Справедливость
Шрифт:
А Уйгур, вон, несколько десятилетий на месте. И в должностях всё это время Уйгур только рос (пока не достиг текущего уровня, и пережил уже, давайте честно, далеко не одного начальника своего управления).
Попутно приходит мысль, что Уйгур пришёл примерно в одно время с Самим, но высокий сотрудник отбрасывает эту мысль, как не относящуюся к делу.
По логике, сейчас действительно нужно нестись к ментам, допрашивать задержанных троих водителей, колоть (от слова делать укол) и вести спецдопрос (для чего нужно, по специально для того оговоренным каналам, вызвать профильного медика с соответствующими
По итогам спецдопроса, может всплыть актуальная именно на этот момент информация: кто ещё есть из «гастрольной команды» на территории страны, куда движется, как связаться, и так далее.
Был, впрочем, ещё и альтернативный, технический путь: телефонные номера «гастрольной команды», выпущенные иностранным сотовым оператором, уже давно были «пробиты» на предмет того, с кем с них связывались, какие местные национальные номера путешествовали с этими роуминговыми «в одном кармане», какие ещё иностранные номера этого оператора (или даже государства) сейчас в стране — но эта отработка, добросовестно сделанная «по-горячему», результатов не дала.
Спасибо ЗАКОНУ О СВЯЗИ, в лицензионных требованиях всех сотовых операторов, моментальные сроки ответа на такие запросы компетентным государственным институтам были прописаны очень чётко. И, если оператор дорожил лицензией, на подобные запросы Комитета отвечали со скоростью звука (и точностью микроскопа).
Результатам отработки номеров можно было верить: изъятые у погибших номера в стране совпадали по серии только с номерами задержанных ментами водителей.
Вместе с тем, наверняка был кто-то ещё. Идущий и в авангарде, и в арьегарде «каравана». Вот этот «кто-то» действовал автономно, и каналы связи имел только экстренные. По факту, за время пребывания вышеуказанных роуминговых номеров в стране, ни разу не сработавшие (во всяком случае, никак не отобразившиеся при пробивке).
Значит, отловить остатки «гастрольной команды» можно было только получив какие-то данные от водителей. При личном, так сказать, общении.
С одной стороны, острота ситуации налицо.
Но с другой стороны, высокий сотрудник очень часто наблюдал в этой жизни, как делающий нужное и важное дело коллега, в итоге, становится жертвой апелляционного суда. Не признающего, задним числом, необходимости использования специальных средств и специальных методик, в отдельно взятом конкретном случае.
Плюс, последнее время в стране набирала силу какая-то очередная кампания борьбы «за порядок» и «законность», и количество «антинародных» приговоров апелляционных судов только росло (антинародных — в том смысле, что признававших вину сотрудников правоохранительных органов. И полностью оправдывавших фигурантов, а порой ещё и взыскивавших им компенсации и с самих сотрудников, и с государства).
На практике, шансы согласовать что-то задним числом лично для высокого превращались в лотерею с непонятным числом шансов. Что ему категорически не нравилось.
Конечно, можно было бы (с другой стороны) напрячь сектор мониторинга: неформально, попросить отработать всю текущую связь в эфире с такими-то заранее ограниченными параметрами (например, достаточно экзотические языки и номера).
Но на смене в мониторинге сегодня был кое-кто, с кем высокий просто не хотел связываться из-за старой личной неприязни. В общем, решил высокий, если рискнуть, то можно прогореть. И пострадать лично. Буде уколотые спецпрепаратом ничего толкового сообщить не смогут. Либо даже, может, и сообщат: но реализовать полученную на допросе инфу опера не успеют.
А если не рисковать, то максимум кто-то смоется. Что лично для карьеры высокого никаким образом минусом являться не будет. Это будет, возможно, очень неприятно для гипотетического государства, но зато самому высокому не грозит ничем: делали, что могли. В рамках закона. Но вы же не думаете, что размотать цепочку можно за считанные часы, потребовавшиеся остаткам группы фигурантов для того, чтобы пересечь государственную границу в направлении «наружу» и выехать из страны.
Кроме того, отмечает про себя высокий, в случае «разбора полётов» (не дай Аллах) всегда можно будет кивнуть на мониторинг: они, если что, такие ситуации должны щёлкать, и щёлкать автономно, со своей стороны. Для того и существуют. И каналы экстренной связи с операми (то есть, со специалистами профиля высокого), со стороны мониторинга тоже существуют.
А межсекторная свара, в худшем варианте, всяко лучше. Чем «кривой» приговор апелляционного суда (спаси Аллах ещё раз), в адрес высокого и остальных, по итогам неафишируемых мероприятий в адрес водителей, проходящих по разряду специальных.
В итоге, после недолгих колебаний, высокий принимает решение: никакой отсебятины не пороть. Никаких согласований задним числом, делаем по закону: вначале — привозим к себе. Подтягиваем медицину (в том смысле, что оформляемся, как надо. Включая письменный акт обследования «пациентов» перед допросом).
Согласовываем всё по вертикали (а с судом в этом случае пусть командиры разбираются — у них на то и оклады больше).
И только потом, в строгом соответствии с законом…
Если говорит цинично, особые полномочия Безопасности есть только у соседей. Ну, может, ещё у каких-то реально воюющих либо «работающих в поле» «коллег» других стран.
А здесь, в сытой и спокойной стране, тише едешь — дальше будешь. Своя рубашка ближе к телу.
В секторе мониторинга на смене были молодые девочки, в возрасте от двадцати восьми до тридцати трёх. Все, как на подбор, красивые, образованные и неглупые. Именно сегодня (ну так сложилось) на смене не было ни мужиков (они обычно охотнее берут на себя ответственность и не боятся привлекать внимание сотрудников других подразделений отработкой дурацких мелочей), ни Имроншоевой — «серого кардинала» управления (в каком-то роде), имевшей непререкаемый авторитет как у оперов, так и у начальства.
Все переданные с предыдущей смены «горячие» линии были отработаны и оформлены. Из «горячего» именно сейчас, в режиме реального времени, не было ничего. Почти.
Ну-у-у, на самом деле, было кое-что, в обмене между несколькими явно анонимными номерами, несущимися к границе…
Но сотрудники мониторинга (переводчики в том числе) достаточно часто получали крайне негативную связь от оперов (обычно банальным матом) за херню и фигню в эфире, по недомыслию и оторванности от реальности самих переводчиков, ими же и принятую за что-то серьёзное.