Спящий принц

Мои руки дрожали, когда я пыталась срезать кору ивы со ствола, лезвие красивого аптекарского ножа – последний подарок отца – затупилось, мои нервы звенели от страха. А потом я услышала подозрительный шелест листьев за собой, треск веток, означающий, что что-то большое движется там, и я повернулась и увидела, как ко мне приближается человек в капюшоне, пригнувшийся, словно хищник. Я отпрянула, выставила перед собой нож, он остановился и вскинул руки в перчатках.

– Тише, - сказал он, и от его голоса по моей спине побежала дрожь. Он был с шипами, если так можно было описать голос, и в нем не было акцента. – Я не наврежу.

– Назад, - приказала я, взмахнув ножом, чтобы подчеркнуть слово. – Или я порежу.

Его губы дернулись, но улыбка не была дружелюбной. Были такие улыбки, на которые хотелось ответить улыбкой, так было у Лифа. А были другие люди, от чьих улыбок забывал свое имя. Улыбки сочувствия, спокойные и уверенные. Были люди, как принц Мерек, чья улыбка была заманчивой, приподнятый уголок губ, так он ехал по Тремейну, но не позволял себе улыбаться свободно. Над такой улыбкой долго работали. Улыбка Сайласа в тот первый раз была вызовом, изгиб губ был дерзким.

– Не стоит, - сказал он. – Я тебя перепутал с другим человеком. Но вижу, что ошибся. Я пойду, - он попятился, я провожала его взглядом, сердце колотилось в груди, кончик ножа заметно дрожал.

Как только он пропал из виду, я подняла корзинку и пошла следом. Я знала, что это глупо. Я знала, что нужно было развернуться и пойти домой, но не остановила себя. Мне нужно было понять, откуда он и куда идет. Мы уже месяц жили в Алмвике, и я уже узнавала лица, знала привычки соседей, и было странным совпадением, что в лесу появился незнакомец на следующий день после того, как я нашла потрясенную маму с царапинами. Потому я пошла за ним. Я хотела узнать, где спал незнакомец с опасной улыбкой.

Я хотела боя. Я хотела, чтобы кто-то страдал, потому что мне было больно, маме было больно. Потому что Лифу могло быть больно, и это было не честно.

И с ножом, зажатым в руке, я пошла за ним бесшумно в сторону деревни, прячась за деревьями, следя за ним. У одного из недавно брошенных домов возле кромки леса я увидела, как он открывает окно, закрытое полосками из рога, которые остальные дома давно убрали, а потом забирается в здание, и длинные руки закрыли окно. И я поняла, что он скрывается, что он некий беженец, но не тот, о ком знают Анвин или кто-нибудь еще, и мои подозрения становились все сильнее. Я осторожно подошла к окну и прижалась к нему ухом.

И тут он оказался позади меня, накрыл рукой мой рот, и я уронила корзинку, содержимое рассыпалось у моих ног по земле. Он знал, что я все это время следовала за ним, что подойду к двери, когда он затаится внутри, ожидая меня.

– Пронырливая? – сказал он, прижимая мою голову к грубому дереву дома, хотя и с нежностью, первой к стене прижалась его рука в перчатке. От его перчаток пахло мятой и крапивой. – И что с этим делать?

Я попыталась освободиться, но он держал крепко.

– Я уберу руку от твоего рта. Если закричишь, я заставлю тебя замолчать надолго, - сказал он. – Поняла?

Я медленно кивнула, и он убрал руку, развернул меня лицом к себе и поднял мою голову за подбородок. Я подняла нож и прижала к его горлу. Он снова улыбнулся из-под капюшона.

– Неплохо, - сказал он, и я ощутила странную гордость после его похвалы. А потом ощутила, как что-то острое прижимается меж моих ребер. Его нож целился в мое сердце. – Но в этот раз я лучше. Опусти оружие. Решим все мирно.

Я послушалась, и он, к моему облегчению, тоже убрал нож, когда я опустила свой. Мы замерли. Я чувствовала его взгляд на своем лице, он изучал меня из-под капюшона, но я его не видела, только рот, губы были поджаты в тонкую линию.

– Кто ты? – спросил он, отступив на шаг и убрав нож в ножны, когда и я так сделала. – Зачем ты меня преследовала?

– Меня зовут Эррин. Эррин Вастел, и я… хотела узнать, кто ты.

– Никто, Эррин Вастел, - сказал он, нижняя губа его скривилась, и он прикусил ее. Что-то в том, как он произнес мое имя, заставило меня задрожать, словно в нем было проклятие или чары. Здесь была опасная нотка угрозы.

– Ты здесь не живешь, - сказала я. – Это не твой дом.

– Теперь мой, - ответил он. – Какая тебе разница, кто я?

– Просто хотела знать. В этом месте незнакомцы – повод для тревоги.

– Насколько я слышал, все в Алмвике – повод для тревоги.

– Если Чэнс Анвин узнает… - я хотела предупредить, а не угрожать, но он ответил шипением.

– Но он не узнал. И не узнает. Никто не узнает. Мое пребывание здесь будет нашим секретом, пока ты не решишь рассказать всем, как мы встретились. В лесу, а ты с корзинкой с болиголовом, пасленом и олеандром, - он кивнул на разбросанное содержимое у моих ног. – Их ведь нельзя собирать без лицензии аптекаря? У тебя она вряд ли есть, да, Эррин Вастел? Или я ошибся, и ты местный аптекарь?

Я покраснела, во мне смешались гнев и страх. Страх победил.

– Нет.

– Тогда храни мой секрет, а я сохраню твой. Что скажешь?

А что я могла сказать? Я согласилась и старалась избегать дома, где он жил.

Но три дня спустя я снова увидела его в лесу. Это было после первого собрания Анвина, где он сказал нам, что совет Трегеллана отправит к нам солдат, чтобы охранять границу, шумный караван в нашу деревню. И я поспешила в лес, боясь, что это будет последний раз перед появлением солдат. Он ждал меня.

– Мне нужно от тебя зелье, если ты умеешь их делать, - сказал он без приветствия, запрыгнув на гниющий пенек дуба. Он стряхнул со своего плаща сухие листья и мох, ведя себя так, словно мы часто встречались в лесу, были друзьями, и при этом он склонял голову, будто птица. – Настой из белены. Как можно сильнее. Я дам тебе за него три флорина, никому не скажу, где взял его.

– С чего бы мне? – как только слова сорвались с губ, я захотела вернуть их. Три флорина были платой за дом за месяц, и немного еще осталось бы. Хватило бы, чтобы купить еды. Три флорина – жизнь на еще один месяц. Я ожидала, что он уйдет после моей грубости.

Я ошибалась.

– Потому что тебе нужны деньги. А мне – зелье. Мы нужны друг другу. Это логично.

Я уставила на него в его ненавистном плаще, в глупых перчатках на руках, и я чувствовала его взгляд на себе.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Он подошел ко мне, и я поняла, какой он высокий, какой худой. В прошлый раз я думала о том, как выжить, но теперь… Он напоминал березу или иву, в нем была грация, в лесу он чувствовал себя уютно. Он подходил лесу.

– Сайлас Колби, - сказал он в футе от меня. Я вытянула руку, и он растерянно посмотрел на нее, словно жест был ему незнакомым. Мои щеки вспыхнули, и я убрала руку, но он успел схватить ее, его ладонь обхватила мою, словно мы закрепляли печатью знакомство.