Спирас. Книга 1

Вряд ли он мог бы сейчас объяснить, при чем здесь неразумные уродливые твари, но человеческий разум любит находить решения простые и очевидные. Враги были рядом — значит, от них можно было ожидать чего угодно!

И действительно, состязание по беру закончилось около алой линии. Точнее, серая фигура Ферроу побежала дальше, а Аластер замер, наблюдая за ним. Художник повернул к нему пробитую голову.

— Нет, дальше я не пойду с тобой, — прошептал Аластер. Он почему-то был уверен, что загадочная фигура его услышит.

Пожав плечами, Ферроу скрылся в лесу за алой полосой, и он остался один… И что это было? Неужели действительно монстры или его мозг решил так подшутить?

Аластер тяжко вздохнул. Нужно возвращаться к мирно спящей Элизавет. Может, она знает, что это за шутки такие? Он стал оглядываться. И где теперь кареты?

Внезапно из чащи, чуть в сторону от того направления, откуда он только что прибежал, раздались негромкие звуки. Неужели монстры? Остались недобитыми на новой территории, а теперь нашли путь к людям? Прятаться от них было бесполезно, но инстинкты подсказали ему отступить в тень, под прикрытие более густых зарослей, и замереть на месте. Вскоре он смог различить шаги и человеческую речь и испугался по-настоящему. Эти голоса Аластер не спутал бы ни с чем. Император и Виктор шли к алой границе.

Нужно немедленно убираться отсюда, но тогда его заметят! Шаги уже раздавались совсем близко. Оставалось только замереть и надеяться, что он надежно скрыт зарослями.

Аластер припомнил душную сырость потайного нутра белого Храма, два тонких луча, пронзающих темноту тайного прохода и Элизавет рядом… Не думать ни о чем, воспринимать все как данность, не делать выводы и засунуть подальше эмоции…

— Повелитель, я получил новость по поводу Упокоенных этого года.

Эмоций… не существует. Вокруг только бескрайняя земля, покрытая снегом и заросшая глухим лесом… Снег — холодная идеальная субстанция…

— Вначале о нашем деле, Виктор. Ты почему-то настаивал именно на этом месте?

— Есть ряд обстоятельств, повелитель, которые я хотел бы обсудить именно здесь, у черты. Посмотрите на это!

Из чащи леса за чертой выплыло нечто круглое. Оно балансировало в воздухе и, плавно покачиваясь, приближалось прямиком к красной разделительной линии.

Император всмотрелся

— Что-то не так с этой особью, — пояснил Виктор.

Прозрачная сфера пересекла границу и замерла в воздухе подле Императора. Аластер неплохо видел все происходящее. Отключенные эмоции позволяли замечать массу мелочей.

Внутри сидело нечто отвратительное. Небольшое черное тощее создание с торчащими костями. Из брюха его свисали розово-красные ошметки, а оскаленная песья морда хрипло каркала иногда, сотрясая все тело и заставляя вздрагивать магический пузырь.

— В этой части леса почти все особи заражены неизвестным вирусом, — продолжал Виктор. — Я опробовал некоторые виды лечения, но они не слишком эффективны. Возможно, стоит полагаться на естественный отбор. Завтра я начну производить осмотр популяций в других областях. Надеюсь, что это не распространится по всей планете.

— Оставь тех, что лучше переносят болезнь, остальных убери, — безразлично ответил император. — Представление сегодня прошло отлично, ты хорошо справился.

Виктор склонился в поклоне.

— Благодарю, повелитель. Для этой Охоты я произвел тщательный отбор. Жаль, что пришлось убить много здоровых особей, но делать нечего, все должно выглядеть безупречно.

— Верно, а теперь, уничтожь эту дрянь! — Император кивнул на больного монстра. — Это его внутренности? Таким образом проявляется вирус?

— Да, повелитель. Кстати, хотел показать вам еще кое-что. Когда я пытался найти лекарство, один из образцов дал странный результат… Продемонстрирую на этой, все равно идет в расход.

Виктор поднял руку. Сфера с чудовищем засветилась. Изнутри раздался приглушенный пузырем крик монстра.

— Что это за воздействие? — заинтересовался Император.

— Оно касается весьма тонкой области, связанной с клеточными структурами и наследованием признаков от родительских особей. Сейчас происходит смешение биологического материала животного и поразившего его вируса. Я попытался привести их к симбиозу, заставить существовать вместе.

— Поразительно! — восхитился Император. — Твои исследования бывают весьма занимательными.

— В данном случае образец получается настолько отталкивающим, что я решил посоветоваться, стоит ли продолжать работу в этом направлении.

Свет погас, чудовище валялось на дне пузыря. Аластеру показалось, что вокруг черной тушки шевелится что-то розовое.

— Предполагаю, эксперимент прошел удачно, — Виктор опустил руку и оценил результат своих трудов.

Император был в восхищении.

— Щупальца? Это как будто новый вид.

— Практически так и есть. Теперь необходимо наблюдать за дееспособностью, его физическим здоровьем и оценить продолжительности жизни. Если все пройдет удачно, то подобную мутацию я повторю с остальными зараженными, нужно будет так же проверить возможность образцов нового вида скрещиваться с обычными.

— Жаль, что не вышло выпустить его в свет на сегодняшней охоте.

— Если все пройдет гладко, выпустим представителей этого вида в следующем году.

— Нет, пожалуй, — император приложил руку к подбородку, совсем как Элизавет. — Как только подтвердится стабильности нового вида, проведем их тестирование на одном небольшом поселение на юге.

— Поселение на юге, господин? В каком княжестве?

— Есть сведения, что в Лазурите несколько местных жителей негативно высказывались об открытии новой Академии Изымателей. Думаю, невиданный доселе вид монстров вполне может пробиться сквозь границу и атаковать поселение. Они ведь не дремлют и постоянно мутируют, дабы уничтожить человечество. Чудо, если Богу удастся спасти хотя бы треть жителей.

— Удачная, однако выйдет презентация.

— Что ты, Виктор, ужасное стечение обстоятельств. Определенно, страх — этот оправданный первородный рефлекс — удивительное явление. Что еще может усилить любовь к своему правителю, как не он? Что может быть прекраснее, чем чувство освобождения от страха, когда некто сильный уничтожает его источник? Когда-то давно, когда наш мир еще не отбросил первичные ценности, это чувство защищенности могла подарить младенцу только мать. Как прекрасно, что я несу людям свет первородной любви.