Сравнительные жизнеописания - Ликург и Нума Помпилий

Нума установил много и других жреческих должностей. Из них я упомяну только о двух -- салиев и фециалов. Они всего лучше говорят о набожности царя.

Фециалы -- своего рода хранители мира. Мне кажется, и свое название они получили от своей должности. Они старались прекращать увещаниями несогласия и не позволяли объявлять войну прежде, чем теряли всякую надежду на мирное решение спора. Точно так же и для греков "мир" -- когда взаимные недоразумения прекращаются силою слова, не при помощи оружия. Римские фециалы часто ходили к тем народам, которые были виновниками оскорбления, и лично старались склонить их к миру. Если их усилия уладить дело миром кончались неудачей, они приглашали богов в свидетели, призывали множество страшных проклятий на свои головы и на свое отечество, если они не правы, как нападающие, и затем объявляли войну. Без их согласия или при их отказе дать его ни один солдат, ни царь не имел права взяться за оружие. Царь должен был узнать от них, имеет ли он нравственное право начать войну, и затем уже готовиться к ней. Говорят, и несчастие во время войны с галлами обрушилось на государство потому, что в данном случае был оставлен без внимания этот религиозный обычай. Галлы осаждали город Клузий, когда в их лагерь отправлен был в качестве посла Фабий Амбуст для переговоров о снятии осады. Получив высокомерный ответ и не считая себя связанным более званием посла, он в своей юношеской заносчивости дошел до того, что обнажил оружие в защиту клузийцев, вызвав на поединок храбрейшего из неприятелей. Бой кончился для него удачно -- он убил врага и снял с него оружие. Узнав об этом, галлы отправили в Рим посла, обвиняя Фабия в том, что он сражался с ними без объявления войны, вероломно нарушая договоры. Фециалы советовали сенату выдать виновного галлам; но он искал спасения в толпе и благодаря любви к нему народа избежал наказания. Вскоре галлы взяли Рим и сожгли его весь, кроме Капитолия. Об этом я рассказываю подробнее в жизнеописании Камилла.

XIII. Должность салиев учреждена, говорят, по следующему случаю. В восьмой год царствования Нумы Италию опустошала чума, проникшая и в Рим. Население было в величайшем отчаянии, когда, по преданию, в руки Нумы упал с неба медный щит. Об этом щите царь стал рассказывать чудеса, которые он, по его словам, узнал от Эгерии и муз. Щит этот, говорил он, послан небом для спасения города; его следует хранить и вместе с тем сделать еще одиннадцать других щитов, формой, величиной и рисунком совершенно похожих на него, чтобы вор благодаря их сходству не мог отличить того из них, который упал с неба; место, где он будет храниться, следует посвятить музам вместе с соседними полями, куда они часто приходят для бесед с ним, царем; протекающий в этом месте источник необходимо объявить священным и уступить весталкам: они должны ежедневно черпать из него воду, чтобы мыть и кропить храм. Его слова оправдались -- чума прекратилась. Затем царь показал щит художникам и приказал им сделать несколько других, совершенно на него похожих. Все отказались, кроме Ветурия Мамурия, замечательного художника. Он сделал все щиты настолько похожими один на другой, достиг такого единообразия, что даже сам Нума не мог различить их. Надзор за их хранением он поручил жрецам -салиям. "Салиями" они названы не в честь самофракийца или мантинейца Салия, как думают некоторые, который будто бы первым учил их известному военному танцу, а скорей по самой форме их танца, похожего на прыгание. В марте месяце они берут священные щиты, надевают красную тунику, медные широкие пояса и медные же шлемы и, стуча короткими мечами о щиты, с танцами обходят город. В остальном их танец состоит в движении ног. Движения их красивы. Они быстро и с легкостью, соединенною с силой, делают в такт много разнообразных оборотов. Самые щиты зовут они "анцИлиа" [ancilia] вследствие их вида -- они не круглы и не глиптической формы, как обыкновенные: они образуют кривую линию в виде спирали, концы которой в самом узком месте обращены в противоположные стороны. Быть может, однако, их название происходит от слова "локоть", на котором их держат. Так говорит Юба, который желает видеть в этом слове греческий корень. Быть может, название их происходит от того, что первый щит упал с неба, сверху или потому, что он даровал исцеление больным, или потому что прекратил засуху, или, наконец, потому, что был спасением от бедствия. Вследствие этого и афиняне называют Диоскуров Анаками, если уж считать это слово греческим. В награду за искусство Мамурия салии упоминают о нем в песне, которую исполняют во время своего военного танца. Другие говорят, впрочем, что они поют ее не про Ветурия Мамурия, а про "ветерем мемориам" [veterem memoriam], т. е. про "древнее предание".

