Срединное море. История Средиземноморья

Амадей продолжал бороться еще несколько месяцев, но ему противостояли и республиканцы, и карлисты (многие из которых заседали в кортесах), и наконец в феврале 1873 г. ему, в свою очередь, пришлось отречься. В результате хаос еще более усилился. Наконец Испания была провозглашена республикой — и карлисты, охваченные яростью, использовали свой шанс. Их всегда поддерживало население северных территорий — Каталонии, Наварры, Басконии, — и они вновь призвали Испанию взяться за оружие в защиту монархии. На этот раз они действовали куда успешнее, чем в прошлом году. Сражаясь, обе стороны проявляли варварскую жестокость, но к середине лета фактически вся территория к северу от Эбро, за исключением нескольких небольших городов, оказалась в руках карлистов. Если бы дон Карлос двинулся прямо на Мадрид, то почти наверняка одержал бы победу. Однако он совершил необъяснимый поступок — предпочел начать осаду Бильбао, поручив продвижение на юг своему брату, дону Альфонсу Карлосу, и его наводящей страх девятнадцатилетней жене, португалке Марии де лас Ньевес, которая носила мужскую военную форму и всегда сражалась бок о бок с мужем. Эти двое, во главе армии, насчитывавшей примерно 14 000 человек, действительно взяли Куэнку, от которой до столицы было всего около 80 миль. Последовала ужасная резня, причинившая значительный вред репутации карлистов.

Наконец, если можно так выразиться, прилив начал спадать. В мае 1874 г. Серрано освободил Бильбао от осады. С этого момента карлистам пришлось обороняться, а в конце года их постиг поистине сокрушительный удар: молодой бригадир Арсенио Мартинес Кампос выпустил прокламацию, призывавшую Альфонса вернуться. Реакция всей страны, за исключением карлистского севера, была немедленной и потрясающей. Альфонс тут же уехал из Англии, где учился в королевском военном колледже в Сэндхерсте, сел в Марселе на испанский военный корабль, высадился в Барселоне и 10 января 1875 г. вступил в Мадрид под именем короля Альфонса XII при всеобщем ликовании. Его призвали вернуться собственные подданные, признал папа, и его противнику, дону Карлосу, более не было на что опереться.

К несчастью, дон Карлос не признал этого сразу и продолжал бороться весь следующий год. Лишь после падения Эстельи 19 февраля 1876 г. он наконец капитулировал. 28 февраля он пересек границу Франции и хотя грозился вернуться, вторая война карлистов закончилась. В период благополучного правления Альфонса XII Миротворца в Испании начался четвертьвековой период стабильного правления — первый после смерти короля Фердинанда сорок три года назад.

Теперь, когда ее сын прочно утвердился на троне, королева Изабелла и ее дочери вернулись в Испанию. Им, однако, не разрешили поселиться в Мадриде и предоставили вместо этого удобное жилье в 25 милях от столицы, в огромном дворце Филиппа II — Эскориале. Это оказалось мудрой предосторожностью. Всю жизнь Изабелла страдала буквально маниакальным желанием во все вмешиваться, и годы изгнания не изменили ее. Едва она успела устроиться на новом месте, как ввязалась в бесконечную свару с казначейством по поводу своей пенсии, а вскоре начала от своего имени плести интриги вместе с папой, спровоцировав этим безобразную политическую ссору с премьер-министром, сопровождавшуюся публичными нападками обеих сторон друг на друга в прессе. Было очевидно, что необходимо что-то предпринять. Вновь отправить Изабеллу в изгнание было нельзя, но решили отправить ее подальше от столицы, в Севилью, в старинный мавританский дворец Алькасар. «Итак, через несколько месяцев, — писала дочь королевы Эвлалия, — мы сменили холодное однообразие северного двора на гнетущую скуку восточного гарема».

Однако для того чтобы прекратить интриги Изабеллы, перемены местожительства оказалось мало. Теперь она обратила свою энергию на поиски подходящей невесты для своего сына. Альфонс, однако, предупредил ее, объявив о помолвке со своей кузиной Мерседес, восхитительной шестнадцатилетней дочерью герцога Монпансье. Мать сделала все, чтобы ему помешать, но ей пришлось отступить перед их пылкими чувствами; осознав, что она бессильна, раздраженная Изабелла возвратилась в Париж, оставив дочерей в Испании. Свадьба состоялась 23 января 1878 г.; непритворная радость молодоженов вкупе с красотой и очарованием невесты покорили все сердца. Затем, пять месяцев спустя, Мерседес, которой еще не исполнилось и 18 лет, умерла от желудочной лихорадки. Альфонс так и не оправился от этого удара. В конце 1879 г. он женился второй раз, на другой Марии Кристине, дочери австрийского эрцгерцога Карла Фердинанда, но то был брак по расчету. На сей раз старуха Изабелла одобрила его выбор и вернулась в Испанию на церемонию.

