Спорим, ты меня полюбишь?!

— Ничего страшного, — начал я свою гениальную, заранее спланированную речь. — Мы были в ресторане, поели, потанцевали, а потом к Лине подошёл мужчина, приглашая уйти с ним. Я сначала вежливо попросил его отойти, он оказался тупым и не понял, и я решил поговорить на его языке: полез в драку, — абсолютно спокойно рассказал я, как будто со мной это случалось каждый день.

Конечно, я упустил несколько ярких подробностей, которые родителям знать не стоило. Но это не ложь, просто «у меня память плохая на детали».

— Ну, я немного увлёкся, да, — добавил, когда мама подошла ко мне, разглядывая рану на руке, с которой я предварительно снял бинт. — Синяк пройдёт через пару дней, я как раз бодягу взял. А костяшки пальцев заживут через неделю — другую.

Отчим молчал, вглядываясь в меня, словно пытаясь понять, говорю ли я правду, или нагло вру. Потом он вздохнул и повернулся к Лине:

— У тебя точно всё хорошо?

Наконец-то вспомнил про дочь! Так и хотелось его осудить, но не стал.

— Да, папа, — моментально ответила она. — Я отделалась лёгким испугом.

Усмехнулся. Она училась на ходу. Если под «лёгким» можно было принять её слёзы, за которые я себе не прощу, и наше утреннее примирение, то да, всё так и было.

— Что ж, Стас, ты молодец, что постоял за честь сестры. Теперь-то мне точно не будет страшно отпускать с тобой Лину куда-либо, — отчим похлопал меня по плечу, и я поморщился от неприятной боли. — Ой, прости.

Ну, да. Конечно. Если и отпускать со мной Лину, то бояться нужно не окружающих, а меня. Я за неё мог и разорвать в клочья, но то, что я делал с ней… Говорить вслух об этой острой мысли я не стал.

Мы ещё немного посмеялись над случившемся, а затем Лина убежала к себе на второй этаж, пока мама занялась моим синяком.

Что ж, опасность миновала. Впереди нас ждала другая — раскрытие наших отношений перед родными. Ох, чувствую, это будет очень непросто. Но я справлюсь.

Точнее, мы справимся.

Лина

Стас в очередной раз выкрутился с наименьшими потерями. Мой отец его похвалил, а я вновь поразилась суперспособности парня выходить сухим из воды. Но винить его мне было не в чем: он действительно сказал правду, просто не вдавался в подробности.

А дьявол, как говорится, крылся в мелочах.

Выходные прошли спокойно, родители не пытались нас спалить, да и мы вели себя естественно, словно между нами ничего не было. И я вновь мечтала оказаться в постели со Стасом. Одна только мысль об этом уже сводила меня с ума, будоражила моё сознание.

В воскресенье Стас шепнул мне, что взял на эту неделю отпуск, чтобы провести время со мной. Я застенчиво улыбнулась: фантазия дорисовала всё за меня.

В понедельник я проснулась от мягкого поцелуя в губы, который с каждой секундой становился настойчивее.

— А родители? — тихо прошептала, когда наши тела соприкоснулись.

— Я проверил, дома никого нет, мы одни, — усмехнулся Стас, продолжив меня целовать. — Если, конечно, они не поставили повсюду камеры… — парень сделал многозначительную паузу. — но тогда у нас будет своё хоум-видео.

— Стас! — начала возмущаться, но остановилась на полуслове: мои губы вновь накрыли поцелуем.

Одеяло сползло на пол, и я уже не могла сопротивляться накопившемуся за сутки желанию. Я полностью растворилась в моменте, доверившись Стасу окончательно.

Понедельник мы провели вместе, весело и романтично. Лишь ближе к шести Стас удалился в комнату делать вид, что весь день усиленно работал. Мне ничего не оставалось, как списаться с друзьями, и вскоре я узнала неутешительную новость.

Комендантша вновь взбесилась, и если вскоре я не явлюсь в общагу, то она выселит меня из привычной комнаты.

«Но она же не имеет права!» — возмутилась я, еле сдерживая обиду, отправив сообщение в групповой чат.

«Ты этой стерве скажи. Ты не одна такая везучая!», — пришла мне ответка от Ивана. Он тоже был возмущён ситуацией: его соседа по комнате ждала примерно та же участь.

Проверила авиабилеты и тяжело вздохнула: ближайший свободный рейс в Москву значился в среду в восемь часов. Вздохнула и купила билет онлайн. Ну, вот как сообщить об этом Стасу? Он ради меня отпуск взял на пять дней, а мне придётся улететь.

А ещё я запаниковала. Как расстояние скажется на наших отношениях? Расстанемся ли мы, или сможем укрепить то, что между нами случилось в эти две с небольшим недели? Я не могла просить Стаса переехать, мы просто не успели стать настолько близки.

Вскоре приехали родители, и в этой суматохе я забыла сообщить, что меня надо проводить в среду. Уже вечером отмахнулась от дурных мыслей, решив, что скажу об этом завтра за ужином.

Во вторник всё повторилось по заранее спланированному сценарию, и я растеклась лужицей от прикосновений Стаса. Рядом с ним моя тёмная сторона вылезала наружу, и я не могла с ней справиться. Мне она слишком нравилась. Я была готова нарядиться в ещё одно вызывающее платье и ходить перед парнем по дому.

Но, увы, подобного в шкафу не нашлось.

В обед мы отправились на пикник в тайное место. Стас методично и галантно сводил меня с ума каждым своим действием, словом и жестом. Мне ужасно не хотелось с ним расставаться, и от этого становилось безумно больно. Невыносимо больно. Ком застрял в горле, и я начала тяжело дышать.

— Лин, всё в порядке? — Стас это заметил, и обеспокоенно посмотрел на меня. — Тебе не нравится наше времяпровождение? Хочешь вернёмся домой и… — в его глазах зажглись хитрые огоньки.

На мгновение замерла, пытаясь совладеть с собой. А то, не дай боже, прямо здесь сорвёт крышу. На берегу реки.

— Всё в порядке, Стас. Мне просто нужно тебе кое-что сказать, — вздохнула, пытаясь остановить поток бешенных эмоций, которые свалились на меня одновременно.

— Я тебя внимательно слушаю, — Стас положил руку на мою, и от этого стало только сложнее. Сложнее говорить, невозможно дышать.

— Стас, — выдохнула, всё же решившись. — У нас в Москве комендант сошла с ума. Она хочет выселить тех, кто сейчас в общаге не нуждается.

— Понял, — Стас тяжело вздохнул, словно хотел услышать от меня что-то другое. — Когда летишь?

— Завтра вечером. Вчера купила билеты и…

— А почему об этом ты мне сказала не вчера, а только сейчас? — Стас строго посмотрел на меня, и я застыла. — Ты мне не доверяешь?

Мне было тяжело находиться под огнём его осуждающих глаз.

Не знала, как ответить на вопрос. Стас был прав. Почему я помедлила? Почему не сказала сразу? Почему я всё ещё такая наивная дура?