XIV. Покончив с учреждением жреческих должностей, царь выстроил вблизи храма Весты Регию, т. е. царский дворец. Здесь он проводил большую часть времени или в жертвоприношениях, или в обучении жрецов, или же в разговорах с ними религиозного характера. Другой его дворец находился вблизи Квиринальского холма. Место его показывают еще до сих пор. Во время каждого выхода царя или вообще при религиозных процессиях впереди шли глашатаи, которые водворяли по улицам города тишину и приказывали всем бросать работы. Говорят, пифагорейцы запрещают молиться богам, поклоняться им "мимоходом", напротив, приказывают выходить из дому в молитвенном настроении. Так и Нума желал, чтобы граждане не слышали и не видели ничего, имеющего отношение к религии, мимоходом, случайно, -- они должны были бросить другие занятия и отдаться всей душой делам благочестия как более важным в сравнении с другими. Вот почему он желал, чтобы на улицах во время религиозных процессий не было ни шума, ни крика, ни вздохов и т. п., что бывает обыкновенно при занятии ремеслами. Следы некоторых из его распоряжений сохранились до сих пор. Например, когда консул наблюдает за полетом птиц или приносит жертву, кричат "Хок аге!", т. е. помни, что делаешь, желая напомнить присутствующим о внимании и пристойности.

Многие и другие распоряжения царя носят на себе пифагорейский характер. Пифагорейцы, например, запрещали садиться на меру для зерна, разгребать огонь ножом, идя в дорогу -- оглядываться назад, богам неба приносить четное число жертвенных животных, подземным -- нечетное. Значение каждого из этих обычаев они скрыли от непосвященных. Так же таинственны и некоторые из распоряжений Нумы, -- например, не совершать возлияний богам из вина необрезанной лозы, не приносить жертв без муки, молясь богам -- кланяться во все стороны и после молитвы садиться. Первые два обряда имеют, вероятно, целью побудить к занятию земледелием, считающемуся у пифагорейцев одним из подвигов благочестия, поклоны же во все стороны во время молитвы считаются подражанием кругообращению вселенной. Но, вероятно, это правильнее объяснить тем, что так как храмы обращены на восток и входящие обращены к солнцу спиною, то им приходится поворотиться, приветствуя бога света, делать при молитве полный круг. Быть может, впрочем, это имеет то же значение, что и египетские колеса, и намекает на непостоянство, на переменчивость всего земного, на то, что следует принимать охотно, без ропота все испытания и превратности, посылаемые нам в жизни богом. Сидят после жертвы для того, говорят, чтобы молитва была услышана и чтобы просимые блага были продолжительны. Отдых бывает перед началом нового дела и после конца другого; так, говорят, и они, кончив одно дело, садятся перед богами, чтобы получить от них затем позволение начать другое. Но это может быть объяснено также желанием законодателя -- с чем согласно то, о чем говорено выше, -приучить нас молиться богам, когда мы не заняты другими делами, не мимоходом, так сказать, не спеша, но когда у нас есть свободное время.

XV. Благочестивый характер воспитания имел своим следствием то, что нравы граждан стали мягче. Нравственное влияние Нумы сделалось так сильно, что невероятные рассказы, походившие на басни, принимались на веру. Установилось мнение, что для царя, стоит ему захотеть, нет ничего невозможного, ничего недоступного. Говорят, он однажды пригласил к себе на обед много граждан, причем поставил на стол дешевые приборы и простые, самые обыкновенные кушанья. В начале обеда царь сказал, что к нему идет друг его, нимфа, -- и комната разом наполнилась дорогой посудой, стол -- массой дорогих блюд. Но рассказ о разговоре его с Юпитером совершенно невероятен.

