Среди роз

— Да, Генрих, знаю, — осмелился перебить его Тристан. — Как по-вашему, с какой стороны он нанесет удар? И почему это вас так беспокоит, ваше величество?

Генрих рухнул в массивное кресло с ножками в виде львиных лап.

— Как страшно быть королем, — вздохнул он. — Но я намерен разумно распорядиться своей властью. Ты должен узнать, что происходит. Мне ни к чему еще один поворот истории. Бог в своей бесконечной мудрости знает, что войны Алой и Белой розы не довели страну до разорения — а только уничтожили пэров. В моем парламенте их всего восемнадцать, а до начала правления Эдуарда было пятьдесят! И все они — потомки норманнов, и это через столько лет после покорения норманнами Англии!

Тристан приподнял бровь. Он сам носил норманнское имя и был потомком норманнов, как Плантагенеты, а также Джон Гонт, которому Генрих приходился родственником. К чему же клонит король?

Генрих встал.

— Я обеспокоен, Тристан. Ты только посмотри; какие междоусобицы разгораются по всей стране, повсюду убийства и грабежи! Тристан, довольно с нас войн. Вспомни хотя бы… Бедфорд-Хит, — негромко добавил он. — Ужасная трагедия! Такое больше не должно повториться! Я не стану торопиться раздавать титулы и земли. Бароны обретут власть не сразу — иначе они ополчатся против меня и перебьют моих преданных вассалов. Нашим бедам должен прийти конец!

При упоминании о его фамильном поместье Тристан вздрогнул. Генрих проницательно взглянул на него и снова устало опустился в кресло.

— Я посылаю тебя на север, Тристан. С собой ты возьмешь мой отряд. Кроме того, я вызвал из Бедфорд-Хита сэра Томаса — он поможет тебе, а в поместье обойдутся и без него. Джон присмотрит за замком Иденби.

Тристан насторожился. Да, Джон может присмотреть за поместьем, но Тристан не желал надолго уезжать из дома. Иденби был слишком дорог ему. Для него стало целью жизни восстановить замок, обеспечить ему мир и процветание. Но как осуществить это в отсутствие хозяина?

— Генрих…

— Тристан, ты нужен мне.

Тристан склонил голову. Он все понял. Генрих хочет, чтобы мятежников втянули в открытую борьбу, и считает, что Тристан способен на это. Человеку, который собирался вести мирную жизнь, не подобало отказывать королю.

— Хорошо. — Тристан вздернул подбородок, намереваясь бросить королю вызов. — Генрих, сегодня в зале я увидел сэра Гая.

— Ах да, сэр Гай! Он поедет с тобой.

— Что?! — Тристан не хотел иметь дело с предателем. Он вообще не желал встречаться с сэром Гаем. — Сэр, я никогда не рассказывал вам о том, что произошло в Иденби. Его защитники сдались, разработав дьявольский план. Нам отдали замок, нас подпоили и перебили многих воинов. И сэр Гай, ваш герой Босуорта, участвовал в этом заговоре.

Генрих пристально посмотрел на Тристана, и тот понял, что ему давно все известно.

— Знаю, знаю. Сэр Гай явился ко мне с повинной. Он сообщил мне о предательстве, но заверил, что не имел к нему никакого отношения. В битве он проявил истинную отвагу — я сам видел его, Тристан. Он яростно сражался с моими врагами и будет верно служить тебе.

Тристан не поверил в это, но как убедить короля, что он ошибается?

— Когда мы выезжаем?

— После заседания парламентских палат. А пока, дружище, ты — мой гость. Готов предложить тебе все, что только пожелаешь, — пиры, развлечения, состязания в стрельбе из лука или турниры… — Король, любитель подобных зрелищ, явно радовался тому, что теперь может себе это позволить.

Тристан поклонился. Он не желал бездельничать в Лондоне — его тянуло домой.

— А как идут дела в Иденби? — внезапно осведомился Генрих.

— Хорошо.

— Что с леди Женевьевой?

— Ей живется неплохо.

Генрих усмехнулся. Аудиенция подошла к концу.

