Сплетенные судьбами

– Эта демонстрация в последнее время не обновлялась, - испугав меня, раздается голос за спиной. Мужчина за стойкой. Я оглядываю зал в поисках других сотрудников. Он замечает мои движения и мрачно смеется.

– Остальные сотрудники в задних помещениях, готовятся к закрытию на ночь. Если вы хотите узнать что-либо, то можете задать вопрос только мне.

Я внимательно смотрю на нашего чиновника. Он все еще стоит у той витрины возле входа и выглядит полностью поглощенным тем, что там выставлено. Я гляжу на Ксандера и пытаюсь послать ему безмолвное сообщение. Прошу.

Мгновение я думаю, что он не понимает или не хочет. Я чувствую, как его пальцы касаются моих, вижу его застывший взгляд и слегка сжатые челюсти. Но потом его напряжение немного уходит, и юноша кивает.

– Поторопись, - говорит он, давая разрешение, и уходит к чиновнику в другую часть зала.

Я должна попытаться, хоть и не думаю, что у этого уставшего человека найдутся для меня ответы, надежда кажется призрачной.
– Я бы хотела узнать больше о прославленной Истории провинции Тана.

Пауза. Стук сердца.

Служащий вздыхает и начинает рассказывать.
– Провинция Тана имеет прекрасное расположение и известна своими фермами, - говорит он ровным голосом.

Он не знает. Мое сердце обрывается. Там, в Ории, Кай говорил мне, что стихи дедушки могут быть ценными, а вопрос об истории провинции даст понять архивистам, что ты желаешь торговаться. Я надеялась, что здесь будет точно так же. Это было глупо с моей стороны. Возможно, в Тане вообще нет никаких архивистов, а если и есть, должно быть, они занимаются более интересными делами и не дожидаются закрытия в этом маленьком скучном музее.

Мужчина продолжает:

– До эпохи Общества в Тане иногда случались наводнения, но вот уже многие годы эта ситуация контролируется. Мы - одна из самых производительных Областей сельского хозяйства в Обществе.

Я не оглядываюсь на Ксандера. Или на чиновника. Смотрю только на карту перед собой. Раньше я делала попытки торговаться, но ни одна из них не была успешной. В первый раз не получилось, потому что мне было жаль расстаться со стихом Кая.

Вдруг я замечаю, что мужчина перестал рассказывать. И внимательно смотрит на меня.

– Что-нибудь еще желаете?
– интересуется он.

Я должна сдаться. Должна улыбнуться, вернуться к Ксандеру и забыть обо всем, раз уж этот человек ничего не знает. Но, по какой-то причине, я неожиданно вспоминаю о тех красных листьях, которые борются за свое место под небом. Я делаю вдох.

– Да, - тихо отвечаю.

Дедушка отдал мне два стихотворения. Мы с Каем любили стих Томаса, но были также и другие слова, которые сейчас пришли мне на ум. Я не помню их все, но они из стиха Теннисона, и одна строфа очень ясно отложилась в моей памяти. Вероятно, мне напомнил о них рассказ мужчины о наводнениях:

– Время, Место — остались здесь.

А меня понесло — туда.

Я надеюсь столкнуться лицом к лицу

С Лоцманом у руля.

Лицо мужчины меняется, пока я вполголоса цитирую строчки. Он мгновенно поумнел, ожил, привел себя в готовность. Должно быть, я запомнила строчки правильно.
– Это очень любопытный стих, - произносит он.
– Как мне кажется, он не из числа Ста.

– Нет, - отвечаю я. Мои руки дрожат, и надежда вспыхивает вновь.

– Но он имеет свою цену.

– Боюсь, что нет, - продолжает он.
– Если только ты не владеешь оригиналом.

– Нет, - говорю я.
– Он уничтожен. Я его уничтожила. Я вспоминаю тот момент на реставрационном участке, когда трепетала бумага, пока, в конце концов, не сгорела.

– Мне очень жаль, - говорит он, и это звучит так, как будто он действительно сожалеет.
– На что ты надеялась его обменять?
– спрашивает он, с плохо скрываемым любопытством в голосе.

Я указываю на Отдаленные провинции. Если я доберусь до них, то у меня будет хоть и слабый, но вполне реальный шанс найти Кая.
– Я знаю, что они отправляют Отклоненных туда, - говорю я тихо.
– Но я хочу знать точно, как и куда мне идти. На карте.

Он трясет головой. Нет.

Он не хочет сказать или не может?
– У меня есть еще кое-что.

Я разворачиваюсь таким образом, чтобы ни Ксандер, ни чиновник не увидели мои руки, и роюсь в сумочке. Мои пальцы поглаживают одновременно поверхность компаса и фольгу таблеток, и я задумываюсь.

Что же я должна обменять?

У меня кружится голова, и, смутившись, я вспоминаю тот день, когда пришлось сортировать Кая. Горячий пар в помещении, пот, боль от необходимости сделать выбор давят на меня…

Спокойно, уговариваю себя. Бросаю взгляд на Ксандера через плечо и на секунду встречаюсь с синевой его глаз, затем он отворачивается к чиновнику. Я вспоминаю, как смотрел на меня Кай, стоя на платформе аэропоезда, перед тем, как они увезли его, и паника вновь охватывает меня, время уходит.

Я собираюсь с мыслями и тянусь в сумочку, вытаскивая предмет для торговли. Поднимаю его достаточно высоко, чтобы мужчина увидел, стараясь, чтобы руки не тряслись, убеждая себя, что могу пожертвовать этим предметом.

Мужчина улыбается и кивает мне.

– Да, - произносит он.
– Эта вещь имеет свою цену. Но то, о чем ты просишь, может занять дни, а то и недели.

– У меня есть в запасе только этот вечер.

Прежде, чем я успеваю сказать еще что-то, мужчина берет товар из моих рук.
– Куда вы собираетесь пойти дальше?

– В музыкальный зал, - отвечаю.

– Когда будешь уходить оттуда, проверь под сиденьем, - шепчет он.
– Сделаю все, что в моих силах.
– Лампы над нами начинают тускнеть. Как и его глаза; а потом прежним бесцветным голосом он объявляет: - Мы закрываемся. Пожалуйста, все на выход.

Во время прослушивания музыки Ксандер наклоняется ко мне.
– Тебе удалось достать то, что ты хотела?
– его голос низкий и глубокий, а его дыхание щекочет мне шею. Чиновник неподвижно смотрит вперед, сидя по другую сторону от Ксандера. Он уделяет все внимание музыке, сжимая пальцами подлокотники своего кресла.

– Пока еще не знаю, - отвечаю я. Архивист сказал поглядеть под креслом после того, как сеанс закончится, но у меня возникает соблазн сделать это раньше.
– Спасибо, что помог.