Говорят, на Авентинскнй холм, в то время еще не входивший в черту города и не заселенный, но имевший богатые водой источники и тенистые рощи, часто ходили два бога, Пик и Фавн, которых можно было бы сравнивать во всех отношениях с сатирами или панами греков. Но дело в том, что они, странствуя по Италии и применяя свои познания, считаются знатоками врачебного искусства и записными колдунами, как идейские дактилы греков. Рассказывают, Нума поймал их, смешав воду источника, из которого они постоянно пили, с вином и медом. Когда их поймали, они начали принимать различные виды, изменять свою наружность и превращаться в страшных на вид чудовищ. Чувствуя, однако, что им не избежать плена, не получить свободы, они открыли царю много тайн будущего, научили его, каким образом очищать себя от посланных в наказание с неба молний, -- для чего в настоящее время употребляется лук, волосы и мелкая рыба. Некоторые говорят, что очищению научили его не эти боги, но что они своими заклинаниями только свели с неба самого Юпитера. Бог разгневался на Нуму и приказал ему произвести очищение "головами". "Луковичными?" -быстро спросил Нума. "Нет, человеческими..." -- начал Юпитер. Желая избежать исполнения такого жестокого приказания, царь переспросил его: "Волосами?" -"Нет, живыми", -- ответил Юпитер. "Маленькими рыбками?" -- переспросил Нума, -- вопрос, который научила его задать Эгерия. Бог смягчился и вознесся на небо. Место, где происходило это, названо Илицием. Очищение совершается так, как сказано выше.

Подобного рода невероятные, смешные рассказы доказывают, как глубоко было тогда религиозное чувство в сердцах граждан, чувство, укоренившееся в них в силу привычки. Сам Нума, по преданию, так крепко верил в бога, что, когда ему сказали однажды, что неприятели приближаются, он с улыбкой ответил: "А я приношу жертву"...

XVI. Говорят, он первый построил храм богине Верности и Термину и научил римлян клясться "верностью" как важнейшею из клятв, что они соблюдают до сих пор. Термин -- бог границ. Ему приносит жертвы как от имени государства, так и частные лица, на границах полей, жертвы в настоящее время кровавые, но прежде -- бескровные. По справедливому мнению Нумы, бог границ, страж мира и свидетель правды, должен быть чист от крови. Вероятно, этот царь и обозначил вообще границы своих владений. Ромул не хотел сделать этого, чтобы не показать, сколько земли отнял он у других. Границы, если их уважают, служат пределами власти, но если на них не обращают внимания, доказательством несправедливости. Вначале у Рима было мало земли. Почти всю ее Ромул завоевал оружием. Всю ее Нума разделил между бедными гражданами, чтобы уничтожить бедность, тем самым уничтожить преступления и приучить народ заниматься земледелием -- обрабатывая землю, перерабатывать себя. Никакие другие занятия не внушают так быстро горячей любви к миру, как земледельческий труд. Он вселяет, воспитывает в нас воинственный дух для защиты родины и вырывает с корнем страсть обижать других и чувство алчности. Вот почему Нума старался внушить гражданам любовь к земледельческому труду, всего более располагающему к миру. Он любил эти занятия потому, что они более способствуют нравственному совершенствованию, нежели благосостоянию. Землю он разделил на участки, названные им "пагами", и над каждым поставил начальника в качестве надзирателя. Иногда он сам осматривал поля и, судя по работам, составлял понятие о характере граждан. Одних он награждал и оказывал им свое доверие, ленивых и небрежно относившихся к делу старался исправить выговорами и порицаниями.

XVII. Из остальных его преобразований особенного внимания заслуживает разделение им народа на классы, смотря по ремеслам. Город, как мы сказали выше, состоял как бы из двух народов или, вернее, делился на них. Они вовсе не желали сплотиться вместе, ни прекратить царившую между ними рознь и ссоры, напротив, между обеими сторонами. беспрестанно происходили столкновения и споры. Царь знал, что твердые тела, которые по своей природе не способны к соединению, можно иногда соединить вместе, раздробив их, причем они легче сливаются благодаря небольшой своей величине. Поэтому он решил разделить весь народ на несколько частей, чтобы, сделав между гражданами другого рода различие, уничтожить первую, главную причину несогласия между народами, разделить ее как бы на несколько частей. Народ был разделен, по роду занятий, на флейтистов, золотых дел мастеров, плотников, красильщиков, сапожников, кожевенников, медников и гончаров. Другие ремесла царь соединил вместе и образовал из них один цех. Каждый цех имел свои собрания, сходки и религиозные обряды. Таким образом, царь в первый раз изгнал ту рознь, которая заставляла одних считать и называть себя сабинцами, других -- римлянами, одних гражданами Татия, других -- Ромула, вследствие чего деление на цехи внесло всюду и во всем гармонию и единодушие.

