Среди призраков

Ребята о чем-то говорили, а я вдруг вспомнил Раю, хотя вроде бы по-настоящему ни на минуту ее сегодня не забывал. Но теперь меня очень сильно потянуло к ней. Однажды, но это уже было гораздо позже, она сказала мне:

– Трудно оставаться с тобой нежной долго, - она говорила это и, почти задыхаясь, гладила мне плечи и отросшие волосы, - так хочется сильно обнять, измять, прижать, больно сделать.

– Ты и так мне больно делаешь, - сказал я тогда.
– Вот, все губы искусала.

А теперь, когда мы вышли из-за стола и, попрощавшись с Ханум, покинули ее стекляшку, и шли по бульвару, и вдыхали теплый и тяжелый, напоенный запахами нефти, воздух с моря, и смотрели на ночные пароходы в редких огнях, и бились учащеннее наши сердца, когда навстречу нам попадались или обгоняли нас стайками идущие девушки - наши ровесницы и море тихо шуршало в нескольких шагах от нас, под нашими ногами, и яркая стекляшка Ханум постепенно исчезала за буйной листвой заслонявших ее деревьев, и мы делились друг с другом сигаретами, и когда в пачке оставалась последняя, то пускали ее по кругу, и шли молча, потому что не хотели портить пустой трескотней очарование этого вечера - теплого, звездного, прекрасного - и теперь, когда все это было и есть, и будет, и будет, и будет, и есть, и есть, и есть, я вдруг пронзительно почувствовал в какой-то еле уловимый миг, что я очень еще молод, а сказать точнее - юн, что впереди большая и разная жизнь, и что как это все-таки здорово - быть молодым и не быть старым.

Тихий ветерок дул осторожно, словно остужая чай в блюдечке, перед глазами у меня стояло лицо Раи, я видел ее постепенно мутневший от страсти взгляд и закушенную губу, а за крыши домов, мимо которых я шел, уплывал- сегодняшний день. Уплывал еще один, сегодняшний, что уже скоро будет вчерашним. Еще один день. Это была пятница, похожая на широкую, светлую рыбу...

– Закир, вставай, - Сона вошла в комнату сына.
– Вставай, лежебока. Папа уже уехал, но за тобой заедет машина, он не мог ждать, что-то у них опять срочное... Ты что, не слышишь меня? Вставай, в школу опоздаешь...

– У нас сегодня нет первого урока, - пробурчал Закир недовольным сонным голосом.

– Как это нет?

– А так, - Закир уже начинал злиться, желанный, сладкий утренний сон улетучивался, и он чувствовал, что раз так, то все равно придется вставать. Вот так и нет. Пустой урок. Учительница заболела, заменить некем. Теперь дашь поспать, или тебе доставит больше удовольствия, если я буду этот пустой урок околачиваться возле школы?..

Сона ничего не ответила, внимательно глянула на сына, обиженно поджав губы, о чем-то озабоченно думая, потом вздохнула, сказала тихо:

– Ладно. Тогда придется тебе пешком идти. Через полчаса мне машина нужна. Поеду к портнихе, она живет у черта на куличках, в микрорайоне, так что шофер там будет меня ждать до конца примерки... Хотя зачем я тебе все это говорю?..

– Видимо, для того, чтобы убедить меня, что ты едешь к портнихе, равнодушным, но теперь уже вовсе не сонным голосом отозвался Закир.

– То есть... то есть, как это - убедить? Я что-то тебя не поняла... внутренне Сона опешила, но сейчас у нее не было ни минуты свободного времени, чтобы продолжать этот неприятный разговор, и она намеренно его скомкала, отметив, впрочем, про себя, что в ближайшее время надо будет непременно к нему вернуться еще и потому, что сын с недавних пор стал слишком много себе позволять в отношении ее.
– Ну ладно, есть у вас первый урок или нет, вставать все равно придется... И вставай, пожалуйста, поживее, сейчас Рая придет убирать в квартире.

При упоминании о Рае у Закира радостно сжалось сердце.

– А разве она еще не пришла?
– спросил он, изо всех сил стараясь казаться равнодушным.

