Сплетающий души

— Герик — наш сын, Кейрон. И я его не брошу.

Клубящиеся туманом волны озера Возрождения по ту сторону темной арки тихо плеснули.

— Я буду делать то, что должен, Сейри. Не могу сказать, что именно. Но ни мои собственные желания, ни мои чувства к тебе не смогут повлиять на мое решение.

Он так и не вышел из сгущающейся тени, так что я не видела его лицо, только очертания его сильного тела, напряженного и неподвижного.

— Тогда госпожа просто обязана пойти с вами, государь, — негромко заметил Вен'Дар. — Если она напоминает вам о прошлом, со всеми его радостями и чувством вины, тогда вы действительно тот, кто должен принять это страшное решение. Ведь согласно нашему Пути, ей следует делать собственный выбор в том, что касается телесной опасности, угрозы для ее сердца или того, как именно она сможет вынести неизбежное.

Вен'Дар принялся заворачивать в тряпицу головку сыра. Вскоре время словно бы снова потекло своим чередом. С трудом, но все же двигаясь вперед.

— Вы не спали уже три дня, государь, — заметил Наставник. — А до этого еще пять провели в бою. Вы едва стоите. Даже неотложность вашей задачи не отменяет того, что вам необходим отдых. Что бы вы ни предприняли, успех потребует всех ваших сил.

Кейрон слегка ссутулился.

— Проклятое тело…

Он вернулся обратно к тлеющему костру и тяжело опустился на землю рядом со мной, прижав к глазам ладони.

Обняв его за плечи, я потянула его в сторону, уложив головой к себе на колени.

— Три часа, Вен'Дар, — уже невнятно пробормотал он. — Не больше.

— Да, государь. Ровно три часа.

Я зарылась пальцами в его влажные волосы, когда он провалился в глубокий сон. Его оружейная перевязь лежала под рукой, так, чтобы он легко мог дотянуться до меча и кинжала. Оружие Д'Арната. Некоторые дар'нети верили, что эти священные талисманы — гарантия вечной неприступности Авонара, и готовы были принести недееспособного Д'Нателя в жертву лордам, чтобы вернуть их. Кейрон смеялся и говорил, как он благодарен, что наша первая вылазка к Мосту благополучно вернула в Авонар и оружие, и принца. Воспоминание о его смехе ножом проворачивалось у меня в груди.

Вен'Дар прикрыл глаза и еще мгновение сидел неподвижно. Потом он подмигнул и одарил меня печальной улыбкой.

— Я сплел заклинание, которое разбудит меня через три часа, так что, пожалуй, тоже воспользуюсь возможностью немного поспать. — Он сунул под голову свернутый плащ и, зевая, натянул одеяло до самого подбородка. — И вам того же советую.

Он закрыл глаза и через мгновение уже спал.

Я опиралась спиной на каменный выступ. Пальцы гладили широкий лоб и четко очерченный подбородок, обросший многодневной светлой щетиной, — лицо Д'Нателя, жесткое даже во сне. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить черты Кейрона, но впервые со дня его смерти они не возникли ясно, как если бы мы лежали вместе в темноте и я могла уловить только очертания его скулы или линию темных волос. Я жалела, что не могу заснуть.

Паоло, закончив говорить, сидел тихо, мрачно переводя взгляд с одного из нас на другого. Теперь же он, обычно способный спать в любое время и в любом месте, сидел, уставившись на умирающий огонь. Некоторое время спустя, тихонько чертыхнувшись, он вскочил и вышел в арку к озеру Возрождения. И немногим позже вернулся.

Он присел на корточки у кострища и бесцельно поворошил угли.

— Если бы мы выехали сейчас, — чуть слышно, так что я едва разобрала, проговорил он, — и ехали быстро, у вас было бы преимущество в три часа.

Три часа. Чтобы сделать что? Задержать моего сына? Убедить его бежать? Найти ответ?

— Это не обман. Вы можете оставить принцу записку, что мы просто отправились вперед…

* * *

И вот, много часов спустя, после безумной гонки от Авонара, я скорчилась за еще теплой скалой, ожидая знака от Паоло, что все идет нормально. После бесконечного неподвижного ожидания сверкнули две быстрые вспышки — потом пауза — и третья.

Я бросилась вниз по голому склону к осыпающимся каменным стенам. Тощая, долговязая фигура показалась в освещенном дверном проеме. Паоло. И еще одна, меньшая, рядом. Недостаточно высокая для Герика. Я замешкалась, еще вне потока света, хлынувшего из проема.

— Входите, сударыня. Все в порядке. Я не упомянул, что, уходя из Пределья, мы привели с собой кое-кого еще, — пояснил Паоло. — Я подумал, что не стоит про нее ничего говорить, пока я не разберусь, что к чему. Она присматривала за телом молодого хозяина, когда он оставлял его. Госпожа Сейри, это принцесса Роксана. Я сказал ей, что вы знакомы с ее отцом.

