Спящие Дубравы

— Договорились! — моряк пожал мне руку и потянулся к деньгам, но Бон быстро прикрыл монеты ладонью.

— Еще один момент. Половину денег вы получаете, как только мы отойдем от берега, а вторую — как только на горизонте покажется упомянутый Гай.

У парня совсем неплохо варила голова, и он сразу смекнул, что уговор уговором, но заплати этому морскому волку сейчас, и искать его придется долго, кропотливо и, скорее всего, безуспешно.

Еще немного помявшись, К’ров вновь стиснул мою ладонь:

— Лады, загружайтесь сегодня, часов в восемь. Судно называется «Любимец волн», его вам в порту всякий укажет. А мне пора: нужно еще собрать команду и распорядиться о корме для ваших зверей.

С тем мы и распрощались.

Действительно, найти барку не составило особого труда. Нас уже ждали человек шесть голоногих матросов с повязанными пестрыми косынками головами и рожами висельников. Они споро разместили наш багаж, а драконозавров, не обращая внимания на их протесты, поместили в сооруженное для них в трюме стойло. К’ров получил обещанную половину денег, дважды их пересчитал, немного поскулил по поводу того, что полроблора вошли в сумму «после», и махнул рукой. «Любимец волн» поднял паруса.

— Кстати, капитан, а почему мы отправляемся на ночь глядя? — поинтересовалась Глори.

— Портовая пошлина, — пояснил тот. — Если бы мы подняли якоря утром, то пришлось бы заплатить еще за день. А сейчас простите, у меня дела. Господин Оли покажет вам вашу каюту.

Господином Оли оказался плешивый колченогий старпом, и господином его можно было назвать только с большого перепоя.

— Вы уж простите, но наш «Любимец» не предназначен для перевозки пассажиров, — прогнусавил он. — Так что в вашем распоряжении только наша с капитаном каюта на полубаке. Ваши вещи туда уже перенесли. Приятного вам плаванья!

— Вот тебе раз! Знаю я эти капитанские каюты: полметра в высоту, метр в ширину, и два в длину! — с досадой проворчал я. — Знаешь что, Глори, ты располагайся в ней, а мы уж как-нибудь устроимся в кубрике с командой.

— Где?! — Бон скорчил такую физиономию, будто в рот ему налили изрядную порцию чего-то горького. — Да там же вонь, грязь, теснотища и, на сто процентов, целые полчища клопов, тараканов и невесть еще какой гадости! Я уж лучше устроюсь прямо на палубе… — тут он хитро стрельнул глазами по девушке и, как бы между прочем, добавил:

— Хотя там довольно холодно ночью, да и брызги летят…

— И думать забудь, — тут же попалась на крючок она. — Поместимся как-нибудь все втроем, авось плаванье не кругосветное.

— Кстати, Глори, что-то мне не нравится, что без нашего ведома кто-то переносил вещи, — неожиданно пришло в голову мне. — А если эти самые матросы в них порылись?

Девушка хитро усмехнулась:

— Ну, ничего ценного они бы там все равно не нашли, даже если бы я и дала им такую возможность. А если серьезно, то перед отплытием я упаковала все деньги в два мешочка. Один находится в седельной сумке Лаки, а другой — Изверга. Там они сохранятся надежнее, чем в подвалах нашего общего знакомого Фила.

— Пусть меня покусает бешеный волк! Ты что, так-таки никогда ничего не забываешь?

— Ну, я с детства отличалась хорошей памятью и умением планировать на час вперед, — скромно ответила Глори, но в голосе ее чувствовалась некоторая толика гордости.

— Все это конечно замечательно, друзья мои, но у меня актуальный вопрос: как насчет ужина?

Это, естественно, был Бон, хронометр-желудок которого за все время нашего знакомства еще ни разу не дал сбоя.

— Забыла! — неожиданно простонала девушка. Мы вскочили и на перебой стали вспоминать:

— Еду взяли?

— Есть. А запас веревок?

— Самые крепкие. Вот факелы…

— Лично покупал. А как насчет…

— Как же я могла об этом забыть? — посмотрев на наши озабоченные физиономии, девушка вдруг заразительно рассмеялась. — Бедные мои мальчики! В этой суете я совершенно выпустила из головы, что мы так и не поужинали!

Бедные мальчики переглянулись, и только потом, когда до них дошло, каюта потонула во взрыве хохота.

— Да, совсем забыла об ужине, — вытерев набежавшие слезы, подтвердила Глори и, лукаво подмигнув, добавила: — Но только об этом!..

После ужина случился небольшой переполох. Отведенная нам каюта вполне оправдала мрачные предчувствия Бона: в ней с трудом умещались стол, два стула, сундук и две узкие койки. Для третьего старпом притащил съемный матросский гамак. И вот мы с Боном затеяли перепалку, суть которой сводилась к одному: Глори должна лечь на койку, как и один из нас, а другой расположится в гамаке. Каждый пренепременно желал уступить кровать другому. Бон, естественно, из желания пустить нашей спутнице пыль в глаза, а я… вообще-то, кто его знает?

Так бы мы и проспорили всю ночь, но наша малышка после пяти минут споров развела нас в разные стороны и безапелляционным голосом заявила:

— Так, хватит ломать комедию! Я лягу в гамак, а вы, спорщики…

— Но… — полез было Бон, однако Глори прожгла его взглядом, и парень тут же заткнулся. Правда, судя по тому виду, с которым он уселся на койку, можно было подумать, что вместо шерстяного одеяла ее покрывают раскаленные угли.

— Но, послушай… — попытался протестовать и я.

— Точка! — рявкнула девушка и, забравшись в гамак, сладко зевнула: — Спокойной ночи, мальчики.

Не успели мы и рта открыть, как она прикрутила фитиль чадившей на столе масляной лампы, и каюта погрузилась во мрак.

Кое-как стащив сапоги и отстегнув меч, я повесил его вместе с уже снятой курткой на спинку кровати. Потом растянулся на своем ложе (естественно, тут же упершись ногами в стенку) и закрыл глаза. Бон уже сладко похрапывал, из гамака не доносилось ни звука, но ко мне сон не шел. Я лежал и думал, думал обо всем на свете. Но больше всего меня занимали Спящие Дубравы, к которым мы неумолимо приближались. Что-то ждет нас там?..

Из раздумий меня вывел шепот:

— Сэд, ты не спишь?

— Гло…

— Тихо. Я… в общем, в этом гамаке так неудобно…

Я и глазом моргнуть не успел, как девушка улеглась рядом со мной (мне пришлось до предела вжаться в стену) и положила голову мне на руку. Так прошло около получаса, наконец, по ровному дыханию я понял, что принцесса уснула. Тогда я аккуратно переложил ее головку со своей порядком затекшей руки на подушку, а сам перебрался в гамак. Спать. И можете считать меня придурком!