Срединное море. История Средиземноморья

В рамках «языков» орден подразделялся на три основных класса. Первый состоял из «рыцарей справедливости», набиравшихся только из аристократических фамилий Европы; от них требовали надежных доказательств их знатного происхождения. Следующими с точки зрения иерархии шли орденские служащие братья, чей социальный статус был несколько ниже; одни были воинами, другие — дипломатами, прочие должны были работать в госпитале. Третья категория состояла из капелланов, служивших в храмах и часовнях. Каждый рыцарь должен был в течение первых двух лет выдерживать испытательный срок службы, причем один из них он проводил на галерах. Лишь после этого с него брали следующую клятву:

«Ты обещаешь и клянешься именем Господа, и Девы Марии, и Иоанна Крестителя жить и умереть в повиновении. Ты также обещаешь не владеть никакой собственностью, которая принадлежала бы лично тебе. Есть и еще одно обещание, даваемое только членами ордена: быть невольником и рабом господ наших — больных».

Многие оставались за границей большую часть жизни в местных командорствах ордена, однако все без исключения обязаны были немедленно вернуться на Родос, если их призовут.

По мере того как год за годом проходил XIV в., рыцари начали все более и более отходить от первоначальных идеалов (что неудивительно). Хотя их госпиталь по-прежнему процветал и продолжал привлекать пациентов со всего Восточного Средиземноморья, их постоянно увеличивавшееся богатство (в сочетании, конечно, с почти идеальным климатом, в котором они жили) приводило к постепенному смягчению некогда аскетических монашеских обычаев. Однако своими военными обязанностями они не пренебрегали никогда. Они по-прежнему контролировали проливы; их консулы в Египте и Иерусалиме охраняли интересы христианских паломников; кроме того, они осуществляли натиск на турок, существенно замедляя развитие их морских сил и не давая Османской империи сделаться первоклассной морской державой. В 1348 г., объединившись с Венецией и Кипром, они взяли Смирну (Измир), через десять лет защитили ее, успешно отразив контратаку турок, а в 1365 г. приняли участие в последней в истории попытке очистить Святую землю от неверных.

В последнем случае их союзником и вдохновителем был король Петр Кипрский — первый монарх со времен Людовика Святого, горевший духом Крестовых походов. В 1362 г. он отправился в длительную поездку на Запад в поисках сторонников своих планов. Папа Урбан в Авиньоне, император Карл IV в Праге, Иоанн II Французский и Эдуард III Английский обещали помощь; Венеция также внесла вклад в виде судов, пришедшийся очень кстати. Экспедиция собралась на Родосе в августе 1365 г.; флот насчитывал примерно 165 кораблей, в том числе 108 судов с Кипра; несомненно, это были самые крупные объединенные силы со времен Третьего крестового похода. Только после того как весь флот снялся с якоря, было объявлено, что первым местом назначения станет Александрия. Крестоносцы высадились там 9 октября, а через два дня взяли город.

Вслед за этим началась резня — во всяком случае, еще более ужасная, чем та, что учинили солдаты во время Первого крестового похода в Иерусалиме в 1099 г., или та, которую устроили франки в Константинополе в 1204 г. Убивали всех без разбора. Большие христианские и иудейские общины пострадали наравне с мусульманами, составлявшими большинство населения; церкви и синагоги, так же как и мечети, были преданы огню. 5000 человек было взято в плен и продано в рабство. Король Петр, испугавшись такого оборота событий, сделал все, что мог, дабы восстановить порядок и удержать то, что осталось от города, но солдаты, захватив столько добычи, сколько могли унести, с нетерпением стремились убраться прочь, пока из Каира не прибыла армия мамлюков, чтобы нанести ответный удар. Королю ничего не оставалось, как отдать флоту приказ отправляться обратно на Кипр. Даже после этого он надеялся вернуться, организовав вторую экспедицию на Восток, но по прибытии в Фамагусту вся армия разбежалась — и солдаты, и пехотинцы думали только о том, чтобы как можно скорее вернуться домой с награбленным добром. Это был последний Крестовый поход — самый позорный из всех; из-за него прогресс в Средиземноморье нарушился, и это сказывалось большую часть столетия. К началу его франки и мамлюки были в мире между собой более пятидесяти лет. Паломники свободно путешествовали к святым местам; торговля между Западом и мусульманским миром процветала. Теперь в мгновение ока воскресли все прежние раздоры; местные христианские общины вновь начали подвергаться преследованиям, и церковь Святого Духа вновь была закрыта для посещений пилигримов. Христианское Кипрское королевство вновь сделалось заклятым врагом египетских мамлюков. Через шестьдесят лет им удалось отомстить.

Было бы несправедливо чересчур упрекать госпитальеров за эту катастрофу. В конце концов, они в первую очередь давали обет спасать чужие жизни, а не пресекать их; обет бедности, принесенный ими, исключал какие бы то ни было формы грабежа. Притом они достаточно долго прожили на Востоке, чтобы усвоить принципы сосуществования с окружающими народами. Вряд ли можно сомневаться, что поведение союзников шокировало их не меньше, чем кого бы то ни было, и они, несомненно, приложили все усилия, чтобы хоть как-то удержать их от кровопролития и грабежа; вина госпитальеров как таковая заключалась лишь в пособничестве. Тем не менее резня в Александрии — это мрачный эпизод в истории их ордена. В остальном же, несмотря на то что они часто бывали ленивы и малоактивны, факт остается фактом: 213 лет своего пребывания на Родосе и большую часть последовавшей затем оккупации (286 лет) Мальты рыцари-госпитальеры Святого Иоанна Иерусалимского играли роль благотворной — и иногда явно решающей — силы в делах Средиземноморья.

Дворец Альгамбра в Гранаде представляет собой одно из великолепнейших мусульманских зданий в Европе, сохранившихся до наших дней. Всех посетителей неизменно очаровывает изящество его архитектуры, тонкость резьбы, игра света и тени в его двориках и садах. Арки в форме подковы, кружево арабской каллиграфии, своды с украшениями в виде сталактитов — все это дышит духом ислама, являя его в самом совершенном воплощении. А затем посетителей ждет сюрприз. На потолке в трех альковах Сала де лос Рейос [169] — иногда ее называют Сала де ла Хустисия [170] — имеются совершенно необычные изображения. Они выполнены на коже, что уже может показаться необычным, но еще более примечателен их сюжет. В центральной нише десять человек, по виду явно мавры, сидят, собравшись на совет, а по бокам изображены сцены охоты, боев, игры в шахматы и куртуазного ухаживания — все выполнено в манере, характерной для христианской Европы периода позднего Средневековья. Стиль изображений соответствует XIV в., так что они должны были быть созданы практически тогда же, когда и сам дворец, строительство которого закончилось около 1350 г. Однако как они вообще могли появиться? Догмы ислама категорически не одобряют любые формы фигуративного искусства, и особенно изображения человека [171] ; при этом мусульманство просуществовало в Гранаде еще полтора столетия. Можно лишь заключить, что мусульманский правитель заказал выполнить их художнику-христианину, это, в свою очередь, подразумевает, что, по крайней мере в то время, две религии переживали период счастливого и гармоничного сосуществования.

169

Зала королей (исп.).

170

Зала справедливости (исп.).

171

Вопреки расхожему мнению изображение человеческой фигуры в исламе запрещено не полностью: персы не соблюдали его никогда, турки-османы — весьма часто, — но в Северной Африке и мусульманской Испании подобные произведения, выполненные мусульманским художником, невозможно себе вообразить.

Одна из причин здесь заключается в том, что к третьей четверти XIII в. Реконкиста, можно сказать, выдохлась. Король Педро III Арагонский был полностью занят своей сицилийской авантюрой, тогда как его современник, король Кастилии Альфонсо X Мудрый (по-видимому, культурный и эрудированный человек), куда более интересовался переговорами по поводу короны Священной Римской империи и осуществлением своих планов относительно династических притязаний на Гасконь, нежели истреблением неверных. Что до сына Альфонсо, Санчо IV, и внука, Санчо Альфонсо XI (он взошел на престол еще несовершеннолетним, в результате чего началась гражданская война; хаос продолжался тринадцать лет, пока кортесыКастилии не провозгласили в 1325 г., что он вошел в возраст), у них было более чем достаточно забот при отражении нападений марокканских берберов; при этом их успехи вызывали у мусульманских правителей скорее радость, нежели огорчение.

