Список Райской

Звали его… да нужно ли имя… идеалу?..

Да, Наташеньке несказанно, фантастически, невероятно, сказочно повезло. В убого обставленной комнате сорокалетней панельной девятиэтажки он выглядел словно принц, сделавший визит вежливости Золушке.

Он эротично стянул с себя белоснежный пиджак и бросил на пол – это зря, можно испачкать дорогую вещь – палас давно не пылесошен. Неспешно расстегнул рубашку, обнажая безволосый мускулистый торс. Раскрыл ширинку – трусов на нём не было, и показалась крупная оголённая головка вздыбленного объёмистого фаллоса – 25 сантиметров, не меньше; видимо, у него обрезание.

И вот он абсолютно наг. Восхитительная, безукоризненная, изумительная, идеально вертикальная эрекция. Низ живота и увесистые семенники гладко выбриты. Наташе тоже не помешало бы подстричь письку; да и ноги с подмышками не брила больше двух недель.

Он начал мастурбировать – да, Наташенька любит, когда мужики дрочат перед ней – её это чрезвычайно заводит. Он точно обрезан – при движении кисти залупошка не скрывается в крайней плоти; прекрасно.

Ей хочется облобызать этот обрезанный лингамчик. Она встаёт с постели, подходит, садится на корточки, дотрагивается губами до безволосого лобка. Так чисто выбриться невозможно; это эпиляция. Она проводит всей поверхностью языка по массивным гладким тестикулам, облизывает торчащий пенис от основания до головки, щекочет кончиком уздечку, плотно охватывает губами залупу. Наташа взмокла, сок обильно капает из неё на грязный палас.

Клитор у неё крупный, необычайно чувствительный; едва дотронувшись до него подушечкой указательного пальца, Наташенька кончает три раза кряду. Мультиоргазмичность – её необычная приятная особенность; рекорд – 11 раз за сорок минут.

Она ложится поперёк кровати, ближе к краю, как можно более широко расставляя ляжки и целиком раскрывая ему свою мокрую волосатую киску. Он засовывает свой восхитительный длинный широкий мягкий язык меж набухших половых губ, дотрагивается до передней стенки влагалища, и Наташа опять оргазмирует. Язык весьма проворен и напорист, и двигается внутри очень уверенно. Когда его кончик нажимает на железно эрегированный клитор, Наташенька снова кончает, два раза подряд, содрогаясь всем телом и истошно вопя.

Ну вот, теперь можно и пенетрацию. Негнущийся уд входит словно в тёплое сливочное масло. Прекрасный, безупречный, исключительный, совершенный, сверхчеловеческий, идеальный х*й. Фрикции ускоряются крещендо. ДА! да! да!.. Вот так – до шейки матки – до лёгких – до горла – всю насквозь!!!

Ну, последний разочек! Мульти вряд ли выйдет, но хоть бы последний!

Включается будильник на мобильном телефоне – Вера Брежнева, «Я знаю пароль». 7.30 пора подниматься на работу. Вот блять!..

Мир, в котором я живу, не делится на части

Пока в нём есть любовь…

Средним и безымянным пальцами правой руки Наташа продолжает шерудить в измученной обросшей манде, ладонью левой – мацать обвисшие, дряблые сиськи с большими неровными бледными сосками. Нет, так не выйдет.

Я знаю пароль, я вижу ориентир…

Стимулируя правой рукой бугорок точки джи, левой она начинает энергично тереть клитор. Обе кисти сильно устали, пальцы едва шевелятся. Вот бы третью руку ей… а лучше пару лишних – она бы и по двадцать раз кончала.

Ещё немножечко!.. Ну же!.. Последний бой! Во… щас… щас!.. ща!

Ебаааааатттььь!!!!

Она успевает закрыть ладонью рот, чтобы вновь не заорать. А то весь дом разбудит. Последний, единичный оргазм получился самым интенсивным и долгим – как разрыв шаровой молнии. Наташу трясло.

