Сражение на Венере (сборник)

Глаза Сенильда расширились от удивления.

Бац! Бац! Еще две иглы попали в цель с тем же успехом.

— Ты не сможешь убить меня, Сенильд, — произнес Лип. — Теперь мы находимся в равных условиях, так что давай, обсудим все рационально. Не начинай войну. Я обещаю, что так или иначе верну подзорную трубу.

— Ты украл мой эликсир! — с пеной у рта завопил Сенильд. — Ты украл его! Не говори мне об обещаниях! Я не желаю больше слышать обещаний! О, как меня обманули! — Он продолжал взбираться дальше по лестнице, издавая громкие стоны от жалости к себе. — Я старый дурак… Меня обманули, ограбили, избили, бросили в камеру, предали со всех сторон…

Лип бежал за ним, но Сенильд первым достиг конца лестницы и, все еще мучительно стеная, щелкнул каким-то переключателем. Лестница мгновенно превратилась в крутую наклонную плоскость, и Лип опять покатился к ее основанию. К тому времени, как он нашел другой путь на верхний этаж, Сенильд уже скрылся в своей потайной диспетчерской.

И почти сразу же вдалеке послышались залпы орудий и загремели взрывы. Война началась снова.

Лип присел на корточках в коридоре и попытался проникнуть своим умом в тайны скрытых проходов и фальшивых стен. Но его неуправляемая способность показала ему вместо этого потайную дверь в одной из стен стальной комнаты, где прежде хранился эликсир. Он даже увидел комбинацию замка, которую, прежде, чем ему удалось освободиться, много часов пытался вспомнить страдающий провалами памяти Сенильд.

Но ясновидение упрямо отказывалось даже намеками показать ему путь в диспетчерскую. Лип понял, что слишком перенапрягается, а нахрапом здесь не возьмешь. Он должен расслабиться и позволить ясновидению плыть своим собственным своенравным курсом.

Но вместо этого Лип продолжал задаваться вопросом: ну, предположим, я найду путь в диспетчерскую. Я все равно не смогу ничего сделать с Сенильдом. Я даже пальцем не могу его тронуть. Я не могу закончить то, что начал он. Я не могу закончить то, что начал я…

Лип почувствовал вспышку предчувствия. Теперь уже не было пути назад. Он вступил на дорогу с односторонним движением. И когда-нибудь… Когда-нибудь…

Наступил день. Боевая колесница катила по однообразной венерианской равнине. Джордж нашел свою подзорную трубу, которую оставил здесь Сенильд, и не отрывался от нее, надеясь увидеть впереди корабль.

Мара бодрствовала вместе с ним.

— Послушай, — внезапно сказала она.

Оба прислушались. Постепенно сквозь гул двигателя и бряцанье гусениц прорвался быстро нарастающий гул.

— Самолеты! — воскликнул Джордж. — Война опять началась! Должно быть, Сенильд освободился.

Небо превратилось в великолепный резонатор для тысяч самолетов. Их гудящий хор повторял зловещий рефрен: дуу-ум, дуу-ум, дуу-ум… Это был самый страшный звук, какой Джордж когда-либо слышал. Внутри у него все похолодело.

С воем понеслись к земле бомбы…

Капитан Фрайбург и его команда услышали гул самолетов и далекую бомбежку. Они бросились к танкам. Возобновление войны означало, что танки должны ожить. Так оно и случилось.

— Это наш последний шанс, — обратился Фрайбург к своим товарищам. — И мы не можем позволить себе упустить его. Ради всего святого, придерживайтесь составленного мною плана. Не думайте о взрывах, просто сосредоточьтесь на выполнении своей работы. Не забудьте поставить танки на первую передачу. И избегайте рывков — тросы могут не выдержать. Наблюдайте по видеоэкранам за моим танком. Когда я подниму это — начинайте. Когда я заторможу — быстро останавливайтесь.

«Это» было старой рубашкой Фрайбурга, на сей раз привязанной, как флаг, к длинной антенне.

Все заняли свои места. Двигатели ровно заурчали. Фрайбург вытолкнул антенну через открытый люк над своей головой. Танки медленно тронулись с места, тросы натянулись.

Корабль громко застонал, между ним и землей показалась полоска дневного света. Все тросы выдержали. Подъем начался хорошо.

Война бушевала вокруг колесницы, которая ни на метр не отклонялась от заданного курса. Никто специально не целился в нее, потому что в банках памяти у всех сторон она определялась, как «свой». Но в воздухе было полно снарядов, и некоторые разрывались в опасной близости.

Громыхающего монстра догнала несущаяся как экспресс торпеда на колесах. Из ее реактивного двигателя вырывалась раскаленная добела струя газов. Она непрерывно стреляла.

Вокруг нее сновало множество танкеток, иногда подбиравшихся так близко, что, казалось, столкновение неизбежно, но всегда в последний момент им удавалось убраться с дороги гиганта. Весь горизонт усыпали вспышки выстрелов.

Главную опасность представляла бомбежка. У Джорджа сложилось впечатление, что она становилась довольно хаотичной, словно Сенильд в диспетчерской бешено щелкал переключателями и нажимал кнопки, надеясь хотя бы случайно попасть в космический корабль.

Джордж заставил Мару спуститься вниз, но сам остался на площадке, обозревая бушующую равнину…

Напрягающиеся изо всех сил танки, точно собаки на поводках, продвигались вперед с трудом, но ни один из них не останавливался. Корабль достиг критической точки наклона в сорок пять градусов. Когда они минуют ее, центр тяжести переместится и задача станет гораздо легче.

46… 47… 48… 49… 50 градусов наклона. Тросы держались.

Растопыренные лапы посадочного устройства готовились принять на себя тяжесть корабля…

Высоко над ними то и дело проносились громадные снаряды каких-то дальнобойных орудий, устремленные к неизвестным целям. Безумная бомбежка сдвигалась к северу, и Джорджу с Марой уже стало безопасно вести наблюдения с открытой площадки.

Потом они услышали доносившийся откуда-то спереди далекий визг. Джордж направил туда подзорную трубу и увидел странное сооружение, вертикально стоящее на равнине. Его окружали какие-то механизмы, и от него, словно паутина, тянулись во все стороны какие-то тросы. Они все сходились на вершине сооружения, где присутствовали какие-то колеса, вращающиеся со страшной скоростью.

Пока Джордж разглядывал эту картину, изнутри сооружения выдвинулся раздвоенный рычаг, который прошел вдоль оси одного из колес и выбил его из креплений. Колесо полетело на землю и, оставаясь вертикально, быстро покатилось куда-то в сторону. Окружавшие сооружение колеса стали поочередно покидать свои места и катиться по своим делам, так что визг начал понижаться в тональности.

Колеса с воем катились по равнине в разные стороны.

Джордж передал подзорную трубу Маре.

— Посмотри-ка, что там происходит.