Пропавшая дочь Эварда! А я даже не вспомнила про нее за все часы, прошедшие с тех пор, как я пришла в себя. Светловолосая, как и ее мать, и такая же величественная манера держаться. Бледное, гладкое лицо казалось совершенно неуместным в окружении полуразрушенных стен и груд обломков, образовывающих небольшое укрытие. И все же плотная коричневая рубашка, куртка и штаны выглядели на ней неожиданно к месту, а острые и умные отцовские глаза сверкали в отблесках костра, пока она сидела на растрескавшихся плитах пола и смотрела на моего спящего сына.

Герик свернулся клубком на пыльном плаще, его голова покоилась на небольшом свертке. Если бы я не коснулась его рукой и не почувствовала медленное поверхностное дыхание, то могла бы решить, что он мертв. Он был бледен, как звездный свет, и ужасающе худ.

— Еще день, и выйдет вся вода, — заметила Роксана, выливая прозрачную жидкость из крошечной чашечки в рот Герика. — Он сказал, что вернется прежде, чем вода закончится, но даже и пальцем не пошевелил с тех пор, как погрузил себя в сон три дня тому назад.

— Что ты имеешь в виду под «вернется»? И как ты здесь оказалась? Это не Герик похитил…

— Нет. Этот маленький путаник Вроун с приятелями забрал меня в Пределье по ошибке. Герик освободил меня из их ужасной тюрьмы, но никогда не рассказывал о том, что там происходит — тогда, по крайней мере, — только то, что это место «не Лейран».

Лицо девочки разгоралось оживлением, словно занявшись от костра, пока поток слов выплескивался из нее.

— Потом, после того как он едва не сошел с ума, обнаружив в пещере то вращающееся кольцо, и незадолго до того, как отправился в это веселенькое местечко, он сказал мне, что ему нужно заснуть на несколько дней, пока Паоло ищет его мать, и что ему нужен друг — друг, он сказал, — чтобы пойти вместе с ним, следить за ним и не дать ему умереть — во имя всего святого — не дать умереть, давая ему воду из Истока! Я не идиотка, и невозможно долго прожить в Пределье, не привыкнув к тому, что этот мир не совсем таков, как ты полагал. Но мне еще никто настолько не доверял! И я сказала, что раз уж мы настоящие друзья, то ему придется объяснить мне, зачем это надо. Конечно, всего он мне не рассказал — ни через лигу, ни через десять. А когда мы оказались здесь, он лег и тут же исчез. Ушел. Его тело осталось тут, на моем попечении, а он в это время, словно жирная герцогиня в карете, разъезжал с Паоло, помогая ему отыскать вас и прячась там, где его враги не смогут его найти. Ну кто в такое может поверить?

Она шлепнула ладонью по крышке голубой фляга, закрывая ее плотнее, потом убрала ее и чашечку обратно в поношенную серую сумку.

— Три дня назад он вернулся, — продолжила она. — После десяти жутких дней наедине с его едва ли не мертвым телом — я уж думала, что останусь тут навсегда, даже не зная, где именно, — я проснулась утром и увидела, что он уже бродит, словно просто вздремнул на часок. Он съел половину еды, которая у нас осталась, и рассказал о том, что случилось с Паоло и с вами, и про чары со списком. Он сказал, что нам придется просто подождать и посмотреть, что будет дальше. Но не прошло и двух часов, как он побледнел полусотней оттенков белого, и я подумала, что нам конец, поскольку ровно так он и выглядел, когда начинались огненные бури. Эти бури — жуткая вещь, как будто мир раскалывается на куски. Бедные одиноки попадали в трещины, их башни рассыпались прямо у нас на глазах, а однажды я чуть не упала в один из разломов, а одинок меня вытащил. Я еще никогда так не боялась. И когда Герик так жутко побледнел, я уже ждала, что и это место вот-вот расколется и рассыплется на куски. Но он сказал, что здесь этого не произойдет и, может, в Пределье такого тоже больше не будет, если только ему удастся на время выключить свою голову. Он чувствовал такую ответственность. Он говорил, что это он виноват в бурях, хотя я никогда в это не верила. Он едва не умер, пытаясь их остановить. Как вы думаете, я когда-нибудь к этому привыкну, госпожа Сериана? Тела, лежащие вокруг без сознания, тела, бродящие вокруг с двумя…

Она осеклась в своей безостановочной болтовне, уставившись на проем за моей спиной. Я обернулась, но не смогла бы сказать, кто стоял там с непроницаемым выражением лица — Кейрон или Д'Натель.

— Кейрон! — воскликнула я, надеясь, что угадала.

Мягко, но крепко он взял меня за руку и поставил на ноги, отодвинув в угол маленькой комнатки. Когда он повернулся к Герику и посмотрел на него сверху вниз, мир замедлил свое вращение.

Только принцесса отказывалась принимать во, внимание весь ужас происходящего. Бросив на меня быстрый взгляд, она снова принялась за свою историю, Словно ее и не перебивали: