Среди роз

— Леди, — ответил Тристан, — я не уверен, что хочу вас. Может, в замке найдется другая, более соблазнительная добыча?

— Что?! — вскипела она. Ее серебристые глаза вспыхнули, пронзив Тристана.

— На мой взгляд, вы не слишком привлекательны.

— А на мой взгляд, вы — гнусный… — начала она, но осеклась и вновь потупилась. — Лорд де ла Тер, речь идет о примирении. О тех людях, которые давным-давно прикончили бы вас, если бы не мой приказ. Еще одно сражение — и Иденби затопит кровь! Неужели вы так недогадливы? Вы так и не догадались, зачем я пришла сюда?

— Вы, должно быть, воплощение великодушия? — съязвил Тристан. — Удивительно, как легко благородная леди жертвует священными узами брака ради позорного положения наложницы!

Женевьева не дрогнула; не спуская с него сверкающих глаз, она иронично отозвалась:

— Лорд Тристан, сложись обстоятельства иначе, я ни за что не согласилась бы испортить родословную своей семьи браком с вами.

Тристана, потомка древнего и славного рода, позабавил ответ леди Иденби.

— Дерзкая, но неудачная попытка! Вы заботитесь о своей родословной. А у меня нет ни малейшего желания жениться — особенно на надменной, глупой девчонке, не умеющей признавать поражения. И все-таки я хотел бы знать, зачем вы явились сюда и предложили мне взять вас в наложницы. Почему не побоялись запятнать свое доброе имя?

Помедлив, Женевьева подняла руку. Она оделась с таким расчетом, чтобы соблазнить его, понял Тристан. Белое струящееся одеяние окутывало ее, мягко обрисовывая холмы грудей и глубокую ложбинку между ними, подчеркивало изящную линию бедра, молодость и красоту.

Ее рука безвольно опустилась.

— Я в отчаянии, — призналась Женевьева, и Тристан решил, что она впервые сказала правду.

— Сказать по правде, миледи, мне не по душе убийства и насилие. Я предпочитаю кротких и покорных женщин, влюбленных в меня. Очевидно, вы сознаете свою красоту, иначе не осмелились бы предложить мне себя. Но я равнодушен к вам. На свете полным-полно красавиц. Среди них попадаются и такие, которые наслаждаются мужскими объятиями, отдаваясь не во имя долга и не считая это самопожертвованием.

Наконец-то ему удалось вогнать ее в краску! Но даже если она рассердилась, то ничем не выдала себя. Женевьева улыбнулась — гордо, а не надменно.

— Я… долго наблюдала за вами, лорд Тристан. Со стены. Уверена, мне удалось бы… исполнить все ваши желания.

— И не относиться ко мне как к презренному врагу? — скептически уточнил он.

— Нет.

Тристан отвернулся, перекинул плащ через плечо и устремил взгляд вдаль, на ночное море. Прошло немало времени, прежде чем он вновь посмотрел на девушку.

— Не унижайтесь понапрасну, леди. Если мир можно восстановить, он будет восстановлен. Богатства замка достанутся моим воинам, сам замок — мне, но при этом больше никто не погибнет. Я сумею обуздать своих людей. Знатные дамы будут довольны, потаскухи разбогатеют. — Он пошел вниз по склону.

— Лорд Тристан!

Он обернулся. Женевьева догнала его, ее лицо было взволнованным, грудь вздымалась. Она коснулась руки Тристана и, задыхаясь, начала:

— Я.

— В чем дело? — «Черт возьми, оставь меня в покое! — взмолился он. — Уходи, иначе станешь для меня наваждением. Я не справлюсь с желанием овладеть тобой, хотя ненавижу и тебя, и все, что тебе дорого. Мне ненавистно даже собственное вожделение…»

— Так нельзя! У вас ничего не выйдет. Мои слуги взбунтуются, если вы выгоните меня из замка. Прошу вас ради всего святого, приходите в замок! Мы с вами… должны встретиться как друзья, и не только как друзья…

Он вопросительно взглянул на нее:

— Миледи, о чем вы говорите?

— Я молю вас… прийти ко мне.

— Объяснитесь.

— Вы должны навестить меня, как возлюбленный!

— Я завоеватель. А вы хотите, чтобы я изображал вашего любовника, да еще в замке?

— Да!

На миг Тристан закрыл глаза, вспомнив свою жену — прекрасную, нежную, любящую…

Все его тело напряглось от мучительной боли. После гибели Лизетты женщины часто баловали его вниманием. Что же случилось на этот раз? Ему не нужна самоотверженная мученица! И все-таки эта девушка задела его — она блистала не только красотой и холодным изяществом, в ней, было нечто манящее и обольстительное, намекающее на чувственность, страстность и силу воли. Он пожал плечами. А если она не девственница? Может, у нее уже были любовники? Ангельская невинность и чистота сочетались в ней с обаянием. Должно быть, стоит прикоснуться к этой девушке — и вулкан страсти проснется.

Тристан знал, что даже самые надменные дамы не пренебрегают знаками внимания со стороны конюхов. Наверное, хозяйка замка Иденби знает толк в любовных утехах.

Его вновь окатила горячая волна желания. Виной тому была незнакомка, которая умоляла, соблазняла, пробуждала к жизни самые потаенные низменные инстинкты. Рядом с ней Тристан вновь ощутил себя живым. Пожалуй, он смог бы забыть, что она — сторонница Йорков. Ночью все кошки серы.

— Прошу вас! — еще раз прошептала она, и ее голос пробудил в душе Тристана мучительную жалость.

Он понимал одно: этой женщины следует остерегаться. Но разве мог Тристан, в ушах которого еще звучали стоны умирающих воинов, отвергнуть предложение о мирных переговорах? Отказать противнику в милосердии?

Свое вожделение он находил крайне неуместным и досадовал на себя. Ему нет дела до судьбы этой женщины! И все-таки она была небезразлична Тристану.

— Леди, это безумие, — сухо бросил он. Она не ответила. — Вы слышали?

— Да.

— Я ничего не требую от вас в обмен на милосердие.

— Неужели вы ничего не поняли? Этого недостаточно! Но если мои подданные увидят нас вдвоем, если поймут, что я давно капитулировала, они тоже согласятся сдаться.

— Нет, это вы не поняли меня, леди. На свете полно блудниц.

Она окинула его властным и невозмутимым взором. Тристан вздохнул.

— Мы никому не станем мстить, никто не пострадает. Но повторяю: мне не нужна жена! Этим вы ничего не добьетесь. Замок в моих руках, все золото, драгоценности, припасы и земли будут поделены между моими воинами.

— Когда вы придете? — спросила она, вздохнув с явным облегчением. «Лгунья, ведьма! Что ты затеяла?» — гадал Тристан.

— Днем. Мои люди голодны. Если хотите прослыть гостеприимной хозяйкой, приготовьте побольше еды и вина.

Она кивнула:

— Мы будем ждать вас, лорд Тристан.

Он начал было спускаться по склону, но вдруг почувствовал на себе взгляд и обернулся. Луна посеребрила ее волосы и глаза, придавая ей таинственную, чарующую прелесть. И все же Тристан не доверял ей, понимая, что у нее не осталось другого выхода. В глубине души она наверняка презирала его и мечтала о мести.