Среди Йоркширских холмов

Но я питал к старику теплейшую симпатию. Я тоже был завзятым болельщиком. Арни же, когда не предавался воспоминаниям, обсуждал спортивные новости как истинный знаток. Мне всегда было интересно с ним разговаривать. К тому же он любил животных, обожал своего пса, и это еще более укрепляло нашу дружбу.

Несколько недель спустя после подстригания когтей я в чудесный солнечный день прогуливался с моей Диной по лугу у реки и вдруг увидел Арни с Забиякой. Как обычно, они во что-то играли, и пес прыгал, догоняя мяч под нависшими над водой ветвями старых ив.

— Он что-то похудел, Арни, — сказал я, глядя на впалые бока Забияки, на выступающие ребра. — Он здоров?

— Ага. Весел и ест, что твоя лошадь. В форму вошел, только и всего. К футбольному сезону готовится. Давай, малый, покажи-ка Стэнли Мэтьюса.

Забияка повел мяч и сделал финт, действительно напоминавший прием великого футболиста.

— Давненько я Стэна не видел, — задумчиво произнес Арни. — Небось думает, куда это я запропал.

Прошел месяц, прежде чем я вновь увидел старика. Его голос в телефонной трубке звучал испуганно:

— Может, заглянете, Джим, посмотрите моего пса? Плохо ему.

— А что с ним, Арни?

— Так-то ничего. Да только он как неживой стал.

Я застал неразлучную пару в саду. Забияка выглядел удручающе. От него остались кожа да кости, и он даже не повернул голову в мою сторону.

— Господи, Арни! — воскликнул я. — Как вы довели его до подобного состояния? На него страшно смотреть.

— Ну он, конечно, худел, но ел вовсю, что твоя лошадь. Я думал, может, он бегает много. А тут вдруг за пару дней ему так скверно сделалось! Да разве ж я из тех, кто о своих собаках думать не думает?

— Ну, конечно, нет, Арни. А ест он по-прежнему хорошо, вы говорите?

— Ага. Лучше некуда. Это-то меня и сбило.

— И пьет много?

— Да уж. То и дело к миске прикладывается.

Я начал осмотр, но никаких сомнений уже не было. Потеря веса, волчий аппетит, ненормальная жажда, крайняя вялость. Ответ мог быть только один.

— Арни, — сказал я, — по-моему, у него диабет.

— А черт! А это плохо?

— Боюсь, что да, раз дошло до такой степени. Не исключено, что он не вытянет.

Арни уставился на меня в полном ошеломлении.

— Что вы такое говорите? Он умрет?

— Надеюсь, что нет. Можно еще многое сделать.

— А прямо сейчас не начнете, а, Джим? — Он с отчаянием запустил пятерню в волосы. — Как же я без него буду?

— Обязательно, Арни, но сперва необходимо удостовериться, исключить две-три другие возможности. Например, заболевание почек. Завтра прямо с утра принесите мне на анализ его мочу. Когда он задерет ногу, подставьте чистую тарелку, слейте мочу в пузырек и вместе с Забиякой сразу идите в приемную.

Он кивнул.

— Понятно… приду… Но, может, он все-таки не так уж плох… — Подобрав с травы футбольный мяч, он подкатил его к носу Забияки. — А ну-ка, малый, — произнес он с надеждой, — покажи нам Тома Финни.

Забияка даже не привстал. Он апатично тронул мяч носом, а потом поднял на нас тусклые глаза. Его хозяин нагнулся и погладил его.

— Забияка… — прошептал он. — Забияка…

Утром я сделал анализ мочи. Положительная реакция на глюкозу.

— Вот теперь мы знаем точно, Арни. Это диабет. Теперь мы будем делать вот что: я сейчас же введу ему небольшую дозу инсулина, и вы должны будете каждое утро приводить Забияку и приносить мочу для анализа. Если реакция останется положительной, я немного увеличу дозу и буду продолжать так, пока не произойдет стабилизация, то есть реакция станет отрицательной.

— Да, конечно, я буду приходить каждый день, сколько потребуется… то есть… ну… если он жив будет. — Лицо старика сморщилось от горя.

Иногда при диабете первая же инъекция инсулина творит чудеса, но у Забияки заметного улучшения не наступило — он был в слишком плохом состоянии. Утро за утром Арии приводил его в приемную, и я тщетно искал хоть какие-то обнадеживающие признаки. Бойкий пес превратился в немощное полумертвое создание — в полную противоположность универсальному игроку, каким он был прежде. Арни с угрюмой решимостью приводил его ровно в девять, и после первых десяти дней я посочувствовал старику:

— Арни, вам, должно быть, очень тяжело водить его сюда каждый день.

Он негодующе выставил подбородок.

— Да я сюда на четвереньках буду приползать хоть до второго пришествия, лишь бы моя собака жива осталась.

Примерно тогда же я почувствовал, что с Забиякой что-то происходит. Он был все таким же тощим и вялым, но в глазах появился блеск, они уже не казались мертвыми. Надежда во мне воскресла и укреплялась по мере того, как большой пес мало-помалу начал обретать былую жизнерадостность, и через три недели лечения утренний анализ показал отрицательную реакцию, а на меня, виляя хвостом, смотрел бодрый пес, казалось готовый броситься за мячом.

— Арни, — сказал я, — наконец-то состояние стабилизировалось. Дальше его судьба зависит от вас. Вам придется каждое утро колоть ему инсулин до конца его дней.

— Э? Чтоб я ему уколы делал? — Лицо старика стало несчастным.

— Да. Вы ведь сможете? После утренней кормежки. Это скоро превратится у вас в привычку.

Он с сомнением посмотрел на меня, но промолчал, и я снабдил его всем необходимым.

С этого дня выздоровление Забияки пошло стремительно, и несколько дней спустя я уверился в способности Арни делать уколы. Затем вообще выяснилось, что на Балканах он некоторое время состоял при полковом враче и шприцы были ему не в новинку.

Я поставил последнюю счастливую точку на этом эпизоде с диабетом, когда как-то, заглянув через ограду в сад Арни, увидел, что старик повалил Забияку на траву.

— Арни, чем вы занимаетесь? — окликнул я его.

— Показываю Забияке приемчик: обучаю его регби.

Осень незаметно сменилась зимой, и однажды Дарроуби охватило волнение — на местном стадионе должен был состояться важный хоккейный матч между командами соперничающих графств — Йоркшира и Ланкашира. Команды были ведущие, в их составе числилось несколько международных звезд. Всем хотелось посмотреть этих знаменитостей в игре, и днем в субботу я пришел на стадион заблаговременно — как мне казалось. Однако он был уже полон зрителей. Люди стояли у боковых линий в несколько рядов. Никогда еще я не видел тут такой толпы и уже решил, что ничего толком посмотреть не сумею, как вдруг меня окликнули: