Спутанные параллели
Шрифт:
– Доброе утро!
– начал с приветствия Никита.
– Надеюсь, Катерина ничем вас не обидела, - и двусмысленный взгляд в мою сторону.
И вот, пойди, разберись, чего хочет этот проходимец! То ли, чтобы я нахамила милой и нереально опасной Ангелине Фёдоровне и неминуемо бы тогда попала в больницу с многочисленными переломами и сотрясением. То ли, чтобы и дальше продолжала изображать из себя тихую и спокойную девочку-цветочка.
Решив действовать по обстановке, снова превратилась в слух, ибо Гелечка по праву оценила низкий и завораживающий тембр Ворона, и сейчас старательно поддерживала разговор.
– Ох, Никиточка, - увы и ах,
– Гелечка, примите мои искренние извинения... Ума не приложу, как Мария оказалась в том "рукаве", да ещё и во время урока!
– В туалет попросила выйти, - всплеснула ухоженными руками женщина.
– Ну, ничего, я этого так не оставлю - виданное ли дело, чтобы в школьном учреждении средь бела дня был убит мальчик!
Кстати о птичках: ведь никто так и не сообщил, отчего погиб Арсений Лапушкин... Непорядок!..
Пока мысленно возмущалась из-за неоперативности Даниеля (всё-таки странно, что непосредственный начальник ничего не сообщил подсадной утке), пока пыталась понять, отчего и Ворон, стопроцентно обладающий данной информацией, ничего не рассказал, пропустила момент, когда на горизонте замаячила блондинистая беда. Заметив тихо подкрадывающуюся к моему опекуну Перепелину, облачённую в строгую юбку и белую блузу, непозволительно поздно, только и успела, что ресничками заморгать, намекая Соларису на неприятности.
Заметив моё странное поведение, преподаватель резко крутанулся вокруг своей оси и чуть позорно не заорал от ужаса.
Ленка, сообразив, что её раскрыли, наплевала на конспирацию, и сейчас неслась к предмету воздыханий, раскрыв пылкие объятия. Не знающий, как правильно поступить (с одной стороны уже дал мне обещание пококетничать со школьницей, а с другой не хотелось падать в грязь лицом в глазах Гели), Ворон решил прикрыться щитом - мной то есть!
Схватив за руку, резко дёрнул на себя и, пока я не начала вырываться, громко и матерно вопя, прижал к груди. При любой попытке вырваться, мужские руки, надёжно зафиксированные на моих пояснице и затылке, лишь крепче прижимали к себе, ясно давая понять, что так легко Ленка не получит вожделенное тело.
– Радуга, делай, что хочешь, но не позволяй этой психованной до меня дотрагиваться!
– практически истерично прошипел Соларис, наклонившись ко мне.
– Но наш уговор...
– только и смогла выдохнуть в плечо молодого человека, растерявшись окончательно.
Горячее дыхание, щекотавшее мою макушку, сбивало с нужных мыслей, а руки, всё также прижимавшие к себе подталкивали неадекватную фантазию к романтическому полёту...
Запретив себе даже думать о всяких там амурных "А что, если...", решила убить двух зайцев: не дать Солариса в обиду, и подарить Перепелиной возможность помацать любимого преподавателя. Знаю, что меня за это дома четвертуют, но с Никитой я уж как-нибудь договорюсь, а вот недоверие и нескрываемая ревность, с которой сейчас на меня смотрит влюблённая школьница, откровенно напрягали.
– Ой, вы как влюблённая парочка обнимаетесь!
– забила последний гвоздь в крышку моего персонального гроба Геля.
– Ну, что вы, - испуганно округлив глаза (так и до звания школьной путаны недалеко), подняло лицо к Соларису.
– Никита Олегович, нас неправильно понять могут...
– Знаю, - нехорошо так ухмыльнулся оппонент, и я с ужасом поняла, что это месть за утренний шантаж. Неожиданно он склонился ко мне и, на секунду
прижавшись щекой к моему виску, хрипло спросил: - Почему от тебя пахнет яблоками?– От меня должно пахнуть цитрусовыми духами, а не яблоками, - ляпнула невпопад, чувствуя, как мысли разбегаются по черепной коробке.
– Ник, пусти!
– Неа, - весело и по-мальчишески задорно улыбнулся в ответ преподаватель.
– Иначе Рико не сможет тебя заметить, - поймав мой недоумённый взгляд, ничтоже сумняшиеся заявил: - Ну, ты же хотела защитить Перепелину и поймать Рико с поличным - тебе и карты в руки!
– Другими словами, - сообразив, куда клонит Соларис, откровенно говоря, занервничала, отчего тело задеревенело, - ты хочешь, чтобы Рико открыл охоту на Катю Радугу?
– Получив согласный кивок, полный самодовольства, злобно прошипела: - Надеюсь, плакать не будешь, когда я сыграю в ящик!
Вспомнив, наконец, кого должна изображать в школе, со всей силы двинула кулаком в солнечное сплетение парня (отдельное спасибо физической подготовке, которой в Академии при ЦКБ отводилась главенствующая роль). Дождавшись, когда Ворон согнётся пополам, ещё и коленом в лицо добавила. Всё, теперь мне поход к директору просто обеспечен!
Заметив, как её любимого избивают, Леночка разъярённой фурией бросилась на меня и, вцепившись в волосы, с силой оттолкнула от Солариса. Не удержав равновесия, шлёпнулась на землю, да так и осталась сидеть, прожигаемая полным ненависти взглядом карамельных глаз...
Да, я причинила Нику физическую боль, а он сделал намного хуже - скальпелем прошёлся по доверчивой душе Тэру Нагасаки!..
Как я и предсказывала, из здания школы скопом повалил народ, заметивший из больших окон драку ученицы и преподавателя. Сто против одного, что все считают, будто это я, такая нехорошая, не только начала виснуть на молодом мужчине, но и откровенно домогаться его, а когда он, весь такой идеально правильный, отказал мне, начала распускать не только кулаки, но и колени.
Впереди всех, словно непотопляемый ледокол "Арктика" бежала милейшая и добрейшая Шпак, за ней семенили офигевшие Череп и Всадник, и уже за моими ирокезированными друзьями спешили праздные зеваки.
– Чего застыла, - с трудом переведя взгляд на Перепелину, кивком головы указала на Солариса, держащегося руками за кровоточащий нос (Господи, меня же Даня за избиение его братишки на лоскутики порвёт!..), - пользуйся моментом!
Блонди дважды повторять не пришлось, и она, быстро соорентировавшись в ситуации, бросилась к объекту воздыханий. Достав из необъятной сумки поросячьей расцветки упаковку влажных салфеток, присела перед Вороном на корточки и, отведя мужские руки в стороны, принялась осторожно вытирать кровь. Это было настолько мило, настолько невинно, настолько завораживающе, что, каюсь, испытала укол зависти.
– Радуга, немедленно в кабинет директора!
– пароходной сиреной провыла Ирина Петровна, притормаживая рядом со мной.
– Ты меня плохо слышишь?
– окончательно озверела русичка, когда я не отреагировала на её вопли, и с такой силой дёрнула меня за шкирку вверх, что ворот тёмно-фиолетовой блузы сдавил горло.
– Я сказала "НЕМЕДЛЕННО"!
Поднявшись на ноги, с гордо поднятой головой прошла мимо оторопевших панков. Школьники, высыпавшие во двор, расступились передо мной, словно перед прокажённой, отчего губы искривились в горькой усмешке, а доверие, которое непроизвольно вызвал во мне старший Соларис, сдохло в страшных муках.