В час, когда прервётся звук, когда утихнут страсти

И станет слышен бог…

Ну вот и ладушки. Хоть и не выспалась, прекрасное начало трудового дня – заряд, так сказать, бодрости. А эти рослые каштановые принцы – существуют ли они в действительности? По роду своей деятельности она ежедневно виделась с массой новых людей, но никого даже отдалённо подобного не встречала. Если и найдётся такой мускулистый эпилированный красавчик с четвертьметровым хером, где гарантия, что она сможет с ним оргазмировать семь раз, как сегодня сама с собой? Вопрос.

Я знаю пароль, я вижу ориентир,

Рекою разноцветной любовь спасёт мир…

Наташенька поднялась с постели и отключила будильник.

А подмышки с ногами побрить всё-таки надо… на всякий случай.

*

Подобного рода новеллы я начала писать лет с четырнадцати, но руку и стиль набила только после двадцатника. Я публикую свои опусы в группе ВК и частенько получаю гневные, брызжущие ядовитой слюной комменты густопсовых моралистов. Но мне глубже чем похуй (хотя и бан в помощь). Да, новеллы крайне циничные и противоречащие общепринятой морали, но написаны отменно, на мой взгляд – даже батян, литературный редактор с солидным стажем, не находит и блох. Помните Уайльда: нет книг нравственных или безнравственных, есть книги хорошо или плохо написанные. Во-во.

Я вовсю пропахивала ниву инцеста, ***, зоофилии, мастурбации, группового и даже традиционного секса. Есть пара некрофильских хроник, но это уже совсем жесть, даже для меня. Эпатаж для меня не самоцель – мне приходит в голову история и я воплощаю её на бумаге. Я действительно пишу простым карандашом на бумаге (на оборотках, коих у отца редактора хуева уйма) – совсем как Набоков, только без ластика (пробовала, но меня заёбывает стирать – мне проще зачеркнуть). Потом перепечатываю в «Ворде», попутно внося последние правки.

Романы начинала три раза, но безуспешно, большие формы мне не удаются – я спринтер, а не марафонец.

3.

Моего нынешнего основного полового друга зовут Иван. Шаблонное, ставшее классическим и даже нарицательным русское имя, на самом деле являющееся еврейским – это наша славянская адаптация иудейского имени Иоханан. О чём я иногда напоминаю Жану – в лицо я его называю французским вариантом, а за глаза – иудейским оригиналом. Он начинает беситься и говорит, что я несу полную ахинею и ересь, и что я густопсовая (он выражается «махровая») антисемитка. Тогда мне становится скучно, и я начинаю дотошно выяснять, каким образом утверждение, что имя Иван имеет еврейские корни, доказывает мои юдофобские убеждения (впрочем, я действительно евреев недолюбливаю). Жан-Иоханан начинает бесноваться ещё сильнее, он остаётся без секса, а я либо отправляюсь к другому ебарьку, либо уединяюсь с Фридрихом.

Каждый раз, когда я перечитываю «Лолиту», мне до зуда во влагалище становится любопытно, каким местом думал Набоков, прицепляя своему альтер-эго Гумберту Гумберту фаллос длиною в фут? Не иначе, как своим пятидюймовчиком – уверена, у этого самодовольно-самовлюблённого мудня был не больше 12 сантиметров. Американский фут – это приблизительно 30 см, если вы не в курсе. И у меня возникает вполне закономерный вопрос: каким образом Гумберт пялил футом набоковской фантазии девчушку, совсем недавнюю целочку? Да ещё по нескольку раз в день? Возможно ли такое физически и физиологически? Возможно только в том случае, если хер Гумочки был как у козла.

Вы когда-нибудь видели эрегированный член крупного племенного козла? А я вот в своё время насмотрелась у бабки на козлиной ферме. Так вот, стоячий козлиный пенис очень длинный, как в мечтах и книге Набокова, и очень тонкий, как моё чувство юмора – причём сужающийся к концу (пардон за невольный каламбур) и завершающийся малюсенькой, с горошину, залупкой. Козлы чрезвычайно похотливые, извращённые и непритязательные создания – те ещё сладострастники – выражаясь языком Достоевского. Они пытаются трахнуть всё что движется (и что не движется тоже), у них постоянно стоит, чем они так или иначе пользуются. Если присунуть никому и ничему не удаётся, они, например, могут мощно поссать из своей торчащей елды, попить при этом свою мочу и попутно отсосать (или, скорее, отлизать) самому себе.