Спящие карты
Шрифт:
И это правильно. Иначе нельзя. Иначе не выжить. В эти минуты дом - место, откуда я пришел, кажется нереальностью, иллюзией, не более чем кошмарным сном. Но в то же время я всегда помню, что рано или поздно миссия закончится и мне придется вернуться… Вернуться в серость и беспросветность… Вернуться в тоску и ожидание…
– Наша цель находится вон в том фигваме.
– Дама тыкает пальцем в десятиэтажное строение украшенное веером больших дыр неизвестного происхождения.
– Скорее всего, последний этаж. Еще раз напоминаю о профессионализме противника, это вам не суматошные мятежники, это сплоченная железной рукой банда, имеющая
– Надеюсь, что хоть перед пятидесятилетней образиной с оранжевым хаером и железным намордником ты на колени падать не будешь, - хохотнул Десятка и насмешливо глянул на щуплого паренька, бережно прижимающего к груди тупорылый автомат с под ствольным гранатометом.
Девятка краснеет, отрицательно качает головой так и не найдя что сказать в ответ.
– Вопросы?
– не глядя ни на кого, поинтересовалась Дама, и демонстративно постучала пальцем по стеклышку наручных часов.
– Тогда вперед, дохляки. Шевелите мослами, - прозвучала команда в ответ на наше дружное молчание.
Закинув автомат за спину, начинаю выбираться из глубокой ямы служившей нам укрытием. Ноги скользят по обломкам кафельной плитки некогда покрывавшей стены, а пальцам все никак не удается зацепиться. Первая попытка неудачная.
Соскальзываю по стене обратно вниз.
За спиной раздается язвительный смешок. Ну естественно Десятка, кто же еще.
– Может тебя подсадить?
– любезно предлагает он.
– Изыди. Я твои похотливые руки к своему заду ближе чем на метр не подпущу. Кто знает, что у тебя на уме?
– отвечаю ему в том же духе.
– Заткнитесь!
– прервала Дама начавшееся веселье в народных массах.
Сплетающиеся в черную паутину высоковольтные кабеля оказываются очень кстати.
Используя их как канаты, царапкаюсь наверх, и прячусь за баррикадой из вздыбившегося асфальта. До сих пор из ямы мы наблюдали всего лишь кусок неба и несколько домов, теперь же моему взгляду открылся полуразрушенный город, переживший войну. Именно войну, а не природный катаклизм. Никакое природное бедствие не в состоянии оставлять на кирпичных стенах такие до боли знакомые ряды оспин - результат работы крупнокалиберного пулемета.
Мы находимся почти в центре перекрестка широких дорог, вдоль которых толпятся высотные жилые дома с магазинами на первых этажах. Стеклянные витрины разбиты, в сумрачных утробах неизгладимые следы погромов и мародерства. Никаких признаков жизни, лишь несколько покосившихся манекенов в диковинных нарядах тупо пялятся дырками глаз на усеянный медленно дефилирующим под порывами зловонного ветра мусором асфальт и застывшие как памятники суровой эпохе обгоревшие остовы машин.
Раньше здесь наверняка бурлила жизнь - струились потоки автомобилей, неторопливо гуляли по тротуарам влюбленные пары, кто-то торопился на работу, кто-то домой, но с тех пор, как этот город стал резиденцией костлявой старухи с косой и на редкость мерзкой мордашкой все изменилось…
Сегодня мы в ее владениях - на ее пастбище.
Метрах в двадцати лежит несколько старых, уже подвергшихся нашествию ворон трупов - пожилой мужчина и трое детей. Он похож на учителя в окружении своих учеников. Судя по положениям тел, они пытались перебежать через улицу, но попали под чью-то чертовски прицельную очередь.
– Вот ведь сволочи!
–
– Что там?
– шелестит в ухе горошина наушника голосом Девятки. Он только-только начал подъем на поверхность.
– Трупы детей, - отвечаю в прилепившийся у левого уголка рта микрофон.
– Ты что трупов никогда не видел?
– рявкнула в ухе Дама.
– А ну вперед сучий потрох! Нашел чем любоваться! Вперед помесь гуманиста с некрофилом!
С трудом отрываю взгляд от детей, успев в последний миг заметить, что там еще одна девочка, наверное, лет восьми. Она лежит за крупным телом мужчины, поэтому я ее сразу не заметил. Четвертая… При падении с детской головы слетела широкополая шляпа, и теперь ветер небрежно поигрывает парой жиденьких хвостиков льняного цвета. За истоптанный башмак зацепился полиэтиленовый пакет. Почему-то хочется подойти и убрать его, а еще прикрыть шляпой обезображенное клювами лицо с пустыми как у манекенов глазницами.
Короткими перебежками устремляюсь к разбитому окну необходимого мне здания, слыша за спиной тихие шаги Девятки. От него зависит безопасность моего тыла. В случае чего он должен оттянуть огонь на себя, давая возможность мне выполнить миссию.
Не останавливаясь, рыбкой проскальзываю сквозь перекошенную раму, и мягко приземлившись, сразу же делаю кувырок в сторону. Если вдруг меня засекли во время прыжка, этот нехитрый трюк позволит избежать нескольких лишних дырок в моем теле и даст время на ответный огонь.
– Чисто, - сдерживая волнение, шепчу в микрофон. Вроде уже и не новичок, а все равно волнуюсь как в первый раз.
– Поняла. Подтягиваемся. Шевелитесь уроды! Давай-давай, ковыляй мослами великий сеятель жизни!
– Я лучше ножками, - хихикает Десятка в ответ Даме.
Через окно шумно, с остатками ветхой рамы, вваливается Девятка, и замирает возле меня, с опаской поглядывая на входную дверь.
– Ты специально головой в раму целился?
– Вид щуплого паренька озадаченно почесывающего ушибленную макушку не может не вызвать улыбки.
Он нервно облизывает пересохшие губы и пренебрежительно отмахивается. Глаза радостно поблескивают огнем охоты. Похоже, что не я один испытываю радость от работы. Интересно кто он там… дома?.. и общий ли у нас дом?.. Неужели и у него столько серости и мрака в душе? Но об этом не принято спрашивать. Все что касается жизни вне миссий закрытая тема. Своего рода табу.
Похоже, что эта комната в свое время была каким-то складом. Тянущиеся вдоль стен, высокие до потолка, стеллажи заставлены картонными коробками. Справа в углу небольшая платформа на колесах с закрепленной раздвижной лесенкой, чтобы добираться до самых высоких полок. Девятка делает шаг к ближайшей коробке, намереваясь познакомиться с ее содержимым. Вот уж неугомонный! Показываю ему кулак. Он обречено вздыхает и отступает назад, жадно ощупывая взглядом стеллажи.
Я уверен, что стоит мне отвернуться, и парень повторит свою попытку вновь.
Под окном возникают силуэты Дамы и Восьмерки. Бухгалтер задумчив, как всегда погружен в размышления. То ли он действительно такой умный, то ли это естественное выражение лица.
– Десятка - на двадцать метров вправо, Семерка - за трансформаторной будкой слева у окна, - командует Дама и одним движением перебрасывает тренированное тело через подоконник.
– Сидеть тихо, как в шкафу у чужой бабы.
И где мы только не сидели…