Тезка новой королевы, бабушка ее мужа, умерла у себя дома в Сент-Адресе близ Гавра, не пережив Мерседес и на два месяца. Ее второй муж Муньос уже давно лежал в могиле, так что ее тело перевезли в Испанию и похоронили близ первого супруга Фердинанда VII в Эскориале. А затем, 25 ноября 1885 г. — всего через 3 дня после своего двадцативосьмилетия, — король Альфонс умер от туберкулеза. Его маленькая дочь, инфанта Мерседес, стала королевой Испании, но ненадолго: королева Мария Кристина, искренне любившая своего мужа, несмотря на его бесчисленные измены, и в последние дни ни на минуту не отлучавшаяся от его постели, была на третьем месяце беременности и в мае 1886 г. произвела на свет мальчика — мальчика, рожденного правящим королем (первый случай в Испании за последние пятьсот лет). Отец хотел, чтобы ребенка назвали Франсиско, но Мария Кристина решила иначе. Через пять дней, с миниатюрным орденом Золотого Руна на шейке, он был крещен именем Альфонс, став, что звучало весьма зловеще, Альфонсом XIII.

Тем временем его пожилая бабушка Изабелла — старшая из трех королев — продолжала жить, по-прежнему вмешиваясь во все, что только можно: предприняла даже решительную попытку получить регентство над своей невесткой. Потерпев неудачу, она наконец прекратила натиск и вернулась в Париж к жизни, состоявшей из бесконечных празднеств и развлечений, которые она всегда так любила. Другие ее склонности также сохранялись: к тому времени она нашла нового «секретаря-казначея», человека отталкивающего вида по имени Хальтман, постоянно сопровождавшего ее. Тем не менее она оставалась королевой до мозга костей; вела переписку и с королевой Викторией, и с товаркой по изгнанию императрицей Евгенией, вдовой Наполеона III. Скорее всего именно то, что она ожидала прибытия императрицы в коридоре, на сквозняке (настояв на этом), и также явилась попрощаться с ней, оказалось для нее роковым. Возникший в результате мучительный кашель перешел в пневмонию, и 9 апреля 1904 г. она умерла. Ей было 73 года.

Глава XXX ЕГИПЕТ И КАНАЛ

Первый Суэцкий канал был выкопан при фараоне Нехо в VII в. до н. э. Так по крайней мере сообщает Геродот, который прибавляет, что 120 000 египтян погибли при строительстве, что путешествие по готовому каналу занимало 4 дня и что он был достаточно широк, чтобы по нему в ряд могли пройти две армии. Однако 2500 лет спустя, когда Наполеон отдал приказ провести первую в истории детальную топосъемку местности, от него совсем — или почти совсем — не осталось следов. Главный топограф, Жан-Батист Ле Пер, заключил, что крайние точки канала должны быть на разных уровнях; он действительно установил, что южный конец должен быть примерно на 10 метров выше, но теория вскоре перестала представлять какой бы то ни было интерес, кроме академического: к тому моменту как он подготовил свое итоговое сообщение, французы покинули Египет, да и британцы, изгнавшие их, были намерены убраться прочь как можно скорее. О проекте вновь позабыли и не вспоминали еще полвека.

В 1854 г. османский хедив (вице-король) — к тому моменту этот пост занял четвертый сын Мухаммеда Али, Саид, — предоставил молодому французу-мечтателю, графу Фердинанду Лессепсу, действовавшему по поручению своей французской компании, право построить на перешейке канал протяженностью почти 100 миль, который должен был соединить Средиземное море с Красным. Работы начались в 1859 г. и заняли десять лет вместо шести, на которые рассчитывал Лессепс; вскоре начались волнения среди египетских рабочих (их участвовало в строительстве великое множество), а в 1865 г. разразилась эпидемия холеры, угрожавшая положить конец всему предприятию. Но в конце концов трудности удалось преодолеть, опасения Ле Пера оказались беспочвенны (канал не имел шлюзов) и в 8.30 утра 17 ноября 1869 г. французская императорская яхта «Эгль» с императрицей Евгенией и самим Лессепсом на борту вошла в канал в Порт-Саиде. За ней следовало еще 45 судов, на которых плыли хедив (к этому времени Саида сменил на престоле его племянник Измаил) и его гости — официальные лица, иностранные послы и другие высокие сановники. Утром 20 ноября «Эгль» вышел в Красное море, и оркестр, находившийся на судне, заиграл, отчасти не к месту, мелодию «Отъезжающий в Сирию».

