Спор на беременность

Тяжело вздохнув, красавчик нехотя поднялся, поставил стул на место, к соседнему столу. Я в это время разглядывала содержимое тарелок, которые официант расставлял на столе. Мы заказали блюда местной кухни, поэтому везде рис и бананы. Посмотрев на свое блюдо, какое-то месиво из бананов и жареного бекона, я почувствовала небольшую тошноту. Определенно, есть я это не могу.

— Что? — спросил Фил, когда я отодвинула тарелку и сделала глубокий вдох.

— Не могу я это есть. Бананы уже вот где сидят, — я приставила палец к горлу.

— А чего хочешь?

Я вдруг представила пакет с эмблемой доставки от Аськи. Мой рот наполнился слюной, а перед глазами закрутилась тарелка с аппетитными поджаристыми крылышками и махонькие маринованные корнишончики в контейнере. Сразу захотелось плакать, ведь Аська со своей доставкой за тридевять земель отсюда.

— Домой хочу… — всхлипнула я, схватила из вазы яблоко, откусила.

Огурчики снова померещились, а яблоко показалось безвкусным. Непроизвольно взяла солонку, посолила яблоко. Потом представила, что это зеленый продолговатый овощ, и снова кусанула. А ничего так, вкусненько. Фил смотрел на меня круглыми глазами, потом подозвал официанта. Он что-то говорил на испанском языке, тот отрицательно мотал головой. Потом записал что-то, и исчез. Когда я почти доела яблоко, которое так и присаливала, парнишка в белом переднике вернулся и поставил передо мной… жареные куриные крылышки! Пахли они по-другому, чем те, которые привозил Миша, но сойдет. Я с таким аппетитом вгрызлась в конечность, что только косточки захрустели.

— Ты где их раздобыл?! — не удержалась от вопроса, расправившись с половиной блюда.

— По-соседству бар, где готовят и крылья-гриль, и даже целых кур. Туристы любят полакомиться. Я думал, ты давно разведала это место.

— Нет, Илюшик всегда меня только сюда водил. Но в основном я заказывала еду в номер.

— Ясно. Скажи, ты телефон свой нарочно разбила? — вдруг спросил Фил. Он нахмурился, ожидая ответа.

Твою ж каракатицу! Вот как он догадался?! Хотя, если начнет мне высказывать свои претензии, то и у меня найдется парочка вопросов, неприятных для него. Например, почему он на моих глазах целуется с другой и дает ей ключи от своего номера!

Глава 44

— Не расскажешь, значит? — поинтересовался Филюшик, глядя как я обгладываю тонкие косточки по второму разу и делаю вид, что мне сейчас, ну прямо совсем некогда отвечать на его вопросы. — Ну, хорошо, я и сам могу.

Он полез в карман и потом поднес сжатый кулак к моей тарелке и разжал его. На блюдо со звоном упали останки моего мобильника. Нашел, значит, сегодня. Я уставилась на Фила, собираясь выслушать его версию гибели аппарата.

— Из-за меня? — показал он на мою тарелку. — Я не звонил три недели, не писал. Ты обиделась?

Я мотнула головой из стороны в сторону. Не было обиды, ведь сама виновата. Ждала звонков и сообщений, конечно, по тысяче раз в день смотрела в телефон.

— Только не говори, что нечаянно его об скалу размазала. Там же снимки дорогих тебе людей, которые нужны, чтоб не забыть их… — он осекся, сощурил глаза. — Фотки… там и мои были. Ты решила забыть меня?

— Да. Я не хочу об этом…

— Лия…

— Тебя я не смогу забыть, наверное. И не хочу. Закрыли тему. Мне нужен новый телефон и фотки. Ты согласился жить со мной такой, вот и не спрашивай ни о чем. Со вчерашнего дня жизнь с чистого листа.

Посмотрела в сторону кухни, ожидая чай с десертом. Надоело сидеть тут и беседовать на душещипательные темы. Я хочу прогуляться по пляжу за ручку с любимым, целоваться под луной, касаться его. Скинула с ноги туфельку и проехалась ею по ноге сидящего напротив меня Фила, придавая себе равнодушный вид. Залезла пальчиками стопы под брючину парня, глянула на него. Вид весьма довольный, счастливо ухмыляется.

