в храм Дзунг?

– Я не знаю ее имени, святейший господин. Это была женщина преклонных лет, но глаза ее светились, как расплавленное золото. Она повелела нам посетить храм Дзунг и указала путь. Скажи, святейший господин, неужели мы впусте прошли такую дорогу?

– Ни одна дорога не проходит впусте, – сказал архат. – Подведи ко мне больного.

Друкчен взял за руку Валерия и подвел к архату.

– Вот он, святейший господин.

– Ничего не бойся и не ужасайся, – сказал архат. – Я забираю твою душу, тело же твое поместят в одну из священных ступ. Это большая честь.

Русский ничего не понял, а Друкчен побледнел от близкого дыхания смерти.

– Твоя дочь совершит за тебя великую кору, чтобы ты смог достичь света Самадхи. А теперь удались от живых.

Архат коснулся лба русского в области третьего глаза, и Друкчен своими глазами увидел, как душа Валерия покидает тело. Душа устремилась ввысь, к потолку храма, тело же безвольно рухнуло на пол.

– Папочка! – пронзительно взвизгнула Ангелина. – Что вы с ним сделали?!

Друкчен постарался сказать ей как можно мягче:

– Твой отец ушел к Возвышенным. Молись за него, чтобы он миновал колесо сансары.

– Мой отец должен жить! – закричала на весь храм девушка, бросаясь к телу Валерия. Но тут из внутренних резных дверей храма вышли с полдюжины монахов в желтых одеждах и направились к телу русского под мелодичное позвякивание колокольчиков, что они держали в руках.

– Опустись на колени. – Друкчен дернул за руку сумасшедшую девушку. – Это священнейшие монахи. Наверное, они заберут тело твоего отца.

Но Ангелина не опустилась на колени. Она просто рухнула в обморок. Друкчен засуетился над ней, но тут к нему обратился архат:

– Эту деву тебе суждено сопровождать во всех ее земных странствиях. За это твоя карма просветлится и ты избегнешь Бардо. Ваш путь да охранят дакини, а теперь возьми деву на руки и вынеси из храма. Уезжайте. Она больше никогда не увидит тела отца.

Друкчен поклонился архату и подхватил безвольно обвисшее тело Ангелины. Она не приходила в себя. Но Друкчен надеялся, что на свежем воздухе ей станет легче. Слишком уж сильны были ароматы благовоний, курившихся в храме.

«Почему старуха назвала этот храм мертвым?» – задумался Друкчен. Он уходил от храма, и золотое сияние меркло за его спиной. А когда у внедорожника он достал бинокль и попытался в него посмотреть на храм, то ничего не увидел, кроме многослойного тумана.

Друкчен положил Ангелину на заднее сиденье внедорожника, придал удобное положение ее голове. Красота несчастной поразила его. Казалось, она сама была дакини – святой феей, дарящей благостыни смиренному человечеству.

– Очнись, Лиина. – Друкчен вспомнил, что Линой называл дочь русский. – Очнись.

Он взял бутылку минеральной воды, налил немного воды в ладонь и побрызгал Ангелине в лицо. Та открыла глаза. И Друкчен, глядя в ее глаза, вдруг понял: несчастная лишилась разума.

– Кто ты? – со вздохом спросила она Друкчена на чистейшем тибетском.

Языке, которого она абсолютно не знала.

– Я твой слуга, госпожа, – пораженно ответил Друкчен после некоторого молчания. – Я твой верный слуга.

– Да? – задумчиво оглядела его девушка. – Я не помню, чтоб мои слуги так выглядели. Впрочем, это неважно. Где я нахожусь?

– В моей машине.

– Что есть машина?

– Повозка.

– Без коней? Или яков? Странно. Но и это неважно. Раб, я не помню твоего имени.

– Друкчен, госпожа.

– Друкчен, подай мне напиться.

Друкчен подал ей бутылку воды. Она недоуменно уставилась на бутылку:

– Как этим пользоваться?

Друкчен показал на примере другой бутылки, леденея от страха. Девушка сошла с ума, это ясно! А может, и хуже – в нее вселилась чья-то бесприютная душа, которых много бродит вокруг священного Кайласа.