Среди легенд

Зашел, оказалось, что семейство Аполлоновых не в гостиной вкушают пищу, а как большинство советских людей на кухне, причем не очень и большой. Контрастировала с огромным коридором.

– Так, Наташа, это Володя, второй Бобров.

– Кто? – девушка сняла школьное платье и надела халат. Чуть маленький. Быстро росла в последнее время. Всего по колено и на груди не очень нахлестываются полы. Оставляют место для фантазии.

– Хоккеист хороший. С нами поужинает. Ты еще один прибор поставь.

– Тоня, мы есть будем?

На кухню вошла женщина, которая не была ухудшенным и состаренным вариантом школьницы. Красивая, холеная. В роскошной прическе. Вечером? Для кого? Ну да! Для себя и любимого мужа. Чтобы по секретаршам не бегал.

– Тоня, это Володя. Поужинает с нами. Не обеднеем? Хочу его озадачить. Вообще, он милиционер и игрок хоккейной команды «Динамо».

– Антонина Павловна, – женщина кивнула головой и оценивающе посмотрела на Вовку. Как на потенциального жениха. Наверное, все мамы дочек старше шестнадцати так на молодых людей смотрят.

Вовка стушевался.

– Присаживайтесь, Володя. Вот на этот стул, у нас сегодня антрекоты с печеной картошкой. Какая у тебя рубашка необычная. Красиво. Где покупал? Импортная?

– Швея – мамина знакомая, сшила, – потерял кучу строчек в рейтинге Вовка.

Наташа в это время наложила на четыре тарелки тонкие куски мяса и рассыпчатый белый картофель.

«А чего, – решил Фомин, – дают – бери». Уселись, и тут он генерала удивил, взял по привычке вилку в левую, а нож в правую. Хозяева были людьми простыми и правилам этикета обучены не были. Взялись наоборот. Резали ножом, зажатым в левой руке.

– Твою налево! Семь классов, говоришь, и родители простые рабочие? Мать, ты посмотри, как он вилку держит, как на приеме в английском посольстве! – Аполлонов переменил приборы в руках.

– Мне так неудобно, – через минуту пожаловалась Наталья, тоже поменявшая приборы местами.

– Наташа, ты знаешь, зачем я Володю пригласил? Он тебе поможет английский выучить.

– За один вечер! – фыркнула блондинка.

– Почти, – улыбнулся девушке Вовка, стараясь продемонстрировать голливудскую улыбку.

Дальше ели молча и быстро. Потом пили чай с небольшими пироженками. А вот после генерал скомандовал:

– Так, школьники, давайте в свою комнату и не подслушивать, мне несколько звонков сделать надо.

Н-да, у Натальи в комнате стоял огромный стол и вся стена в книжных полках. Ровно и аккуратно заправленная узкая кровать, и даже кресло под торшером имелось. Что тут скажешь – генеральская дочка.

Дочка села на стул у стола, сдвинув плотно ноги, и указала пальцем Вовке на кресло. Чуть ниже сидишь и прекрасные круглые коленки перед глазами. Твою ж налево. Мозг на раз отключает.

– Чего сидишь? Учи! – и ногу на ногу закинула. Специально. Смотрела «Основной инстинкт»? Или этот инстинкт и правда основной?

– А в чем у тебя проблема? – Вовка собрал растекшиеся по древу мысли в кучку. Как-то смотрел по зомбоящику, наткнувшись при переключении каналов, что Заболоцкий неправильно перевел с древнерусского. Мысь – это не мысль, а белка. Белка растекается по древу. Ну, да черт с ним, с Заболоцким. Нужно на генеральской дочке сосредоточиться, а не на ее коленках.

– Какая проблема? – откинулась на стуле, при этом вырез халата чуть больше разрезался. Твою ж!..

Опять белок в кучу.

– Произношение, грамматика, запоминание слов.

– Ну, про первые два не знаю, а вот запомнить слова правда не получается, – девушка надула губки, сердясь, очевидно, на Шекспира с лордом Байроном.

Давно, в школе еще, читал Федор в журнале «Юность» повесть небольшую. Называлась «Милый Эп». Сильная вещь для того времени. Там девушка учит этого самого Эпа английскому, используя всякие разные глубокие погружения, в том числе и языка своего в его рот. Главное же было в следующем.

– Наташик, можно я тебя буду так называть?

– Не можно, – но улыбнулась.

– Наталья Аркадьевна, принесите мне, пожалуйста, листок бумаги, ножницы и карандаш простой, но хорошо заточенный. – Вовка млел.

«Наташик» начала подниматься, и птички чуть не выпорхнули из халатика. Потом еще предательский халат и коленки повыше показал.

Появились испрашиваемые вещи. Вовка нарезал бумагу на полоски и стал с одной стороны писать цвета, все какие знал на английском, потом перевернул бумажки и написал перевод крупными печатными буквами. Ну, там, «еловый» – значит желтый. А «brown» – коричневый. Потом принялся за туалетные принадлежности. На оставшихся бумажках написал предметы одежды. Получилось сто бумажек-полосок. Прошли в ванную, и Вовка за висевшее на стене зеркало запихал бумажки с ванными принадлежностями английскими словами наружу. Эдакая ромашка получилась из круглого зеркала.

– Смотри, Наталья Аркадьевна, подходишь к зеркалу, чистишь зубы или умываешься и читаешь. Пытаешься перевести. Не получается, отгибаешь бумажку и подсматриваешь. Так несколько раз за день. Через три-четыре дня бумажки переверни, а через неделю придумай новые, на предметы, которые мы еще не охватили. Вот душ, например, забыли. Шланг. А оставшиеся бумажки так же в тех местах, где часто бываешь, сунь. В комнате у себя на столе в книги. Проходишь и пытаешься перевести. Уверяю, скоро все нужные слова выучишь, но на этом не останавливайся, дальше учи и время от времени старые бумажки для закрепления вставляй.

– Хитрый. Может и сработать. Хорошо, вот, выучу я эти слова, и что мне за это будет? – и смотрит, как боярыня Морозова на протопопа Аввакума.

Вопрос. Чем там главная героиня этого Эпа стимулировала? Обещала поцеловать. Да легко.

– Я тебя поцелую.

Глава восьмая

Синий лед… В жарких схватках раскаленный лед… Парни в шлемах, словно пять ракет, Летят вперед, чтоб у чужих ворот Зажечь победы свет! Вьется над нами Ветер, как флаг, ветер, как флаг! Мы пишем коньками Песни атак! Н. Добронравов, С. Гребенников

Матч состоится при любой погоде! Что имели в виду? Дождь? Плохо все с дождями в Москве в январе. С неба-то его вылили. Не пожалели. Потом одумались, жахнули тридцатиградусным почти морозом, и дождик выпал мелким колючим снегом. Шел он уже не первый час и даже не думал заканчиваться. Перед самым матчем пацаны из детских секций при «Динамо» прошлись с большими деревянными скребками и собрали снег в одну приличную кучу за воротами, туда пришло пару парней постарше с деревянными лопатами. Вовка Фомин, уже выкатившийся на площадку разминаться, с интересом наблюдал, как будущий «черный паук» неуклюже перебрасывает снег за борт почти сломанной лопатой. Вот он взял приличную порцайку уплотнившегося снега, и лопата не выдержала, развалившись на составляющие. Яшин осмотрел обломки, взял фанерку руками и продолжил порученное дело. Настырный и упертый. Вот как бы его упертость повернуть на желание бросить курить? Подумать надо.