— Кажется, танцев сегодня не будет… Сбежим? — предлагает, а сам играет моей кистью, большим пальцем гладит ладошку.

— Нет дорогой, мы Маше обещали, — категорически не соглашаюсь я на побег.

Мы заканчиваем с ужином, до соревнования еще есть время на прогулку под луной. Мне очень нравится идти рядом с Филом, обнимать его за пояс, прижиматься и чувствовать его аромат, наслаждаться мимолетными ласками. Это впервые в моей жизни, таких романтических прогулок не было еще, чувствую себя студенткой.

— Скажи, как ты оказалась в столице? Ведь тебе тяжело, наверное, одной… среди чужих лиц? А с мамой и отцом, было бы легче, — спрашивает он, жалея меня. Луна искажает лицо, нагоняя тень на милые черты, и я не могу понять, какое выражение у него сейчас.

— Нет. Тяжелее было видеть родных каждый день с чужими лицами. А там… там все незнакомые. И в большом городе мало кто хочет заводить знакомства, еще и поэтому легче. В своем городке я постоянно сталкивалась с людьми, которых знала до этого случая. Не объяснять же соседке, с которой столкнулась на лестничной площадке, что я из-за травмы не помню ее. И таких очень много. А в Москве никому ни до кого нет дела.

— Но ведь подруги твои поехали с тобой? Не бросили?

— Да. Но сначала я от них сбежала. От всех. Но скоро они нашли меня, Эрика и Сашуля. Только сдается мне, что Эрика искала. А Пушок за ней прицепилась, — я рассмеялась, вспомнила, какой счастливой была Эрика, когда нашла меня шестнадцать лет назад. Я открыла тогда дверь, она меня чуть с ног не сбила, повисла на мне и стала рыдать.

— С чего такие выводы? Вроде вы не разлей вода, — мы дошли до места, где месяц назад стоял массажный стол под луной. Присели на ствол пальмы, склонившейся к воде.

— Потому что Эрика уже очень много лет не меняет прическу и цвет волос, стиль в одежде. Она болеет за меня душой, как сестра. Нет, не как… она сестра мне, пусть и не по крови. Поэтому я счастлива, что они с Илюшиком скоро поженятся!

— А Сашуля? Не как сестра? — любопытный какой! Я поежилась, ветерок показался прохладным. И сразу горячие руки стиснули в объятиях, давая тепло и уют. — Прости… но мне все интересно знать про тебя.

— Ничего, с тобой делиться приятно. Пушок никогда обо мне не думала. Зная, что я узнаю их по прическе и одежде, она не смотрела на это и постоянно меняла всё. Даже цвет волос… и постоянно таскала в нашу маленькую квартирку посторонних… — вспоминаю всё, будто это не в моей жизни было. — Однажды я пришла с работы, а у нас в кухне девушка незнакомая, коротко стриженная и с белыми волосами. Нагло ведет себя, лезет в холодильник. Я стою у двери кухни и наблюдаю, а она пританцовывает и даже не замечает меня, в ушах наушники. Я разозлилась на такое невежество, подошла, выдернула наушники. Она уставилась на меня, я на нее. И вдруг взвилась, обозвала меня чокнутой. Услышав голос, я поняла, что это Сашуля.

— Она сменила прическу. Да, я видел сегодня, как тяжко тебе было. Когда Машу не узнала.

— Нет, она полностью поменялась. Каштановые волосы остригла и перекрасила, одежду другую надела. А наушники! Да чтоб Сашуля музыку слушала! Не, она слушала, но чтоб на весь дом слышно было, врубит и хоть оборись… И так меняется постоянно. Но вот несколько лет назад влюбилась в стразики, я ее иногда только по ним и узнаю. Если сияет как Новогодняя ёлка, то это точно она!

Мы рассмеялись, я рада, что любимый узнал обо мне чуть больше. Тут у него зазвонил телефон. Маша напомнила, что нам еще подготовиться надо к конкурсу. Снова взявшись за руки, мы отправились в обратный путь. Я шла по кромке воды, босыми ногами прикасаясь к мелким теплым волнам. Фил нес мои босоножки и переживал, что мои ножки замерзнут. За меня мужчины еще не переживали!