С восшествием на кастильский престол сына Альфонсо XI, Педро I — более известного под вполне заслуженным им прозвищем Педро Жестокого, — в 1350 г. на миг показалось, что сосуществование мусульман и христиан вновь находится под угрозой. Однако в первый период правления Педро в основном был занят домашними делами: заточил в тюрьму несчастную жену Бланку Бурбон, едва не убив ее (причем после того как стал двоеженцем), а затем сам оказался во власти своих врагов, удерживавших его во дворце. Очутившись на свободе в 1356 г., он продолжал убийства одно за другим, пока в 1360 г. не началась гражданская война. Во главе его противников стоял его единокровный брат Энрике Трастамарский. Обе стороны стремились получить поддержку других государств, и в результате Кастилия оказалась вовлечена в Столетнюю войну: Педро поддержали англичане, в особенности Эдуард по прозвищу Черный Принц, а Энрике — французы. Союз с англичанами продолжался недолго: Эдуарда оттолкнуло неверие и жестокость Педро, он возвратился в Англию, страдая от болезни, которая вскоре и свела его в могилу. Педро, оставшись один, вскоре потерпел поражение от Энрике и его союзника, знаменитого французского рыцаря Бертрана Дюгеклена. 23 марта 1369 г. Энрике в палатке Дюгеклена нанес Педро кинжалом смертельный удар и сделался Энрике II, королем Кастилии. Он наследовал такому правителю, как Педро, поэтому страна от этого только выиграла.

В 1371 г. был заключен один из немногих династических союзов между Испанией и Англией: старший из выживших сыновей Эдуарда II, Джон Гонт, герцог Ланкастерский, женился на Констанции, незаконной дочери Педро, и in absentia [172] провозгласил себя королем Кастилии. Прошло еще пятнадцать лет, прежде чем он ступил на испанскую землю, дабы заявить свои права на престол; наконец 7 июля он отплыл из Плимута в сопровождении жены и двух дочерей, а также армии в 20 000 человек. Через месяц он высадился в Корунне, и вскоре под его власть перешла большая часть Галисии, расположенной на северо-западе страны. Весной 1387 г. он объединился со своим зятем, королем Жоаном I Португальским (женившимся на его дочери Филиппе), ради совместного вторжения в Кастилию. Экспедиция потерпела неудачу: в лагере быстро начался мор, причем заболел и сам герцог; завоеванные территории были потеряны, и армии пришлось отступить через Пиренеи. Наконец в 1389 г. Гонт подписал договор, согласно которому отказывался от претензий на престол в обмен на сумму в 200 000 крон и щедрую ежегодную пенсию. Кроме того, его дочь Екатерина должна была стать женой будущего Энрике III Кастильского. В целом он получил куда больше, чем заслуживал.

172

В отсутствие (лат.).

Все это время мусульмане Гранады жили счастливо и относительно мирно. Что касается евреев, то с ними дело обстояло иначе. В финансовом отношении Энрике рассчитывал на них так же, как и другие правители, но во время гражданской войны он сознательно разжигал ненависть к ним, и с течением времени антисемитизм усиливался, пока в 1391 г. не вспыхнул и распространился подобно лесному пожару. События начались в Севилье 6 июня. Большая часть еврейского населения бежала, спасаясь от верной гибели; многие другие, поскольку синагоги были насильственно превращены в христианские церкви, вынуждены были перейти в новую веру. Из Севильи гонения охватили Андалусию, а затем и оставшуюся часть полуострова и даже земли за Пиренеями, достигнув Перпиньяна. Через некоторое время, как и следовало ожидать, наступило затишье, но огонь продолжал тлеть все следующее столетие, пока в 1492 г. Фердинанд и Изабелла не подписали роковой эдикт, согласно которому евреи изгонялись с испанской земли.