Спрятаны Под Сосной
Шрифт:
Внутри я гнию
А под конец дня одни и те же вопросы
Когда я пел это закрытыми глазами, то не услышал ни единого постороннего звука. Никто не разговаривал и ничего не делал, а я ощущал взгляды всех пришедших, включая их дыхание.
Взрослые были не особенно довольны текстом. Им он казался очень молодежным, однако я смог заставить их что-то вспомнить из своего прошлого. Каким бы человек не был старым, он всё равно когда-то был простым подростком.
Таким же простым, как и я.
Набрав как можно больше воздуха, я начал играть припев
Кто я такой?
Кто я такой?
Кто я такой?
Кто я такой?
Мне буквально приходилось кричать, не набирая воздуха. Каждый раз мой голос всё сильнее хрипел, а я чувствовал, что начинаю задыхаться. Когда я понял, что воздух уже окончился, моё туловище свернулось креветкой, а гитара еле выдавала какое-либо звучание.
Завтра у меня не будет голоса…
Когда гитара совсем перестала играть, а я замолк, зал продолжал молчать вместе со мной. Никто не знал, как реагировать, поэтому выпрямив спину мои глаза, наконец, открылись. Волосы совсем растрепались, поэтому сейчас никто не видел моего лица.
Все глаза сейчас были устремлены на меня.
Валери первая кто начала аплодировать, вместе за ней начали хлопать мои друзья вместе с залом. Даже Лили начала хлопать, с точно таким же задумавшимся и загадочным взглядом, как и у остальных. Зам. Директора и жюри последними начали аплодировать. Было понятно, что у них смешанные чувства.
Смог ли я достучатся до их сердец?
Шум в зале казался мне вечным, его смогла остановить лишь ведущая.
— Минуточку внимания, — решила зам. Директора прервать аплодисменты, — Уважаемые судьи, Вам слово.
Первой передали микрофон миссис Дежардин.
— Текст песни очень интересный… — начала женщина. — Вы сами его написали?
— Да, — твердо ответил я немного севшим голосом.
— Прекрасно, это выступление будет определенно одним из самых запоминающихся, — похвалила меня учитель химии.
Было понято, что меня принял зал и одна из судей. Именно на них поставил Райан, когда взвешивал все риски. Он был прав не только в хорошем, но, как оказалось и в плохом.
— Неуверен, что это можно назвать музыкой, — начал мистер Фарел, учитель музыки в нашей школе. — Это можно назвать криком, ведь даже гитара не была должным образом настроена.
Весь зал с презрением взглянул на педагога, ведь всем и так понравилось звучание, которое отлично подходило с текстом самой песни. Я решил не встревать в дискуссию поэтому промолчал, тем более зная, что два голоса у меня уже есть.
— И Ваш внешний вид также не подходит к сегодняшнему событию. Ваша не глаженая рубашка, черные джинсы и кеды никак нельзя назвать классическим и подобающим стилем, — душил меня мистер Фарел. — Скажите честно, вы готовились к выступлению?
— Да, — также уверенно ответил я, слегка прокашлявшись.
— А я думаю, что нет, — разочарованно произнес дедушка, с которым мы когда то были в хороших отношениях.
Моё положение больше напоминало унижение перед не только всем классом, но всей параллели и старшеклассниками. Это сильно ударило
по моему настрою, отчего я медленно встал, облокотив гриф гитары себе на ногу.Ответ педагога был ещё более жестким, если знать, что я очень сильно готовился и исписал множество версий этой песни, чтобы найти ту самую. Также никто не встревал, отчего я спрятал голову как черепаха, закрывшись своими длинными волосами.
— Песня хорошая, это однозначный ответ, — начал уже мистер Бутчер, который отказался комментировать прошлое выступление. — Возможно, Вы получите мой голос, но я склоняюсь к отрицательному ответу, — Вы много раз не попадали по струнам.
Йоко, недовольная ответами жури, стрельнула в сторону педагога, понимая, что это стиль музыки, а не моё умение её играть.
— В любом случае учитывается также и мнение зала, — неожиданно заговорила миссис Дежардин. — А остальным участникам так понравилась песня, что пришлось перебить их аплодисменты, — улыбнулась мне женщина, утешая мой погрустневший вид и разбавляя жесткую критику при всех.
Взрослым нам не понять. Пускай и они чувствовали и были когда-то подростками, но сейчас их сердца слишком чёрствые, чтобы хоть как-то понять современную музыку.
— Спасибо за выступление, — с улыбкой погнала меня зам. директора обратно на место в зале. — А сейчас будет выходить другой участник…
Я уже не слышал ничего и плёлся к своим друзьям, где ощущал себя в безопасности. На общем фоне переживаний и стресса, критика ввела меня в апатию.
Райан и Йоко уже готовили слова, чтобы поддержать меня, а Лили обходила весь зал, чтобы тоже утешить своего друга.
— Как я и думал, — сказал мне Райан, как только я сел. — Ты в любом случае пройдёшь в следующий тур.
— Как ты и хотел, людям понравилась твоя музыка. Валери глаз с тебя не сводила, — сообщила мне Йоко.
— Последняя часть была очень эмоциональной, — Лили горела, описывая свои эмоции.
— Спасибо, — поблагодарил я с ноткой разочарованности.
— Тогда, мы можем уходить отсюда, — предложил Райан, раз все пришли только ради меня.
Все кивнули и начали медленно и тихо подниматься, когда третье выступление закончилось. Как только я уложил гитару в чехол, то ко мне подошла Валери.
— Ты рано уходишь, — прошептала она мне на ушко.
От уха приятно пробежали мурашки по всему моему телу.
— Пойдём, я тебя познакомлю кое с кем, — предложила Валери и кивнула на компанию, с которой стояла в коридоре и сидела во время выступлений, — Они сами хотят с тобой пообщаться.
Лили вопросительно выглянула из-за плеча Валери, чтобы посмотреть на её лицо. Райан также напрягся, а Йоко оставалась выглядеть очень уставшей и сонной.
— Раз они этого хотят, — согласился я и повесил гитару на спину.
— Я могу присоединиться? — влез Райан, спрашивая у Валери.
Девушка не знала, как и ответить, ведь договоренность и желание, было познакомиться только со мной. Не зная как поступать, старшеклассница взглянула на меня, требуя поддержки.
— Не оставляй Йоко одну, — попросил я, слегка наклонив голову в сторону Лили. Мол, японка не видит нашу призрачную подругу, а оставлять её из-за мне совсем не хочется.