Средиземье. Путь Майара
Шрифт:
В целом, солдаты здесь откровенно скучали. Да, тем, у кого семьи, приходилось полегче. Но для всех остальных скука смертная. Небольшой гарнизон на окраине государства со своей спецификой. Особенно грустно приходилось тем, кто знал и видел жизнь в Минас-Аноре или Осгилиате (этот город пока ещё не разрушен).
Поэтому часть местных вела откровенно однообразный и неинтересный образ жизни. Ни на что не претендовала, ничем не интересовалась. Отстоять свою смену, набить брюхо, поспать, посмеяться от души над незатейливой шуткой, послушать новости или последние слухи.... Быстрее бы время прошло до положенного отпуска, а там уж вырвемся в столицу и оторвемся. И попьём, и баб потискаем! Впрочем, я их не осуждал.
Но, кроме такого вот людского балласта, плывшего по течению, в гарнизоне служили и нормальные люди. Они добровольно занимались тренировками, изучали карты, читали книги. Многие слагали песни или стихи, играли на различных музыкальных инструментах.
Раз в неделю офицеры и их жены устраивали вечера, на которых и танцевали, и пели баллады и песни, и даже устраивали концерты и ставили театральные номера.
К моему удовольствию, Грестлинг относился к такой категории. И пусть он не хватал звёзд с неба, и чувствовал себя не в своей тарелки в 'высоком обществе', но зато любил узнать что-то новое и вообще украсить и разнообразить свой досуг. Самое же главное для меня заключалась в том, что он являлся ответственным солдатом, и постоянно занимался различными видами воинских тренировок.
Именно на этой почве мы с ним и сошлись. Грестлинг учил меня основательно и сурово. Похоже, ему и самому это нравилось, и он рад, что нашёл ответственного товарища для занятий.
Конечно, в начале, когда он учил меня основам, ему было не так уж и интересно. Слишком уж я слаб и неопытен. Но отсутствие умений я компенсировал старанием. Говорить о том, что я себя не жалел, это значит, ничего не сказать. Серьезно, я не хвалюсь. Буквально каждую свободную минутку я использовал на тренировку. Бег, борьба, сражения на всевозможном виде оружия (затупленном естественно), стрельба из лука и пращи, езда на лошади, плаванье в ледяном Изене.
Поначалу, первый месяц, пришлось очень туго. Мышцы с непривычки болели, и протестовали против таких нагрузок, всё тело ныло. Многочисленные синяки и ссадины дополняли картину. Один раз, на тренировке по борьбе, мне даже вывихнули руку, раз чуть не выбили глаз копьём. Чаще всего приходил с занятий до такой степени вымотанным, что просто падал на кровать и мгновенно засыпал.
В то времени я физически не успевал выделить свободное время на развитие магических способностей и этим направлением не занимался.
Постепенно всё стало входить в свою колею. Азре подарил мне прекрасное тело, гибкое, очень подвижное, с замечательной реакцией и скоростью восстановления.
Отсутствовали навыки, но именно их я и стал нарабатывать. Три месяца пролетели в очень напряженном графике. Местные стали смотреть на меня со смесью удивления и уважения. Еще бы, воины, конечно, содержали себя в приличной физической форме, но вот так 'ушатывать' собственное тело до потери сознания, явно не горели желанием.
Освоившись, я через Грестлинга, попросил местного кузнеца сделать турник и брусья для общественного пользования. Эти вещи местные увидели впервые, но на моё удивление, они им понравились. А после того, как я показал парням 'подъем-переворот', 'выход с силой', 'стульчик' и другие интересные упражнения, желающих научиться новому (и полезному) хватало. Теперь стало не новостью, когда утром, или под вечер у этих снарядов собиралось несколько человек, и занимались спортом.
Начальнику отдела Охраны Королевста при Изенгардском отряде капитану Эсхольму.
Описываемый человек, назвавшийся Мэлгорном, по учетам у нас не проходил, в компрометирующих связях замечен не был.