– Нет, - ответила Сона, - Вчера она попросила разре

шения немного опоздать, я разрешила. А что? Некому подать

тебе в постель шоколад, поэтому заволновался, а?
– Она как

то слишком понимающе глянула на него, он заметил и понял

ее взгляд, и это ему не понравилось.

– Ara, - сказал Закир, - мне нравится, когда подают шоколад в постель.

– Еще бы, - сказала Сона.

Закир прикинул, что, если мама задержится у портнихи, или куда она там едет, он, пожалуй, мог бы прогулять все уроки сегодня. Что-нибудь потом придумает в оправдание.

Раздался звонок у двери.

– А вот и она.
– Сона пошла открывать.

Минут через десять Рая вошла к нему в комнату и внесла на крохотном серебряном подносе чашку дымящегося шоколада.

Сердце у него, как только она вошла, сильно забилось.

– Мама ушла?
– спросил он.

– Собирается, - сказала она.

– Я нарочно не вылез из постели, чтобы быть тепленьким, - сказал он, чувствуя, как пересохло в горле, сделал глоток из чашки и обжегся.

– Ничего...
– сказала она и не успела закончить, потому что в эту минуту в дверь просунулась Сона, обдавая все вокруг головокружительным благоуханием духов.

– Ты еще не встал? Вот лентяй, - возмутилась она совершенно спокойно. Ну, я побежала... Рая, заставь его встать с постели, давно пора собираться в школу, - проговорив все это торопливой скороговоркой, она исчезла, унося с собой редкие ароматы, а то, что оставалось в комнате, еще долго, тягуче таяло, становясь все тоньше, все прекраснее.

Закир вдруг крикнул в дверь:

– Мама!

Дверь тотчас приоткрылась, и снова просунулась голова Соны.

– Что тебе? Быстрее, я опаздываю.

– К портнихе?

– Ну конечно, я же сказала...

– - Портниха не самолет, как ты можешь опоздать?

– - Почему же нет? Она мне назначает к определенному часу. После меня она может ждать другую клиентку. Зачем же мне влезать в чужое время?

– А ты надолго?

– Точно не скажу... Ну, думаю, часа на два. А что?

– Ничего, спросил просто...

– Ладно, поднимайся. Я побежала...
– И Сона исчезла за дверью, а через минуту хлопнула входная дверь.

– Слава богу, - сказал Закир облегченно, слишком подчеркнуто вздохнув, отставил на столик чашку и протянул руки к Рае.
– Иди ко мне, - сказал он, немного подражая виденным в фильмах киногероям-любовникам, соскучившимся друг по другу, испытывая при этом удовольствие, потому что ему нравилось подражать этим роскошным киногероям, любившим друг друга в роскошных апартаментах.

– Ничего сегодня не получится, - сказала Рая.

– То есть как не получится?
– недоумевающе спросил он.
– Почему?

– Ну... Есть причина, - уклончиво ответила она.

– Причина? Какая причина?
– Он не на шутку встревожился.

– Не обязательно говорить об этом вслух.

– Что ты загадками говоришь? Говори яснее, в чем дело.

– Ох, какой ты непонятливый. Ну, заболела я, понятно теперь?

– Заболела? А что с тобой? Вид у тебя вполне здоровый... Чем ты больна?

– Ну ты и бестолковый! Нельзя мне сегодня...

Она глянула на его убитый вид и не могла сдержать смеха.

– Что ты хохочешь?
– с кислым видом спросил он.
– Ничего смешного я в этом не вижу...

– А ты посмотри на себя в зеркало и увидишь, - посоветовала она.
– До чего же уморительный вид был у тебя, когда я сказала...

– Уморительный...
– проворчал он.
– Будет тут уморительный... Я школу прогулять решил... Думал, как удачно получается: мамы не будет дома, побудем вдвоем, настроился, а ты вот...

– Да, подложила тебе свинью.
– Она снова рассмеялась.
– Ты так говоришь, как будто я виновата.
– И тут внезапно Рая посерьезнела.
– Школу он прогулял, видите ли. Большое дело... Школа твоя только началась, между прочим, так что влезай в свои штаны и топай, успеешь еще... Вместо того чтобы порадоваться за меня, он дуется, мальчишка... А я сегодня счастливая...