Спящий принц

Он вздрогнул, когда ткань опустилась на него.

– Мне не холодно, - сказал он.

– Не в том дело, - прошептала я в ответ.

Наши взгляды пересеклись, и я забыла, как дышать. Таким было ощущение, грудь вдруг забыла, как вздыматься и опадать, легкие не знали, как себя наполнить. Я не понимала, что он стоит, пока не ощутила его дыхание на своей щеке, и от этого я снова задышала, но быстро и неглубоко, словно у меня была горячка. Я посмотрела на него и хотела коснуться лба, убрать морщину между бровями. Он напоминал Спящего принца из книги с высокими скулами и красивыми губами. Но теперь он не был похож на принца, он был печальным человеком, и было проще всего на свете шагнуть к нему, обвить его руками, сцепив руки за его шеей, и прижаться к нему.

Он замер на миг, а потом расслабился, но в ответ меня касаться не спешил. Будто мои объятия к нему никак не относились. Моя кожа пылала знакомым стыдом, и я расцепила руки и отошла от него.

Но тут его длинные руки обвили меня и притянули к нему. Его голова оказалась между моим плечом и шеей, лицо его прижалось к коже. Я ощущала шеей тепло его дыхания.

И объятия затянулись, мы давно должны были отпустить друг друга. Он цеплялся за меня, словно я была последним безопасным местом бурю, и я пыталась быть такой для него. Мои чувства колебались между тревогой и чем-то еще, от чего сердце неровно билось. Я боялась момента, когда это закончится, потому что инстинкт говорил мне, что когда он уйдет из моих объятий, я потеряю что-то важное.

Он вздохнул, и я прижала голову к его, он медленно развернул свою голову, пока его губы не задели мою челюсть. Я услышала его резкий вдох, его пальцы на миг напряглись на моей талии. Он замер, его губы были в дюйме от моих, и я склонила голову, пока наши рты не соприкоснулись. Я закрыла глаза и ждала его действий, поцелуя, но он не двигался, прижимал меня к груди, и я слышала, как дико колотится его сердце вместе с моим.

А потом он оттолкнул меня. Снова.

– Эррин, - сказал он, в моих ушах звенело от стыда. – Я не могу. Пожалуйста.

– Прости, не буду, - пролепетала я.

– Я ведь уже это говорил? – тихо сказал он, и я кивнула, краснея от новой волны унижения. – Этого не может быть, - сказал он с мольбой в голосе и прошел к двери, мое предательское сердце сжалось, когда он потянулся к засову.

– Останься, - выпалила я, он замер, склонив голову, оставаясь ко мне спиной. – Уже поздно.

– Не могу, - он сбросил плащ с плеч и оставил его на скамейке. – Я вернусь на рассвете.

И он ушел, оставив меня наедине с умирающим.

Я убрала кровавую воду и бросила в огонь тряпки, смотрела, как они, шипя, сгорают. Под глазами мужчины залегли тени, он казался худее. Мне было нечем занять руки, и я укуталась в плащ и села на скамейку. И ждала.

* * *

– Сайлас? – это было произнесено так тихо, что я не сразу поняла, что проснулась ото сна. Голос прозвучал снова, я открыла глаза и посмотрела на мужчину на моей кровати. Он смотрел на меня, один его глаз опух и был закрыт, но другой глядел на меня. – Сайлас? – снова сказал мужчина, и я перебралась со скамейки к нему.

– Тише, не напрягайтесь, - сказала я. – Я позову его. И приведу для вас.

Я хотела встать, но мужчина слабо поднял руку.

– Ты его знаешь?

– Да, он принес вас сюда. Он…

– Нужно, чтобы ты передала ему послание.

– Я позову его…

– Нет! – он закашлялся, его слюна окропила покрывала, темная и блестящая. Он закрыл глаза, и я забеспокоилась, что уже слишком поздно. Но он снова заговорил – Скажи, что она уже ушла.

– Она ушла? – кто? Кто ушел? Он говорил о матери Сайласа?

– Из-за нее он здесь, он поймет. Скажи, что она ушла в Скаррон… - мужчина снова закашлялся, звук был громким и влажным. Кровь бурлила в уголке его рта, и я знала, что он не выздоровеет. Я взяла его за руку, и на окровавленных губах появилась тень улыбки. – Она ушла раньше, чем… пришел он. Она пока что в безопасности.

– Хорошо, - сказала я, держа его за руку. Не мама Сайласа. Кто-то другой.

Мужчина резко вдохнул.

– Ему нужно найти ее, - в его горле слышалось дребезжание. – И привести в Конклав. Скорее. У него мало времени.

– Конклав?

– Все… это самое безопасное место. Ее нужно доставить туда. Они должны оставаться там. Принц идет. Он знает о ней…

– Я расскажу ему. Обещаю.

А потом он умер. Просто умер. Его глаз сиял и смотрел, а потом… я увидела его смерть, перемену. Что-то оставило его необратимо. Я вспомнила, что не знаю его имени, что не спросила об этом, а Сайлас его не назвал. И теперь он умер в чужом доме далеко от дома.

Я закрыла его глаз, надеясь, что так он будет выглядеть, словно спит, но – нет. По нему было видно, что он мертв. Я села на корточки и смотрела на него. Я еще никогда не видела, как кто-то умирает. Я видела отца мертвым, но не сам процесс.

Шли долгие минут, я онемела, а потом пришла в себя. Я пыталась думать о чем-то, но лишь смотрела на мертвого. Что-то в огне затрещало, и я вздрогнула и встала. Нужно передать послание Сайласу, чтобы он отвел ее, кем бы она ни была, в Конклав.

Я потянулась к засову и замерла, понимание накатило волной. Сайлас знал, где Конклав.

* * *

До последней войны наши алхимики жили открыто в городах, но после того, как мы проиграли Лормере, и те потребовали выдать их, словно они были вещами, мы спрятали их в тайном обществе, известном как Конклав. Его не было на карте, и вне Конклава только два анонимных члена Совета в Трессалине знали, где он. Так я думала до этой ночи.

Редко в Конклав можно было попасть, но по договоренности, и посетителя погружали в сон, чтобы доставить его туда и вывести, чтобы обратной дороги он не нашел. Посетителей охраняли элитные стражи, и говорить можно было с алхимиками только после их обращения. За один раз приходить могло не больше двух человек. Один раз туда приходил принц Мерек, но даже его - особенно его – погрузили в сон и потом охраняли.

Вне Конклава алхимиков теперь не было, тем более, в Лормере.

Он сказал, что его предки были из Таллита. Его глаза и волосы…

И все встало на места. Белые волосы, золотые глаза. Семья из Таллита. Не простая, а из королевского рода алхимиков. Сайлас был алхимиком. Из Лормеры.

Я прижалась к столу и сбила флакон на бок с последней драгоценной каплей в нем.

И тут я впилась в стол обеими руками, чтобы не упасть под весом понимания.

Загадочное зелье, что не давало маме становиться зверем, пробудило от горя, и которое я не смогла разгадать. И дал мне его алхимик.

Мне не нужен был Сайлас, чтобы сказать, что в его зелье. Он был прав. Я такое повторить не могла.