Существует популярное заблуждение, что Верди написал «Аиду» для торжеств по поводу открытия канала. На самом деле это историческое событие, по-видимому, оставило его равнодушным — настолько, что он отклонил предложение написать гимн для предполагавшейся церемонии. Не ранее 1870 г. французский египтолог Огюст Мариетт прислал ему сценарий, основанный на вымышленном сюжете из жизни Древнего Египта. Он сразу же понравился композитору. Хедив Измаил заказал Верди оперу, и тот с охотой взялся за дело. Хотя премьера была назначена в новом оперном театре Измаила в Каире, декорации и костюмы решено было заказать в Париже; как оказалось, эта идея не оправдала себя, поскольку франко-прусская война и последовавшая осада города задержали их прибытие на несколько недель. Наконец они были вызволены, и премьера в должном порядке прошла в канун Рождества 1871 г. Верди, что отчасти удивительно, не присутствовал на спектакле, хотя все-таки посетил премьеру в Милане в начале следующего года.

Для стран и портов Восточного Средиземноморья открытие Суэцкого канала стало счастьем — и они быстро оценили этот факт. Более им не приходилось прозябать в забвении. Теперь по крайней мере они могли вернуть себе прежнее положение важного промежуточного звена на мировых торговых маршрутах. Даже страны Дальнего Востока оказались в выигрыше, поскольку их коммерческие связи с Западом укрепились. Мир становился все более тесным.

Однако буквально со дня этого события компания Суэцкого канала столкнулась с финансовыми затруднениями. Лессепс убедил держателей паев, чтобы они вложили свои средства в чрезвычайно доходное предприятие, и они хотели, чтобы их деньги немедленно вернулись к ним, однако Европа не спешила воспользоваться преимуществами, открывавшимися в результате появления новых возможностей. В первый год действия канала через него проходило не более двух судов в день. Лессепс ожидал дохода в 10 миллионов франков в год, но получил только 4. Последовал яростный финансовый спор на межгосударственном уровне, который не удалось уладить даже в результате конференции, созванной Высокой Портой. Наконец Лессепс в гневе пригрозил вообще закрыть канал, тогда как хедив — получивший поддержку Порты — направил на канал войска и выслал в Порт-Саид два военных корабля, приказав им захватить канал, если компания будет настаивать на своих планах. Франция, вначале поддержавшая де Лессепса, теперь отказала ему в помощи, и ему пришлось признать свое поражение.

Но франко-прусская война нанесла Второй империи смертельный удар, и влияние французов на судьбу канала пошло на спад. С другой стороны, влияние Британии постоянно росло. Правительство лорда Пальмерстона и его преемники яростно противодействовали строительству канала, так как здесь им виделась угроза со стороны французского империализма, но теперь французы, так сказать, ушли с дороги, и мнение Лондона стало стремительно меняться. Внезапно путь до Индии сократился вдвое; возник маршрут от Бомбея до Калькутты (так стали говорить позднее, когда набрала обороты индустрия туризма). В 20 лет ежегодные наплывы молодых женщин, достигших брачного возраста, приезжавших в Индию в поисках женихов — их частенько называли «Промысловым флотом», — стали обычным делом. [378] С 1873 г. состояние канала как финансового предприятия также стало улучшаться, и с каждым годом все больше и больше судов пользовалось им. Две трети этих судов составляли британские корабли, и хедив сообщил британскому представителю, что Каир не только будет рад переходу канала в собственность британской компании, но в случае создания такой компании сделает все, что от него зависит, дабы облегчить переход канала под ее власть.

378

Менее счастливым последствием стало то, что армейским офицерам, служившим в Индии, пришлось расстаться с туземными женами и везти своих «мемсахиб» из Британии — часто с катастрофическими последствиями для «англо-индийских» отношений.