Сплошь мертвецы

— О, Боже, — сказала я, не желая, чтобы Куинн напоминал мне о нем.

И буквально одновременно он сказал:

— Забудь об этом сейчас, детка. Мы здесь сейчас в постели вместе, как и должно быть.

Как и должно быть. Это звучало хорошо.

— Ты услышала обо мне сегодня вечером, верно? — спросил он.

Ночью было так много неприятностей, что мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что я узнала о том, что ему пришлось делать, чтобы выжить.

И что у него есть сводная сестра. Ненормальная, неуправляемая сводная сестра, о которой он заботился, и которая на дух меня не выносила.

Он был несколько напряжен, ожидая моей реакции. Я могла это чувствовать в его голове и по его телу. Я попытался увидеть в ситуации что-нибудь хорошее, но была слишком уставшей.

— Куинн, у меня нет проблем с тобой, — сказала я.

Я поцеловала его в щеку, потом в губы.

— Нет проблем вообще. И я постараюсь полюбить Франни.

— Слава Богу, — сказал он с облегчением. — Тогда хорошо.

Он поцеловал мой лоб, и мы заснули.

Я спала как вампир. Я не просыпалась, чтобы сходить в туалет или перевернуться. Лишь однажды мое сознания выплыло наружу, когда Куинн всхрапнул во сне, просто чуть обеспокоившись звуком, я прижалась к ему покрепче. Он остановился, что-то пробормотал, и стих.

Когда я, наконец, действительно проснулась и взглянула на прикроватные часы, было четыре дня. Я проспала двенадцать часов. Куинн ушел, но он оставил отпечаток больших губ на кусочке гостиничной почтовой бумаги (моей помадой) и положил его на свою подушку. Я улыбнулась. Моя соседка не пришла. Может быть, она проводит день в гробу Джервейса. Я содрогнулась.

— Она была с ним холодна, — сказала я вслух, желая, чтобы здесь была Амелия, которая нашла бы, что ответить.

Кстати об Амелии… Я выловила свой сотовый телефон из сумочки и позвонила ей.

— Привет, — сказала она. — Что случилось?

— Чем занимаетесь? — спросила, стараясь не чувствовать тоски по дому.

— Чешу Боба, — сказала она. — У него шерсть скаталась.

— А помимо этого?

— Ну, я немного поработала в баре, — заявила Амелия, стараясь, чтобы это прозвучало как бы между прочим.

Я была поражена.

— И что ты делала?

— Разносила напитки. Что еще там делать?

— Как Сэм дошел до того, чтобы взять тебя?

— Братство собирает большую встречу в Далласе, и Арлена взяла отпуск, чтобы поехать туда с тем ничтожеством, с которым она встречается. Потом сынишка Даниэль подхватил воспаление легких. Так что у Сэма действительно были проблемы, и, поскольку я оказалась в баре, он спросил меня, знаю ли я, как выполнять эту работу. Я сказала: «Эй, что тут может быть сложного?»

— Спасибо, Амелия.

— Ну, ладно, я думаю, это прозвучало довольно неуважительное. — Амелия рассмеялась. — Но это оказалось немного сложнее. Каждый хочет поговорить с тобой, но тебе нужно спешить и не пролить на них напитки, и нужно помнить, кто что пил и как платил. И постоянно быть на ногах.

— Добро пожаловать в мой мир.

— Ну, как там г-н Полосатый?

Я догадалась, что она имела в виду Куинна.

— У нас все в порядке, — сказала я, вполне уверенная в том, что было правдой. — Он проводил одну большую церемонию прошлой ночью, было так здорово! Вампирскую свадьбу. Тебе бы понравилось.

— Что интересного на сегодняшний вечер?

— Ну, может быть суд, — у меня не было желания объяснять, в особенности по мобильному телефону. — И бал.

— Ого, как у Золушки?

— Пока не знаю.

— Как проходит деловая часть?

— Я расскажу об этом, когда вернусь, — сказала я, вдруг погрустнев. — Я рада, что ты занята, и что все идет хорошо.

— Кстати, Терри Бельфлер звонил спросить, не хочешь ли ты щенка. Ты помнишь, когда Энни сбежала?

Анна была очень дорогой и очень любимой катахулой [39] Терри. Он приходил ко мне в поисках Энни, когда она удрала, и к тому времени, когда он ее нашел, она уже имела несколько тайных свиданий.

— На кого похожи щенки?

— Он сказал, что нужно увидеть их, чтобы поверить в то, что такое возможно. Я сказала ему, что ты, возможно, будешь на следующей неделе. Я ни к чему тебя не обязала.

— Хорошо.

Мы поболтали еще минуту, но поскольку я покинула Бон Темпс менее чем сорок восемь часов назад, разговаривать было особо не о чем.

39

порода служебных догообразных собак, полное название — леопардовая собака катахулы, родиной считается Луизиана

— Ну, — сказала она в заключение, — Я скучаю по тебе, Стакхаус.

— Да? Я тоже скучаю по тебе, Бродвей.

— Пока. Не давай покушаться на тебя всяким чужим клыкам.

Слишком поздно.

— Пока. Не разлей пиво на шерифа.

— Если я это сделаю, это будет специально.

Я рассмеялась, потому что подумала, что тоже с удовольствием бы облила Бада Диаборна. Я отключила трубку с очень приятным чувством. Я заказала еду в номер, и чувствовала себя при этом очень неуверенно. Это было не то, что я привыкла делать каждый день, или даже каждый год. Или вообще когда-либо делала. Я немного нервничала по поводу появления официанта в моей комнате, но в этот самый момент появилась «блудная» Карла. Она была той же одежде, в которой была вчера, и вся украшена засосами.

— Хорошо пахнет, — сказала она, и я вручила ей круассан. Она выпила мой апельсиновый сок, а я — кофе. Он хорошо сработал. Карла разговаривала за нас обеих, рассказывая мне о том, в чем я участвовала. Она, похоже, не осознавала, что я была с королевой, когда был обнаружен разгром делегации Дженнифер Кейтер, и хотя она слышала, что я нашла бомбу Dr Pepper, все равно рассказала мне об этом, словно меня там не было. Может быть, Джервейс заставлял ее молчать, а теперь слова просто рвались наружу.

— Что ты оденешь на бал сегодня вечером? — спросила я, чувствуя себя невероятно фальшиво, даже спрашивая об этом. Она показала мне свое платье, которое было черным, блестящим, с почти отсутствующим лифом, как и то, которое она носила вчера. Карла, видимо, считала необходимым акцентировать внимание на своих прелестях.

Она попросила взглянуть на мое платье, и мы обе неискренне поахали о замечательном вкусе соседки.

Ванной мы пользовались по очереди, и я, конечно же, не догадалась зайти туда раньше. Я была очень раздражена к тому времени, когда Карла вышла. Наверное, она вылила на себя всю горячую воду в городе. Конечно, там было много всего оставлено, и, несмотря на злость по поводу разбросанной по всей ванной косметики, мне удалось привести себя в порядок и аккуратно сделать макияж. В честь моего красивого наряда я попыталась уложить волосы, но не смогла сделать ничего лучше, чем «хвост». Пусть волосы будут распущены. Я сделала немного более тяжелый макияж, чем для дневного времени, и вдела крупные серьги, которые, как говорила Тара, очень подходили к наряду. Я покрутила головой, чтобы поэкспериментировать, и посмотрела, как они качались и сверкали. Они были серебристо-белыми, как отделка лифа моего вечернего платья. Которое самое время надеть, сказала я себе, слегка волнуясь от предвкушения.