Спящие красавицы

— Помощник? — Спросил Дрю Т. Бэрри.

Они притаились за дубом. В пятнадцати футах или около того впереди них, ошметки листьев все еще дрейфовали вниз от того места, где выстрелы разнесли кусты. Судя по звуку, стрелок находился, возможно, в тридцати или сорока ярдах от внутреннего забора, возле тюремной стены.

— Что? — Ответил Дон Петерс. Пот бежал по прожилкам раскрасневшегося лица. Он тащил сумку с противогазами и болторезом.

— Не ты, настоящий помощник, — сказал Дрю Т. Бэрри.

— Да? — Перл кивнул ему.

— Если я убью этого парня, ведущего стрельбу, меня не подвергнут судебному преследованию? Вы уверены, что Джиари и Кумбс подтвердят под присягой, что мы действовали по закону, исполняя гражданский долг?

— Да. Слово бойскаута. — Элмор Перл поднял руку в салюте своего детства, первые три пальца подняты, мизинец подвернут.

Петерс сплюнул комок мокроты.

— Ты хочешь, чтобы я вернулся и привел тебе нотариуса, Дрю?

Дрю Т. Бэрри проигнорировал этот безмозглый выпад, приказал им оставаться на месте, и начал углубляться в лес, поднимаясь по северному склону быстрыми, тихими шагами, с Уэзерби [373] за спиной.

373

Weatherby — охотничья винтовка, под мощный патрон для охоты на крупную дичь

9

Когда бульдозер остановился, Фрэнк продолжал целиться в юго-западный угол тюрьмы, готовый выстрелить в находившегося там стрелка, если он покажется. Начавшаяся стрельба напугала его, он осознал, что все происходит на самом деле. Он чувствовал тошноту от вида крови и тел на земле, то появлявшихся, то скрывавшихся в облаках слезоточивого газа, перемещающихся по ветру, но его решимость только крепла. Он чувствовал себя ужасно, но не каялся. Жизнь Наны была его жизнью, из-за чего он счел риск приемлемым. Так он себя успокаивал.

Кронски присоединился к нему.

— Быстрее, — сказал Фрэнк. — Чем быстрее это закончится, тем лучше.

— Ты прав, Мужик, — сказал Кронски, встав на одно колено и положив рюкзак на землю. Он расстегнул молнию, достал динамитную шашку и на три четверти вытянул шнур.

Обшитая металлом дверь бульдозера распахнулась. Джек Альбертсон спустился вниз, держа в руке свой старый служебный пистолет калибра.38.

— Прикрывайте нас, — сказал Кронски Альбертсону, указывая в сторону позиции Уилли Берка. Потом Кронски повернулся к Фрэнку. — Давай, и тебе лучше прибавить ходу.

Двое мужчин начали быстро красться вдоль северо-западной стены тюрьмы, изогнувшись в три погибели. Под окном, которое было одной из огневых точек защитников тюрьмы, Кронски остановился. В правой руке у него был динамит, а в левой — синяя пластиковая зажигалка. Ствол винтовки защитника вновь показался из окна.

— Хватай его, — сказал он Фрэнку.

Фрэнк не секунды не колебался, просто протянул руку и схватил левой рукой металлическую трубу. И выдернул винтовку из руки человека, находящегося внутри. Он услышал приглушенные проклятия. Кронски щелкнул зажигалкой, зажег укороченный шнур, и небрежно бросил его хукшотом, [374] вверх, через отверстие. Фрэнк бросил винтовку и упал на землю.

374

или бросок крюком — бросок в баскетболе, совершаемый боком к кольцу за счёт вращательного движения руки и выпуска мяча над головой. Поскольку исполняется такой бросок дальней рукой от кольца и, следовательно, защитника, его практически невозможно заблокировать.

Через три секунды раздался громовой раскат. Дым и куски окровавленной плоти вылетели из окна.

10

Земля задрожала, и раздался громовой раскат.

Клинт, сидящий у западной стены плечом к плечу с Уилли Берком, увидел, как клубы слезоточивого газа валят со стоянки назад, отброшенные взрывной волной. В голове звенели куранты, суставы вибрировали. Сквозь этот шум, он думал о том, что все идет не так, как он рассчитывал. Эти парни собираются убить Эви и всех остальных. Его вина, его просчет. Пистолет, который он носил с собой — сплошное посмешище — ни разу за пятнадцать лет брака он не принял приглашение Лилы пойти с ней в тир, — тем не менее, проскользнул в его руку, умоляя выстрелить.