Приказываю продолжать наблюдение, тщательно фиксировать все детали, сделав акцент на связях объекта. В настоящий момент входить в близкий
контакт нецелесообразно. Препятствий не чинить.Заместитель начальника Охраны Королевства Бергольм, 16 июня 1995г. Третьей Эпохи.
Ровно через девяносто дней, меня, наконец-то, допустили к присяге. К тому времени я неплохо освоился в крепости, сошелся ближе с несколькими людьми. Я относился к людям ровно и дружелюбно. Старался не конфликтовать, и поэтому, приобрел немало нормальных товарищей.
Утром 2 августа, под открытым небом недалеко от Башни, в присутствии более ста человек, я произнес такие слова: Присягаю служить Государю Гондора. Клянусь по его слову молвить и молчать, исполнять и пресекать, являться и уходить - в годину изобилия или нужды, мира или войны, в радостный или же смертный час, отныне и на три следующих года, ежели государь мой не отрешит меня от клятвы или смерть меня от неё не избавит. Так говорю я, Мэлгорн, свободный человек.
Слушаю и принимаю клятву я, Тродинг, сын Троминга, Воевода Короля Гондора, Эарниля II, и не забуду клятвы твоей: да будет ей в награждение любовь за верность, почести за доблесть и расплата за клятвопреступление.
На самом деле, для вступающих в войско Гондора предусматривалось два вида клятв: бессрочная, и кратковременная. Бессрочную клятву описал Толкиен, когда Пип приносил ее Наместнику Денетору. Но эта клятва подходила не всем. Как клясться различным наёмникам, людям, которые любят путешествовать и не собираются слишком долго находиться на одном месте? Какую присягу приносить воинам, которые не собираются служить всю жизнь в гондорском войске? Поэтому для них существовала клятва на три года. Поклялся, отслужил своё, и свободен, как назгул в поле.
После ответных слов Воеводы, окружающие воины застучали мечами по щитам и закричали:
– Слышали, слышали, слышали!
Ну а дальше всё просто - надо проставиться. После клятвы мне заплатили жалованье сразу за три месяца, и я повёл десяток Грестлинга в деревенский трактир. Денег мне дали не так уж и много, но что бы напоить и накормить десятерых человек, хватило.
Мы с Грестлингом хорошо посидели и о многом поговорили. И я, в благодарность, предложил учить его грамоте. Десятник согласился и с того момента мы окончательно стали друзьями.
Возвращаясь в крепость, и таща на руках допившегося до беспамятства Дрего и Ронта (ещё одного воина из моего десятка), я поймал себя на мысли, что пока всё идет хорошо и по плану.
Утро третьего августа началось с того, что я заступил на службу на один из участков стены, находящейся в глубине крепости. Место спокойное, и тихое. Эти восемь часов тянулись особенно долго.
После развода и смены я возвращался в общую казарму, где десятки жили вместе в отдельных 'кубриках', когда неожиданно дорогу перегородил один из воинов.
Это был лейтенант Креуг, десятник сотни 'Память Нуменора'. Раньше конфликтов у нас не случалось, но пересекаясь с ним в столовой или где-то еще, я хорошо чувствовал его настрой, замешанный на уверенности в своём превосходстве, надменности и пренебрежения. Вот такими качествами могли похвастаться многие знатные Гондорцы. Ещё бы, ведь они потомки нуменорцев, а все остальные так, букашки под ногами.
Сказать по совести, такие люди мне встречались и раньше, на Земле, и всегда вызывали удивление, помноженное на отвращение. Самовлюбленные хлыщи, которые себя воспринимают как центр Вселенной, вокруг которой всё крутится. И большая часть людей им что-то или должна, или обязана высказать почтение или даже восхищение. Таких людей сложно переделать. И самое разумное в данной ситуации - просто принять факт того, что в мире одновременно проживает великое множество живых существ, и они вовсе не обязаны тебе нравиться.