Спутанные параллели

– Конечно, - обиделся за своё серое вещество Савочкин.
– Компромисс это значит, - похвастался своими обширными познаниями панк. Какой умный мальчик попался!.. - Никита Олегович, что делать?

– Савочкин, ты хоть скажи к какому компромиссу пришли, а уже потом будем решать, что делать, - еле сдерживая улыбку, проговорил Ворон.

– Перепелина хочет, чтобы мы вам с ней свидание устроили, и лишь после этого она удалит запись!
– чуть ли не проныл верзила.

Теперь пришла моя очередь счастливо давить лыбу и стараться не заржать - как оказалось, у надменного преподавателя имеются тайные и несовершеннолетние поклонницы!

Проследив за предобморочным состоянием Ника, который, по всей видимости, совершенно не горел желанием встречаться с настырной Ленкой, попыталась помочь несчастному парню.

– Так давайте просто свистнем телефон у этой вашей Перепелиной, и вся недолга!
– стоя рядом с машиной, ободряюще улыбнулась молодому мужчине.

– А ты кто вообще такая?
– волком уставились на меня обладатели ирокезов.

– Это моя... мой...
– совершенно запутался Соларис в определениях.
– Опекун я ее, в общем.

– Подопечная Никиты Олеговича я, - пришла на помощь преподавателю, искренне стараясь не рассмеяться.
– Ну, как вам моя идея?

– Можно попробовать, - всё-таки заинтересовались неформалы, послушно проглотив наживку.

Как известно, дружба рождается в первой совместной потасовке, а чем не междусобойчик - воровство сотового телефона у незнакомой мне девушки?..

Злорадно осклабившись, парни уже смотрели на меня с некоторой толикой уважения.

– Кто воровать будет?

– Наверное, я...
– Растерянно посмотрев на недовольного Ника, вполне мило и искренне ему улыбнулась, мысленно обещая обстряпать дело в лучшем виде.

– О Боже, я общаюсь с дебилами!
– простонал преподаватель и, сев в машину, поспешно занял свободное парковочное место. На этом наш с Соларисом разговор и был окончен.

Договорившись с панками о встрече на первой перемене, быстро побежала к зданию школы, с ужасом понимая, что в первый же учебный день опаздываю. Уже практически вломившись в нужный кабинет и приготовив покаянную речь на тему: "Простите меня, непунктуальную такую!", неожиданно даже для самой себя притормозила. В памяти сами собой всплыли слова Ника о том, что я не должна мыслить стереотипно и, что нужно всеми силами выделяться из толпы, чтобы меня заметил Рико (а это уже тлетворное влияние Марины Сергеевны сказывалось). И поэтому, раз уж я решила полностью слиться с неформальным образом Катерины Радуги, то и действовать нужно соответствующе!

Подождав для порядка ещё несколько минут, без стука, пинком открыла дверь в классную комнату. Лица школьников и престарелой преподавательницы нужно было видеть - передать словами всю ту гамму любопытства, шока, испуга и раздражения просто невозможно!

– Всем здрассти!
– Ввинтившись в аудиторию, надула из жвачки шарик и с каким-то садистским наслаждение лопнула его. В наступившей тишине звук получился громким и вызывающим.
– Это вы моя новая классуха?
– обратив свои подведённые очки к оторопевшей женщине, окинула её скептическим взглядом, а затем вынесла совершенно неуместный вердикт.
– Не уживёмся, чика!

– Кто... Да что...
– никак не могла определиться с первым вопросом ветеранша мела и доски.
– Ты кто такая, нахалка?
– наконец, справилась она с нахлынувшими эмоциями.

– Катя Радуга, - счастливо представилась, снова лопая шарик из жвачки.

– Да Катя, ты права, - оправдала мои лучшие ожидания преподша, - мы не уживёмся. К директору, милочка, немедленно!

Стремительно поднявшись на ноги, женщина, схватила меня за руку, и понеслась к дверям. Уже взявшись за дверную ручку, классная притормозила и, одарив веселящихся школьников презрительно-холодным взглядом, процедила, чтобы "лентяи не теряли зря время", а к её царственному возвращению сделали все упражнения, находящиеся на сто одиннадцатой странице. Вылетев в коридор, тётечка набрала крейсерскую скорость и это при том, что вжившаяся в роль неадекватной неформалки я её активно тормозила, упираясь каблуками в пол.

Дотащив меня таки до личного кабинета директора, классуха, забыв постучаться, впихнула нерадивую ученицу в комнату и с грохотом закрыла дверь, на которой красовалась золотистая табличка: "Черноморов О.В.".

– Ирина Петровна, что вы себе позволяете?
– по-бабьи взвизгнул директор - полноватый, лысоватый и, видимо, мягкотелый мужичок, одетый в коричневый костюм.

– Олег Витальевич, - всё же добавила толику уважительных ноток в голос преподавательница, - наша новая ученица только что сорвала мне урок в одиннадцатом "Б"!

– Неправда!
– возмутившись столь явному поклёпу, решила внести ясность в ситуацию, пока всех собак не навешали.
– Я всего лишь извинилась за опоздание и попросила разрешения войти.

– Зато в какой форме!
– не осталась в долгу преподша и разоралась пуще прежнего: - Представляете, Олег Витальевич, она меня "чикой", прости Господи, назвала!

– Кем?
– не понял современного сленга Черноморов.

– Чикой, - чувствуя, как смех подступает к горлу, постаралась сохранить на лице серьёзное выражение, и припомнить ещё несколько заковыристых словечек.
– Анхом* клянусь, что у меня депра разовьётся, если буду общаться с такими отсталыми смертными!

Слава и хвала моей смекалке, упорству, вере Даниеля в лучшее, и отсутствию Ника, ибо моя скоромная задумка под кодовым названием "Доведи учителей до нервного срыва" идёт как по маслу!

Обильно накрашенное лицо Ирины Петровны неприлично вытянулось, а кругленькое и гладкое, словно футбольный шар, лицо Черноморова приобрело багровый оттенок. Какой успех, и это-то за каких-то пять минут нашей приватной беседы... Может, стоит правда податься в ряды нетрадиционной молодёжи?

– Милочка, простите, а вы сейчас что сказали?
– всё же попытался разобраться в ситуации Олег Витальевич.

Только открыла рот, чтобы брякнуть ещё чего-нибудь эдакого, как дверь в очередной раз без стука распахнулась, и позади меня раздался голос, который я ожидала услышать как минимум минут через пятнадцать-двадцать, когда уже совсем весело будет.

– А она сейчас извиняться попробует, правда, Катенька?

– За что?
– взвыв дурниной, прекрасно помнила о том, что я якобы должна ненавидеть Солариса.

– Никита Олегович, вы знакомы с этой нахалкой?
– подпрыгнула классная, совершенно сбитая с толку.

– К сожалению, да, - покаянно опустил голову молодой мужчина.
– С недавнего времени эта, как вы выразились, Ирина Петровна, нахалка приходится мне названной дочерью. Я как раз принёс вам, Олег Витальевич, документы о переводе Радуги в нашу школу.

После этих слов в кабинете директора повисла давящая тишина, которую, казалось, можно было рукой зачерпнуть. Решив, что терять такую возможность будет просто кощунством, набрала в грудь побольше воздуха, и выдала:

– Мог бы и в старой школе меня оставить...
– И уже себе под нос, сквозь плотно стиснутые зубы: - Долдон!