Царя хвалят также за то, что он издал закон, ограничивающий права продажи сына отцом: отсюда исключались женатые, если брак был заключен по воле и желанию отца. Царь понимал, что женщине, выходившей замуж за свободного человека, пришлось бы после жить с рабом.

XVIII. Он исправил также календарь, правда, не вполне точно, тем не менее не без знания дела. В царствование Ромула месяцы не имели ни определенного числа дней, ни определенного порядка. В некоторых из них не было и двадцати дней, тогда как другие заключали в себе тридцать пять и даже больше. Не понимая разницы между лунным и солнечным годом, римляне старались лишь о том, чтобы год состоял из трехсот шестидесяти дней. Нума высчитал, что разница между ними состояла в одиннадцати днях. Лунный год имеет только триста пятьдесят четыре дня, солнечный -- триста шестьдесят пять. Царь удвоил число этих одиннадцати дней и приказал вставлять через каждые два года, в феврале, вставной месяц в двадцать два дня, называемый римлянами "мерцедонием". Это исправление неправильностей календаря потребовало впоследствии еще больших исправлений. Царь переменил и порядок месяцев. Март, первый месяц года, он сделал третьим, январь, одиннадцатый месяц при Ромуле, -- первым, февраль, двенадцатый, последний месяц, -- вторым, каким он считается и теперь. Многие говорят, что месяцы январь и февраль прибавлены Нумой и что вначале римский год состоял только из десяти месяцев, как у некоторых иностранных народов -- из трех. Среди греков, у аркадцев он состоял из четырех, у акарнанцев -- из шести. У египтян в году был, говорят, сперва один месяц, затем -- четыре, вследствие чего их можно считать одним из древнейших народов и мире, хотя они живут на материке, образовавшемся весьма недавно. В своих родословных они приписывают себе невероятное множество лет, так как месяц считают за год.

XIX. Что в римском году было когда-то десять, а не двенадцать месяцев, видно из названия последнего месяца, который до сих пор еще называется "декабрем" -- десятым; что первым был март -- из занимаемого им места: пятый от него называется "квинтилием" -- пятым, шестой "секстилием" -- шестым и т. д., каждый по порядку. Если бы январь и февраль в то время предшествовали марту, тот месяц следовало бы считать седьмым, хотя и называть пятым. Что март, посвященный Ромулом Марсу, был первым месяцем, апрель -- получивший свое название от Афродиты, -- вторым, доказывается также тем, что римляне приносят в этом месяце жертвы богине и в его календы купаются с миртовыми венками на головах. Некоторые уверяют, что апрель получил свое имя не от Афродиты-- его название объясняется проще: апрелем месяц называется потому, что в самый разгар весны почки деревьев начинают разбухать и распускаться, "аперйре" по-латыни.

Из остальных месяцев один назван в честь Майи, матери Меркурия, июнь -в честь Юноны. Другие говорят, что месяцы эти названы по порядку, в котором следуют: "майорес" значит по-латыни "старшие", "юниорес" -- "младшие". Прочие месяцы назывались по порядку, в котором идет каждый из них, -квинтилий, секстилий, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый. Пятый месяц впоследствии назван июлем, в честь Цезаря, победителя Помпея, шестой -- августом в честь второго императора. Два следующие месяца Домициан назвал своим именем; но это название удержалось недолго, после его убийства они получили прежние имена -- сентябрь и октябрь. Только два последние месяца сохранили название, данное им сначала, но по порядку, в котором они следовали. Из числа месяцев, прибавленных или переставленных Нумою, февраль -- месяц очищения, как показывает само его название (кроме того, в нем приносят заупокойные жертвы и справляют Луперкалии, праздник, очень похожий на обряд очищения). Январь, первый месяц, назван в честь бога Януса. Мне кажется, Нума переставил с первого места март, посвященный Марсу, потому, что желал во всем отдавать предпочтение мирным занятиям перед военными. Янус, очень древний бог, или царь, способствовал, говорят, гражданскому устройству общины и изменил к лучшему дикий, зверский характер ее членов, вследствие чего его изображают двуликим, так как он совершенно изменил жизнь в отношении ее внешности и обычаев.