Он присел на корточки рядом с Уилли Берком, бегло окинул взглядом кучку людей, стоящих у входных дверей и остановился на фигуре, стоящей у задней части первого бульдозера. Этот человек пялился на облако пыли, клубящееся из окна Рэнда Куигли, которое, как и все остальное, этим утром, утратило свою прежнюю нормальную форму.

(Джек Альбертсон не ожидал взрыва. Он был ошарашен и опустил металлический щит, чтобы разглядеть все получше. Царящий хаос не опечалил его — как у шахтера в молодости, того, кто пережил немало взрывов на и под землей, его нервы были железными — он его озадачил. Что не так с этими людьми, что они предпочли перестрелку, спокойной выдаче этой проклятой дикой женщины законникам? По его мнению, мир с каждым годом становился все безумнее и безумнее. Его личным Ватерлоо было избрание Лилы Норкросс в качестве шерифа Дулинга. Юбка в кабинете шерифа! Ничего не было более нелепым, чем это. Джек Альбертсон занес туда заявление об уходе на пенсию, а затем пошел домой, чтобы наслаждаться своим пожизненным холостячеством.)

Рука Клинта подняла пистолет, прицел нашел мужчину за бульдозером, и палец Клинта нажал на курок. Вслед за выстрелом последовал сочный поп, звук пули, пробивающей маску человека в противогазе. Клинт увидел затылок человека, а затем тело свалилось.

Ах, Господи, — подумал он. Наверное, это был кто-то, кого я знал.

— Ну же, — воскликнул Уилли, уводя его к задней двери. Клинт пошел, ноги делали то, что им было нужно. Убить кого-то было проще, чем он подозревал. И это только усугубило ситуацию.

Глава 14

1

Когда Жанетт открыла глаза, лиса лежала за дверью камеры Эви. Её морда покоилась на потрескавшемся цементном полу, на котором кочками пророс зеленый мох.

— Туннель, — сказала себе Жанетт. Что-то о туннеле. Она сказала лисе: — Я прошла через один из них? Я этого не помню. Ты от Эви?

Ответа не было, хотя она ожидала, что будет. (Во сне животные могли разговаривать, а она чувствовала себя словно во сне… но в то же время это был не сон). Лиса только зевнула, хитро посмотрела на нее и поднялась на лапы.

Крыло А было пустым, а в стене была дыра. Лучи утреннего солнца проливались через неё. Иней на осколках разрушенной бетонной стены превращался в капельки по мере того, как температура поднималась.

Жанетт подумала: Я проснулась. Уверена, что проснулась.

Лиса заскулила и побежала к дыре. Она взглянула на Жанетт, заскулила во второй раз, прыгнула в дыру и была поглощена светом.

2

Она осторожно пролезла через дыру, прогибаясь, чтобы не задеть острые кромки бетонной стены, и обнаружила, что стоит по колени в высоких сорняках и мертвых подсолнухах. Утренний свет слепил Жанетт. Под ногами хрустела подмерзшая трава, а прохладный воздух вызывал мурашки под тонкой тканью ее тюремной робы.

Сильные ощущения от свежего воздуха и солнечного света полностью вытащили её из сна. Ее стареющее тело, измученное травмами, стрессом и недостатком сна, словно сбросило кожу. Жанетт почувствовала себя обновленной.

Лиса стремительно прорезала траву, труся мимо восточной стороны тюрьмы по направлению к Шоссе № 31. Жанетт должна была двигаться быстро, чтобы не отставать, пока ее глаза приспосабливались к резкому дневному свету. Она окинула взглядом тюрьму: плетни разросшихся ежевичных кустов душили стены; ржавые бульдозер и превратившийся в гармошку кемпер застыли в смертельных объятиях у передней части здания, их также покрывали ежевичные плетни; заросли экстравагантной желтой травы, прорастали из трещин и разломов на стоянке; остовы других ржавых машин были разбросаны по всей заасфальтированной площадке. Жанетт посмотрела в противоположную сторону. Заборы были снесены — она видела, как среди сорняков проблескивает раздавленная металлическая сетка. Хотя Жанетт не могла понять, что и почему, она сразу же впитала в себя увиденное. Это было Дулингское исправительное учреждение, но через много-много лет.