Среди волков

А я?

Нехорошо. Очень, очень нехорошо.

— Я ни о чем не жалею. — Я прошептала эти слова и испугалась, как бы Каллума инфаркт не хватил. — Ты должен был сказать мне обо всем.

Каллум просто обязан был. Он знал меня. Он видел, что сделал со мной Бешеный, и каждый вечер, год за годом, позволял мне ложиться спать с мыслью, что монстр, убивший мою семью, был мертв.

Мне нельзя было узнать от других людей, что безопасность, которую я ощущала в Стае, была призрачной. И что Бешеный был все еще жив и нападал на людей. На Чейза напал.

На моего Чейза.

Каллум мне не ответил. Он просто проигнорировал мои слова. Смотрел сквозь меня так, как будто я не стояла прямо перед ним. Как будто я уже была мертвой.

— Сора? — Его голос был обманчиво тихим. — Буквально на одну минуту, если не возражаешь.

Сора кивнула, и ее лицо было точь-в-точь как у него. Каллум перевел взгляд в сторону Лэнса и Кейси:

— Пусть рядом с ней никого не будет. Правосудие свершится. Но альфа здесь я, и будет так, как я скажу. Если кто-нибудь оставит на ней хотя бы царапину, до того как я прикажу, он умрет.

От этих слов у меня дыхание перехватило.

Брин? Неуверенный голос Чейза у меня в мозгу. Он хотел защитить меня. Его волк тоже хотел защитить меня. Они хотели быть рядом со мной. Они не понимали, почему слова Каллума проняли меня до самого нутра, когда моя жизнь и так была поставлена на карту.

— Он связан своим словом, — прошептала я, прижимаясь к спине Чейза.

Каллум не мог просто так угрожать убийством. Если бы кто-нибудь тронул меня, ему бы пришлось его убить.

Хорошо, втянул носом воздух волк Чейза. Он поможет Каллуму убить всякого, кто только прикоснется ко мне.

— Вот ты не могла во все это не влезать, а? Ты не могла — хотя бы в этот раз! — поверить, что есть кто-то, кто разбирается во всем этом лучше тебя? Ты действуешь не думая. Ты всегда так делала, никогда не думала, прежде чем действовать. И сейчас… — Кейси смолк. — Ты понимаешь, как это подействует на Эли?

У меня слезы навернулись на глаза, но я все равно не смогла удержаться и подколола его:

— Ну, я думаю, тут и гадать не нужно — придется тебе спать на диване.

Кейси повернулся и врезал кулаком по кофейному столику Каллума. И разбил его пополам, прямо по центру. Чейз зарычал, его верхняя губа вздернулась, а зрачки расширились и изменили цвет.

— Все в порядке, — сказала я. С нами все в порядке.

Чейзу не нравилось, когда Кейси орал на меня. Ему сразу хотелось вцепиться в него за жестокость — пусть даже по отношению к предмету мебели, — ведь это так близко к…

О нет, подумала я. Он ведь не хотел, нет, просто не подумал…

А потом, как всегда, нашлись дела посерьезнее, чем искать определение тому, что произошло между мной и Чейзом. Потому что под чьим-то мощным ударом входная дверь уже влетела внутрь, и обры толпой ворвались в комнату.

— Вон! — заорал Лэнс, и хотя сила его приказа больше на меня не действовала, я смогла заметить, какой эффект это произвело на остальных.

Остальные — все до единого, — огрызаясь, рыча и бормоча проклятия, попятились прочь из дома.

— Всякий, кто притронется к девчонке без особого на то разрешения Каллума, умрет, — твердо сказал Лэнс. — Это слово альфы.

— Я не могу поверить в это! — насмешливо произнес стоявший у самого порога Маркус. В глазах — жажда крови, морда красная. — Она нарушила слово, данное Стае. А он ее защищает!

— Он делает то, что считает нужным, — парировал Лэнс. — Он всегда так делает. Именно поэтому он — альфа. Ты хочешь оспорить его власть?

В этом вопросе я прочла и другие непроизнесенные слова: ты хочешь бросить ему вызов? Маркус усомнился в решении Каллума. Решил поиграть в неподчинение. И пусть он хотя бы просто подумал об этом, этого было бы достаточно, чтобы поставить власть Каллума под сомнение.

Достаточно для того, чтобы Каллум убил его в назидание остальным.

— Нет, — прорычал Маркус. — Я не оспариваю власть альфы.

— Хочешь бросить вызов? — Лэнс сделал шаг в его сторону, и Маркус слегка склонил голову, изогнув шею:

— Нет.

Рядом со мной дрожал от ярости Чейз. И я держала его мускулы под контролем вместе с ним. Маркус хотел причинить мне боль. Чейз чуял это. Его волк унюхал это в воздухе. И — я еще глубже влезла в его мозг — что-то было знакомое в Маркусе. В его ненависти. В том, как ему хотелось ударить меня.

Чейз все понял. Он видел такие проявления у других людей раньше, когда еще был человеком.

То, что знал Чейз, знала я. Это ощущение могло бы быть подавляющим, если бы я могла позволить себе роскошь быть подавленной чем-то. Чейз отлично справлялся с контролем над своим волком, но я все же чувствовала заряд энергии на его коже, чувствовала его ярость, словно миллионы булавочных уколов. И я ощущала, как ворочался в нем его зверь.

Чейз выгнул спину, и если раньше мне казалось, что он светится в темноте, то это не шло ни в какое сравнение с тем, какая энергия изливалась из него сейчас.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш… — неосознанно прошептала я ему. — Просто дыши. Ты в порядке. Я в порядке. Мы в порядке.

Мне нужно было, чтобы Чейз держался. Мне нужно было — я это поняла, — чтобы он был в безопасности, что бы ни случилось со мной.

Ты не можешь драться с ними, сказала я. Что бы они со мной ни сделали, ты не можешь с ними драться.

Он резко повернулся ко мне:

— Можно я?

— Нет.

Нет.

Мы двое участвовали в нашей собственной битве за господство — Чейз и его волк, с одной стороны, я — с другой. Связь, соединявшая нас, обострилась, подводя нас к конфликту, и мы были к ссоре ближе, чем когда-либо раньше.

Я не прекращала думать о том, что я делаю. Я просто смущала Чейза взглядом. Будь у меня хотя бы минута, чтобы подумать над этим, я, возможно, пришла бы к выводу, что бросать вызов обру — дело неблагодарное, даже если ты можешь влезть в его шкуру и устроиться в ней почти так же удобно, как в своей. В прошлый раз, когда я встречалась с Чейзом, Каллум и Бешеный бились за контроль над его сознанием. Сейчас он был мой, а я достаточно долго принадлежала Стае и очень долго Каллуму, чтобы и прекрасно понимать, что мы защищали свое.