Средиземье. Путь Майара

Вечерело. Похолодало так, что казалось, что сейчас не начало сентября, а уже наступил ноябрь - с противными дождями и неприятной сыростью, залезающей под походную одежду.

В тот день я задержался в пути. Где-то впереди, судя по изенгардским картам, должен находиться придорожный трактир. И я решил заночевать именно там, а не на дорожной обочине. Но трактира всё не было. Потемнело, и начал накрапывать мелкий и противный дождик.

Яблоко шёл рысью, достаточно быстро и уверенно. Дорога нырнула в небольшой лесок, начался заметный спуск. Стало еще темнее. Неожиданно, после одного из поворотов, Яблоко споткнулся и рухнул на передние ноги.

Инерцией меня перекинуло через конскую голову. Я сгруппировался (правда, ударившись челюстью об колено), и перекатился вперед. После кувырка, я вскочил на ноги - вроде живой, правда, в голове слегка шумит, и зрение не сразу удалось сфокусировать. Чуть в стороне яростно и обиженно ржал Яблоко. Я собрался подойти к коню, но тут на дорогу стали выскакивать люди.

Когда на тебе бежит несколько человек, орущих и вооруженных колюще-режущем оружием, то становится понятно, что тебе сейчас будут убивать. И никакие разговоры не помогут.

Правой рукой я выхватил меч, левой - кинжал. Первого набегавшего - здоровяка с раззявленной слюнявой пастью, жутко пахнувшего немытым телом и сивушным перегаром, я ударил ногой в живот. Мужик остановился, захрипел и завалился на землю

От удара второго, он попытался достать меня копьём, я ушел в сторону, перерубил мечом древко копья, и вогнал кинжал в горло.

Третий успел поразить своим мечом, но я не стоял на месте, удар пришелся вскользь, и кольчуга выдержала. Два-три фехтовальных приема, и он, пропустив удар в плечо, открылся. Следующим выпадом я погрузил меч в его живот.

Один разбойник замедлился, и стал обходить меня слева. Самый первый из напавших мужиков, похоже, немного оклемался, и стал подниматься на ноги.

В кустах, позади врагов, я сначала услышал, а потом и разглядел еще одного - стрелка. Он натянул лук, и пустил стрелу между своих товарищей. Стрела прошла недалеко от моей головы - мимо. Но теперь положение сделалось непростым.

Два оставшихся в живых разбойника разошлись в стороны, так что бы лучник мог спокойно стрелять. А сами они никуда не торопились, судя по всему, надеясь, что лучник рано или поздно, ранит меня.

Я переводил взгляд с одного на другого, одновременно стараясь уловить момент выстрела

Шшшш... Прошла еще одна стрела, и я понял, что что-то надо делать. Перехватив кинжал за острие, я резко и неожиданно метнул его.

– Ах ты, падла, - успел сказать человек, хватаясь за торчавший из груди кинжал. И упал на землю.

Я быстро перекатился, так, что бы оставшийся в живых разбойник закрывал меня от своего же лучника. Правда он низок и коренаст, и мои плечи и голова доступны лучнику, но хоть такая защита. Все же лучше, чем ничего.

– Слышь, воин, может, эта, разойдёмся? Останемся при своих?
– это коренастый сделал мне предложение, и чуть опустил свой меч, дожидаясь ответа.

Ага, сейчас. Значит, как впятером нападать, так ничего. А как клюнул жареный петух в задницу, так и всё, прошел нездоровый азарт, и жить захотелось.

– Не сегодня, - я сделал несколько быстрых шагов на встречу. Первый мой удар от отбил, второй тоже, потом уже я блокировал его выпад. Но делая его, он открылся. Сначала я пнул его под колено опорной ноги. Он стал заваливаться, вскинул руки, и мой меч чиркнул его по горлу.

Так, с этим похоже всё. Не сразу, но умрёт. И теперь ему не до меня. Он уже лежит на земле, судорожно дергается и хрипит, пытаясь зажать руками рану.

Не давая лучнику времени на выстрел, я сделал несколько прыжков к обочине, и оказался под защитой деревьев.

Впрочем, один раз лучник всё же успел выстрелить, но стрела прошла мимо. Стрелять то нужно с опережением!

Так, а теперь добить недоноска. Я был зол и горел желанием наказать разбойников. Тем боле я опасался за Яблоко. Неизвестно, что там с моим конем. Если просто ушиб или сбил ноги, когда падал, это одно. Но если перелом? То тогда всё может стать очень плохо.

Посмотрел на дорогу еще раз, оценивая ситуацию. Самое главное мой конь. Яблоко на дороге и трясёт головой. И с ним вроде всё нормально. Стоит на четырех ногах, и громко ругается, на своём лошадином языке.

Четыре разбойника лежат, и, судя по всему, чувствуют себя не особенно хорошо. Двое не шевелятся - вероятно, их души уже летят в Залы Мандоса. А двое еще цепляются за жизнь. Ладно, с ними позже, если они доживут до моего возвращения.

Я сориентировался, где находился лучник и осторожно, прячась за деревьями и кустами, двигался в том направлении.

Сначала всё было тихо. Разбойник пока еще себя контролировал. Затем, судя по всему, у лучника не выдержали нервы, и он побежал. Затрещали кусты...

Ну а вы бы, что делали на его месте? Вот только что вас было пять человек. Вы готовились напасть на лежачего на земле гонца, который, казалось, сильно ударился, и не успел прийти в себя. Но всё пошло наперекосяк. Прошло пара минут, и вот уже твои друзья-товарищи мертвы, а ты остался один, и как дурак, сжимаешь в руках практически бесполезный лук. Так что беги....

В лесу темновато и я, боясь споткнуться или врезаться в дерево, бежал не быстро, медленно сокращая расстояние, и уже чувствовал его настрой - смесь ужаса и паники, боязнь того, что жить осталось совсем немного.

Я догнал его - едкий запах пота и страха, который я ощущал безо всяких магических способностей. Он, услышав мои шаги, обернулся, что-то закричал, и, споткнувшись о корень, упал на спину.

Я подошел и спокойно приставил клинок к шеи. Прощай, мужик.

Чувствовал ли я жалость? Совсем немного. Когда ты встаешь на путь разбоя, и начинаешь вырезать путников и богатых купцов, а их жен (наверняка) насилуешь, то рано или поздно будь готов ответить за свои поступки. Так что, если не я, то кто ни-будь другой поставит жирную точку, в этой неудачной и бесполезной жизни.

В последний момент я удержал руку. Всему виной неожиданная, но здравая мысль.

– Жить хочешь?

– Да, да, очень хочу, - мужик забормотал торопливо, словно стараясь успеть сказать как можно больше, и этим разжалобить меня.
– Я всё для вас сделаю сударь, всё что прикажете.

– Еще в банде люди есть? Отвечай быстро.

– Нет. Вчерась кривой Дэк умер, и нас пятеро осталось. И теперича я последний. Не убивайте меня, - мужик встал на колени.

Ага, вспомнил про жалость. Почему практически все убийцы так трепетно относятся к собственной жизни, при этом не стесняясь отнимать чужую? Почему, когда другой человек просит у тебя сохранить ему жизнь, ты глумливо смеешься и мерзко шутишь.