Среди туманов и снов
Шрифт:
Он усмехнулся, напрочь отметая такую вероятность.
А вот Йотун не считал «связь» смехотворной и не заслуживающей внимания. Невольно я коснулась руки и надавила на точку над запястьем. Мне ужасно захотелось произнести заклинание, которое прочно засело в голове.
Но я быстро отогнала наваждение. А Бальтазар Тосса продолжил объяснять.
– Уже после того, как ты узнала человека или видела место, можно пытаться туда вернуться. Но вот попытка проникнуть в новое, требует гораздо больших усилий. Захария упомянул, что пытался работать с ощущениями.
Я сразу же вспомнила духи и лоскуток,
Рассказывая, верховный маг пришел в благостное расположение духа. Его напряжение ушло, сменившись привычным мне спокойствием и уверенностью.
– Но «ощущения» – субстанция весьма зыбкая. Ненадежная. Запах может запутать и сбить с пути. Нет, нет и еще раз нет! Метод должен быть другим.
На меня обрушился поток магии. Сила скрутила внутренности узлом, дыхание перехватило, перед глазами стало черно.
Это была враждебная, настороженная тьма, в которой кто-то таился и пристально наблюдал. Шеи коснулась что-то скользкое и холодное. Я вскрикнула и вырвалась из этого места.
Почему-то я стояла на коленях. Верховный маг подошел и помог подняться.
– Что… что… где… это?..
Он вздохнул.
– Боюсь, мы не узнаем, Мальта, где ты пропадала целый час. Но в любом случае, мы пропустили встречу.
Час. Не может быть. Я отсутствовала всего несколько мгновений.
Ладони и стопы сделались ледяными. Оказывается, я здорово замерзла.
– Про-стите, – стуча зубами, сказала я.
– Ничего, дитя. Попробуем в следующий раз, – он обнял меня и успокаивающе похлопал по спине. – Пока возвращайся к себе и отдыхай.
Я чувствовала жгучий стыд от того, что подвела верховного мага. Он был так добр и так много сделал для меня, а я не смогла выполнить поручение. И почему кристалл не помог, я же сжимала его изо всех сил.
Проклятая магия, почему она не может быть предсказуемой и понятной!
Уже у себя в комнате я легла на кровать, обняла подушку и собиралась зарыдать самым безобразным образом. Но нащупала листок. Вытянула записку и прочла: «Сегодня. В крипте».
Я вытерла слезы и занялась делом. Для начала отправилась в библиотеку и узнала, где располагаются крипты.
Это знание меня совсем не обрадовало… Но в полночь, подстрекаемая ужасом и любопытством одновременно, я выскользнула в пустой коридор. Никакой охраны. Пусто, гулко.
Я спешила к лестнице, маги с портретов взирали на меня с укором и подозрением. Я слышала стук собственного сердца.
Спустившись на этаж ниже, я услышала отдаленный смех и шум разговоров. Только бы ни с кем не столкнуться.
Ускорив шаг, я прошла хорошо освещенные пролеты и оказалась перед низкой дверцей. Я толкнула ее, она оказалась незапертой. Открывалась медленно, со зловещим, пробирающим до костей скрипом. Мне казалось, что этот скрип слышал весь замок и сейчас сюда сбегутся все маги.
За ней плескалась тьма. Почти такая же плотная, как в видении. Луч света от магического светильника проникал на первую ступеньку и стыдливо обрывался.
И как же я, спрашивается, пойду. Все решили приближающиеся голоса. Я шагнула во тьму и захлопнула за собой дверцу.
Тьма не поглотила меня. Наоборот, ступени
начали светиться бледным болезненным светом. Но его хватало, чтобы видеть направление.Я начала спуск. Эхо моих шагов отражалось от стен.
И в этот момент я провалилась в видение.
* * *
Молчащий колокол выделялся черной громадой на фоне звездного неба. Крыши Пепельных Башен. Не знаю, как я это поняла, но поняла сразу же…
Женщина посмотрела во тьму и сказала:
– Это единственное место в этом проклятом замке, где можно дышать. Тумана больше нет, а я все равно его ощущаю. Он проник внутрь меня, и я не могу от него избавиться.
Она забралась на парапет и раскинула руки в стороны.
– Разве тебе не хочется улететь отсюда? Подняться ввысь, бросив все. Весь этот безумный груз, что ты на себя взвалил? А? И пусть себе копошатся в мелочной борьбе за власть. Эти мелкие черви. Твой верховный маг – гнусная личинка – возится в самом густом дерьме и смакует его. Разжирел. Наслаждается.
Женщина замолчала и уставилась в небо.
– Слышишь? Они поют. Звезды. Не молчи, Захария.
Маг вышел из тени и подошел ближе. Молодой месяц светил особенно ярко, и лица казались белыми масками.
– Чего ты хочешь, Лин?
– Я хочу, чтобы ты увез меня отсюда. Нас, – она провела рукой по животу. – Ты же не хочешь, чтобы твой ребенок родился в этом проклятом месте? Твой наследник.
Лин глухо засмеялась.
– А мне удалось поколебать твою уверенность. Ты выглядишь удивленным.
Захария молчал.
– Великому и ужасному Захарии не все подвластно. Ты не все можешь предусмотреть и контролировать, а?
– Какой срок? – деловито осведомился маг.
– Ты забыл… Так я напомню: четыре месяца назад перед самым Днем памяти.
– Как я могу быть уверен, что ребенок мой?
– А чей еще, Захария? Ты не делишься с другими тем, что принадлежит тебе. А? Или это не твои слова.
Захария опустил голову, теперь его глаза выглядели темными провалами.
Неожиданно Лин бурно разрыдалась. Она плакала с таким остервенелым отчаянием, подвывая и всхлипывая, совершенно не заботясь о том, как выглядит со стороны.
– Я требую! Требую… ради ребенка… Я больше не могу. Магия убивает меня.
Захария отмер, глубоко вздохнул и шагнул ей навстречу.
Слезы сбегали по ее щекам блестящими дорожками.
– Все будет хорошо, – сказал маг.
– Я брошу фэсс, клянусь. Уже пару недель ни одного кристалла.
– Лин…
– Ладно… прости меня, прости, три дня. Видишь, я не вру тебе.
Захария осторожно коснулся лица Лин, нежно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, стирая слезы.
– И ты не врешь про ребенка?
– Нет, – тихо сказала она, – не вру.
– Кто-то еще знает? Ты ходила к повитухе?
– Разумеется, никто. Я же не дура. У тебя много врагов, Захария. Они убьют меня, если я тут останусь. Да, они придут за нами и сделают так, чтобы новый Ламми не увидел свет. Ты же увезешь нас отсюда, спрячешь в своем доме? – она успокоилась, истеричные нотки исчезли из ее голоса. – Медея постоянно вьется рядом, все вынюхивает и высматривает. Я боюсь, что она поняла.