— Ты поступил мудро, взяв с меня обещание отдать тебе эту девицу. Если бы я сам выдал ее замуж, это принесло бы мне солидные барыши! Мне следовало стать опекуном Женевьевы и самому распоряжаться ее состоянием.

— Но вы дали мне обещание, ваше величество.

— Да. А как ты намерен поступить дальше? Ты женишься на ней?

Тристана охватила мучительная боль: его предыдущий брак закончился трагически. Поэтому даже упоминание о браке он считал оскорблением памяти Лизетты.

Брак? С Женевьевой… светловолосой колдуньей, которая попыталась убить его, приказала похоронить, а теперь стала его собственностью. Его любовницей, наложницей, шлюхой… нет, она не имеет права занять место его жены.

— Я больше никогда не женюсь.

— Ты слишком серьезно относишься к браку, Тристан, — вздохнул Генрих. — Это скорее сделка между двумя семействами, нежели союз мужчины и женщины. Ты еще молод, и непременно женишься.

— Вряд ли, — усмехнулся Тристан.

Генрих пожал плечами:

— Тогда, возможно, когда-нибудь эта девица достанется мне.

Тристан стиснул зубы, понимая, что король желает вернуть себе Женевьеву. Но монарх не может нарушить клятву. А Тристан не собирался расставаться с Женевьевой.

Обменявшись с королем еще парой слов, он покинул зал и расположился в своих покоях. Сгущались сумерки, приближался ужин, но Тристану было не до еды.

Лежа на кровати, он уставился в потолок. Мысли о сэре Гае не давали ему покоя. Как посмел мужчина позволить Женевьеве участвовать в заговоре? Неужели она сама попросила об этом? Ни отец, ни брат, ни жених ни за что не разрешили бы ей предлагать себя завоевателю.

Тристан видел, какими глазами Гай поглядывает на Женевьеву. В тот роковой вечер Гай не сводил с нее глаз, его передергивало каждый раз, когда Тристан прикасался к ней. Стало быть, он влюблен в Женевьеву… А может, Гай просто глупец, ибо только глупец способен полюбить такую фурию. Подумав о себе, Тристан удивился тому, что его неотступно преследует желание. «Я околдован, — решил он. — Но ей не видать моей любви».

Вся его любовь принадлежала Лизетте; за нее она пообещала подарить ему сына. Как давно это было! Резкая боль пронзила его сердце, но вскоре утихла, и Тристана вновь охватила страсть к Женевьеве.

— Да, я околдован! — воскликнул Тристан и чертыхнулся, ибо его одолевало желание вернуться в Иденби, к ней. Он с беспокойством вспомнил, что должен выйти к ужину, иначе до утра останется голодным. Но появляться среди придворных ему не хотелось.

Наконец Тристан поднялся. В комнате уже стемнело, и он зажег свечу, чтобы одеться. Иденби и Женевьева никуда не денутся, спешить незачем. Она дождется его в башне — по той простой причине, что он одержал победу.

Выйдя из комнаты, Тристан вновь подумал о Гае. Да, у Женевьевы нет выбора. Она должна дождаться его возвращения. А сэр Гай, который однажды уже устроил заговор, поедет вместе с ним… Тристан мрачно усмехнулся. Какая ирония судьбы!

— Благодарите Бога, сэр Гай, что она не досталась вам, — пробормотал он. — Любите ее издалека, если вам угодно, но не вздумайте приблизиться. Ибо со временем я докажу вашу вину! И если вы мечтаете завладеть замком Иденби и Женевьевой, вас ждет смерть: я никому не позволю отнять то, что принадлежит мне!

Тристан расхохотался, осознав, что разговаривает сам с собой. Он шел по темным пустым коридорам. Неподалеку от большой столовой ему стали все чаще попадаться друзья и знакомые. Тристану отвели место за королевским столом, установленным на возвышении. Он сидел рядом с одной из кузин Элизабет Вудвилл — миловидной и обаятельной особой. Постепенно Тристан успокоился и выпил вина — по обычаю у него и соседки был один кубок на двоих — и вскоре почувствовал себя непринужденно. Но опять насторожился, заметив, что сэр Гай направляется к нему.