Спригган

Ну а мне что? Я не золотой талер, чтобы всем нравиться.

Виртольд вздохнул.

– Локи, у нас важное дело. Важное задание для тебя. Заказ, – сказал он. – Прошу, отнесись к этому со всей серьезностью.

– Я серьезен, – сказал я. – Во всем королевстве нет никого серьезней меня, Виртольд. А знаешь почему?

– Нет.

Непонятливые эти аристократы. Чему их только в школе учат? Хотя, если Виртольд и вправду стал бароном недавно, благодаря боевым заслугам, школы в его жизни вообще могло не быть. Такое упущение – норма среди среднего и низшего классов.

– А потому, – сказал я, – что меня самым наглым образом обвели вокруг пальца – дешевым приемом, достойным разве что мелкого пошиба мошенников, – а потом насильно зашвырнули в карету и увезли! На глазах у изумленной публики! Откуда я знаю, куда меня везли и чего собирались сделать? А если бы я помер от сердечного приступа? А если бы Варг переусердствовал и уложил меня в гипс на полгода? Или в сыру землю, но уже навечно? Он ведь мог!

Виртольд кусал губу. Видимо, она казалась ему чрезвычайно вкусной. Щеки барона заливались алым.

– Запишите в протокол! Я протестую! Я серьезен! Я требую извинений!

Бароны вылупились, как сычи. Не каждый день у них требуют эту штуку такие, как я. Спригганы так вообще никогда.

– Локи, не горячись, – сказал Виртольд.

– Дешевый спектакль! – отозвался я, вынося приговор всему плану заговорщиков. – Так дела не делаются, как говорят в нашей криминальной среде. Не знали? Если что-то надо, говори сразу или назначай встречу. Взаимное уважение в этом вопросе – залог удачного исхода дела. Хватать посреди улицы и запихивать в кареты – это дурной вкус, господа. Можете дать мне по башке за такую наглость, но я говорю чистую правду, а на правду не обижаются!

– Он слишком много болтает, – сказал барон Траймон барону Гизансу.

Толстощекий кивнул. О да, говорил он этим, я знал, я сразу так и понял.

На миг у меня отвалился ням-ням, но я вернул его на место и снова закипел от возмущения. Я им не букашка, а они не энтомологи, чтобы рассматривать меня через лупу.

Виртольд засопел в усы и огненным взором прошелся по благородному собранию. От собрания веяло снобизмом на три версты.

Только сейчас я подумал, что моя смелость может выйти мне боком. Играть на нервах у аристократии довольно опасно, особенно если в их ряды затесался сам Синяя Борода. Наверное, лучше сменить тактику.

– Хорошо, Локи, хорошо! Пять тысяч гоблинов! – Виртольд двинул кулаком по столу. – Если Варг перестарался, то, как я уже говорил, он не нарочно! От имени всех присутствующих я приношу тебе, о спригган, свои извинения. Я не переломлюсь.

Ишь ты, сколько демократизма! Сразу видно, что человек этот не родился в лоне правящего класса. Иные на его месте переломились бы уже в трех местах.

– Доволен, спригган? – прорычал Виртольд.

Я одернул на себе курточку, сощелкнул с предплечья пушинку и кивнул.

– Славно, славно. Надеюсь, недоразумение улажено, – продолжил барон, – мы должны достичь полного взаимопонимания.

– Безусловно.

– Не забывай, Локи. Твои неприятности и неудобства будут компенсированы.

– Да? – Наверное, что-то в моих глазах (должно быть, жадность) подвигло барона на смешок, – Чем?

– Звонкой монетой, спригган.

– Другой разговор, совсем другой разговор. Тотофар причмокнул. Еще один сноб. Если ему противно находиться в одной комнате со мной, почему он не выйдет? Поспал бы пока в гамаке в прохладной тени душистых лип.

– Я не мог разговаривать с тобой, Локи, в лавке Фогарда, потому что не хочу впутывать сюда твоего агента.

– Боюсь, он все равно узнает, – сказал я.

– Ладно, это не главное. Как ты понимаешь, мой заказ – только для отвода глаз.

– Значит, вранье?

– Вранье. Я приходил с единственной целью – проверить, правда ли ты обладаешь антимагической аурой. Амулет меня убедил. Следующим этапом было поскорее уйти и приступить к следующей фазе операции.

– Значит, это не экспромт?

– Ни в коем разе. Крутые времена требуют крутых решений. И быстроты. Поэтому тебя засунули в карету и привезли сюда.

– А та женщина, которая рассказала мне историю про старушку? Я чуть не прослезился. Она взяла меня за живое.

– Так и было задумано, – ответил Виртольд. – Банальный трюк со старушкой мог бы сработать, только если бы ты поверил и, очарованный, отправился совершать подвиг.

– К чему такие сложности? – пожал я плечами. – Разве нельзя было резко притормозить рядом со мной, когда я шел по тротуару, погруженный в мысли, и сграбастать? Хлоп – я в карете, и мы мчимся в зловещую ночь, где свистит ветер и светит дьявольская луна…

Виртольд сдвинул брови и откашлялся. Остальные бароны сидели словно мыла наелись. Любо-дорого поглядеть.

– Мы наводили о тебе справки. Наши поиски подходящей кандидатуры продолжались достаточно долго. Мы знали, на что ты способен. Какова гарантия, что ты не дашь деру, почуяв опасность, если мы прибегнем к резкому торможению у тротуара?

– Никакой, – сказал я. – Бегаю я быстро…

– Вот именно. Мы должны были действовать наверняка. Твой разум обязан был попасть под чары прекрасной незнакомки, и он попал. Твоя бдительность упала ниже нулевой отметки, разве нет? Остальное дело техники. Варг в образе старушки поджидал тебя за углом, а карета чуть в отдалении. Операцию разрабатывал лично я, и она прошла без сучка без задоринки.

– Не могу не согласиться, – пробурчал спригган. – Талант налицо.

– Той женщиной была моя супруга, – добавил Виртольд. – Аранна.

Я всегда считал себя тертым калачом, но сейчас меня точно огрел по башке барон Гизанс, он же предположительно Синяя Борода.

– Удивлен? – спросил Виртольд, заметив, что со мной что-то не то.

– Слегка…

– Чему же?

– Ну… баронесса и все такое и вдруг занимается этим… Разве аристократ может отпустить супругу охмурять на улице первого встречного?

– Может, если надо для дела… Ну что на это скажешь?

– К тому же ты не первый встречный был, а объект, находившийся в оперативной разработке, – добавил барон.

Далеко, наверное, шагнула нынче военная мысль, если ее адепты изъясняются такими жуткими словами.

– Выходит, эта прекраснейшая из женщин тоже в вашем заговоре? – спросил я.

– А кто говорил о заговоре? – пропищал тоненьким голосом самый старый из баронов, Тотофар.

Такой голос не приличествует убеленному сединами воителю. Если только в какой-нибудь давней битве во славу короны он не получил специфического ранения. Откуда мне, в конце концов, знать?