Сражения Космического Десанта

— Ни одно задание не требует привлечения всего Ордена, — тихо произнес Аркенджо.

Глаза всех присутствующих обратились на него.

— Продолжай, брат, — попросил немного язвительно Железный Шлем. — Почему ты вспомнил именно сейчас о нерушимости этого правила?

Аркенджо поднял взгляд, и в свете огней его жесткая кожа выглядела такой же древней, как и кости горы.

— За исключением Почтенных Павших сейчас нет никого, кто видел Русса. Но я был здесь, когда последние угли долгого Очищения все еще тлели. Я помню войны у врат Хель и гибель старых Легионов. Даже в те времена, когда Око еще не окружили, а предатели все еще маршировали под командованием своих страшных повелителей, мы не бросали все наши силы на одного врага. Мы воевали, как и наши братья на сотне миров, потому что тогда сражений было так же много, как и сейчас.

Голос Аркенджо отличался от Харека. В то время как у Великого Волка он был скрипучим, у лорда Двенадцатой — осипшим с возрастом и мягким. Но при этом ярлы и жрецы слушали его так же безмолвно, как и своего повелителя, а в кругу присутствовали те, кто всегда были союзниками старика Ойя.

— Ты говоришь о старых войнах, — сказал Железный Шлем.

— Все войны старые, — возразил Аркенджо. — В этом весь смысл. На сегодняшний день есть угрозы и обязательства поважнее.

— Ты что, меня не слышишь, брат? Не существует большей угрозы.

— Только потому, что ты этого желаешь.

Оба ярла свирепо смотрели друг на друга, над Камнем сцепились их воли. Ни один не шевелился, но аура угрозы была ощутима, повиснув в едком воздухе подобно кольцам дыма.

Первым отвел глаза Железный Шлем, метнув взгляд на совет.

— Это твое мнение. Кто-нибудь еще выступит?

— Если Пятнадцатый все еще жив, он будет истреблен, — сказал ярл Второй Салвргрим, неизменный союзник Великого Волка. — Ты говоришь верно: никто кроме нас не сделает этого.

— Но какова его численность? — спросил Вракксон из Пятой. — Скольких вы видели?

— Горстку, не больше, — ответил Великий Волк. — Но будут и другие. Я советовался с рунами, и эфир кричит об их присутствии.

— Но не со мной, — мрачно вставил Штурмъярт.

— Так, где они? — спросил Къярлскар, наряду с Салвргримом самый горячий сторонник охоты.

— Неизвестно, — ответил Железный Шлем. — Но я узнаю.

Он снова обратился к совету.

— Я когда-нибудь вел вас неверным путем? Каждый начатый мной поход заканчивался пролитой кровью врагов. В свое время я узнаю место, а сегодня в этом зале мне нужно знать только одно: кто последует за мной?

Салвргрим, Къярлскар и Ойррейссон из Седьмой тут же пообещали свои клинки. Вракксон, Морскарл из Третьей, Погибель Кракена из Десятой и Аркенджо не пошевелились. Совет разделился пополам.

Железный Шлем презрительно усмехнулся и взглянул на ярла Двенадцатой.

— Вижу, ты был занят в мое отсутствие.

Аркенджо ответил хмурым взглядом.

— Можешь делать со своей ротой все, что захочешь. Можешь отдать приказ жрецам и склонить остальных аргументами, но в этом зале мы все Лорды Фенриса и ты не можешь заставить никого из нас, не в этом случае.

Лицо Железного Шлема дернулось, а рука чуть сместилась к висевшему на поясе мечу.

— Это не приказ Ордену, — прорычал он. — Если я дам команду, ты выполнишь ее.

Аркенджо не шелохнулся.

— Ты лучший из нас, лорд, но позволил этому существу свести себя с ума, — разнесся по залу его сухой голос. — Если он жив, если он жив, то сейчас смеется. Ты подбираешь каждый пустяк, который он тебе оставляет. Хватаешься за каждую нить. Если ты в самом деле веришь, что его можно найти, если искренне желаешь досадить ему и расстроить его планы, то должен отказаться от своей затеи. Тебе следует посмеяться на Знаком Ока и обратиться к врагам из плоти и крови, которые в этот самый момент собираются во тьме.

Железный Шлем больше не мог скрывать гнев, едва сдерживаемый под надетой на лицо маской.

— Твой крестовый поход! — выпалил он. — Конечно же, ты возглавишь его? И почести тоже будут твоими?

— Нет, лорд, ты возглавишь. Ты всегда будешь вожаком. Но эту твою затею я никогда не поддержу. Я всегда буду ее противником, и только если сам Клык падет, а землю Асахейма поглотит огонь, я уступлю, потому что то, чего ты так жаждешь — безрассудно.

В зале повисла мертвая тишина. Казалось, даже пламя жаровен сникло, словно ледяной воздух снаружи горы смахнул угли. Судя по виду Великого Волка — сильно сжатым кулакам и вздувшимся на шее венам — он едва контролировал свой гнев.

Медленно, очень медленно Харек расслабился. Его поведение напоминало постепенную деактивацию огромной боевой машины, отключение одного за другим ее орудий, способных уничтожить мир. Он даже улыбнулся, хотя улыбка как обычно была кривой и холодной.

— Ты говоришь, что он смеется, — произнес Железный Шлем. — Верно, так и есть. Он смеется, видя нас разобщенными и спорящими, словно дети. Ты не сможешь предотвратить грядущее, потому что оно уже написано судьбой. Даже твои слова предсказаны. Пробьет час, и я сокрушу его так же, как некогда сделал величайший из нас.

От этих слов Аркенджо впервые выдал едва заметную тень сомнения. Железный Шлем словно вернулся в прошлое, до того, как культы Ока полностью завладели его разумом, и все братья ждали от него возрождения славы Фенриса.

Но плечи Великого Волка поникли, а свет в глазах погас.

— Следовательно, не сегодня, — произнес он с кривой усмешкой. — Я созвал совет и получил его.

Он пристально посмотрел в центр Аннулюса, где смешивался свет жаровен.

— Пусть никто не говорит, что я забыл выслушать предостережения, — сказал он. — Они ничего не изменят — однажды Орден встретиться с этой угрозой. Ему придется.

Затем он в последний раз улыбнулся — смиренно, понимающе и холодно.

— Но не сегодня.

После совета ветер принес с востока бурю. Скоро всю гору окружили злобные шквалы, засыпающие крупой и снегом скалистые вершины и вырывающие с корнем сосны.

Непогода была настолько сурова, что целые сутки не позволяла двум Великим ротам — Морскарла и Вракка — погрузиться на корабли, а после их орбитальным транспортникам пришлось яростно сражаться с накрывшим весь континент циклоном, пока небо не прояснилось.

В сердце крепости проникали только слабые отголоски буйства стихии. По ледяным туннелям спешили, как обычно трэллы, приученные к пронизывающему холоду. Кузни работали, молоты терзали наковальни, трапезные дымили из-за бесконечных верениц слуг, несущих отвары и отбивные с кровью.

Все это время двери святилища Вирмблейда оставались закрытыми. Никаких известий изнутри не поступало, и даже трэллы жречества не осмеливались спросить о новостях.

Наконец, ночью шестого дня с возвращения Железного Шлема с Арвиона двери открылись. Вирмблейд, который выглядел так, словно после получения задания не ел и не спал, вышел в туннели и молча поспешил в башню Великого Волка.