Средиземноморская одиссея капитана Развозова
Шрифт:
Сегодня, как и двести пятьдесят лет назад, вопрос базирования соединений боевых кораблей российского ВМФ в Средиземном море стоит остро. Благодаря дипломатическим усилиям наши ракетные корабли и подводные лодки базируются в средиземноморском порту Тартус на побережье дружественной нам Сирии, борющейся с международной террористической организацией ИГИЛ. В этой борьбе решающую роль играет военная помощь нашей страны.
Императрица Екатерина II, предлагая военную помощь грекам, учитывала их ненависть к турецким поработителям и рассчитывала на греческих повстанцев, на их присоединение к России в войне с Турцией, ибо греческий народ томился под османским игом с XV века и был полон
Греческие повстанцы, действуя не только на суше, но и на море, создали на островах Эгейского моря десятки больших и малых баз, что и выяснилось в ходе разведывательного плавания фрегата «Надежда Благополучия». Поэтому шла эскадра адмирала Г. А. Спиридова в этой непростой обстановке туда, где подавляющее большинство населения составляли православные греки.
Но не только отсутствие мест базирования кораблей делали Архипелагскую экспедицию очень рискованной. Второй проблемой было состояние самого русского флота, его кораблей, знания и опыта его офицеров. Известный историк, автор «Краткой истории русского флота» генерал корпуса флотских штурманов Ф. Ф. Веселаго писал, что в 60-х годах XVIII века «построение судов, их морское и боевое вооружение… – велось и содержалось “по старине”». И далее: «В числе морских офицеров того времени было также сравнительно немного способных, сведущих практов, и остальная часть служащих представляла инертную массу держащуюся привычной рутины…
Основанием судовой дисциплины служил деспотизм командира. Продовольствие команды было возложено на командиров судов, из которых некоторые сильно злоупотребляли этим доверием, что, конечно, не оставалось без вредного влияния на дух экипажа корабля и дисциплину».
Экипажи страдали не только от дурной пищи, но и от заболеваний. Причиной этого были на тогдашних судах: «…нечистота, испорченный воздух гнилых помещений, одежда матросов, существенную часть которой составлял пропрелый от неизбежной сырости полушубок, затем испорченная вода и дурная провизия». «Провизию на судах продолжали доставлять в рогожных кулях, гниющих от сырости и портящих находящуюся в них провизию. Солонина держалась в бочках больших размеров, которые, оставаясь продолжительное время откупоренными, заражали воздух… Пресная вода, содержащаяся в деревянных бочках, после недолгого плавания портилась и приобретала отвратительный вкус и запах гнилых яиц.
Зловоние в нижних палубах увеличивалось гниющей в трюме водой и отчасти раздаваемой на руки матросам недельной порции сухой провизии и масла, которые хранили они в своих сундуках или койках, постоянно остающихся внизу.
Для нагрузки трюма употреблялся не чугунный, а каменный или песчаный балласт, в котором собирался и гнил и сор, представляющий полное удобство для разведения крыс и различных беспокойных насекомых.
Если к этому добавить, что при неимении судовых лазаретов больных до перевоза на госпитальное судно не отделяют от здоровых и что вообще на судах не существовало порядочной вентиляции… то совершенно объясняется антигигиеническим состоянием тогдашних судов».
Кроме этого Ф. Веселаго подчеркивал, что «на кораблях, вышедших из Балтийского моря под начальством Спиридова, кузова и рангоуты не имели достаточной крепости. Большая часть судов строилась тогда из сырого леса, и случалось, что по злоупотреблениям вместо сквозных болтов корабельные члены скреплялись гвоздями или даже деревянными нагелями. Опасная течь от разошедшихся во время качки обшивных досок была явлением обычным. Лопались кницы, ватервельсы,
бимсы отходили от своих мест и даже расходились стыки досок наружной обшивки или концы этих досок выходили из шпунтов штевней.При непрочном такелаже и парусах, дурно выкованных якорях и ненадежных канатах опасность угрожала судам не только в море, но иногда и на якоре».
Отправляясь с такими кораблями в далекое, небывалое до того времени плавание, адмирал А. Г. Спиридов вполне сознавал всю тяжесть лежащей на нем ответственности за корабли и их экипажи.
Невзирая на все трудности, в середине февраля 1770 года эскадра адмирала Г. А. Спиридова прибыла в бухту Итилон греческого порта Витулло на полуострове Морее (Пелопоннес), к месту назначенному инструкцией императрицы.
На рейде бросили якоря корабли «Европа», «Святослав», «Святой Евстафий Плакида», «Три иерарха», «Святой Иануарий», «Три святителя», фрегат «Надежда Благополучия», бомбардирский корабль «Гром», пинки «Соломбала», «Лапоминк», «Сатурн» и пакетботы «Летучий» и «Почталион».
Артиллерию эскадры составляли 640 пушек. На кораблях, помимо 3011 человек экипажей, находились десантные войска Кексгольмского пехотного полка, две роты артиллеристов, мастеровые для ремонта кораблей и артиллерии. В общей сложности 5582 человека.
17 февраля 1770 года был высажен первый десант в бухте Итилон. Жители этого полуострова никогда не признавали над собой власти турок и встретили русских как освободителей.
Затем начались боевые действия кораблей Первой Архипелагской экспедиции в Средиземном море:
В конце февраля часть эскадры в составе трех линейных кораблей, одного фрегата и одного пакетбота подошла к турецкой крепости Корон, расположенной на юго-западной оконечности полуострова Пелопоннес, и приступила к ее осаде.
10 апреля после осады десантом была взята турецкая крепость-порт Наварин. Наши десантники захватили сорок две пушки, три мортиры, восемьсот пудов пороха и много оружия.
Получив известие о взятии Наварина, главнокомандующий русскими морскими и сухопутными силами в Архипелаге граф А. Г. Орлов приказал снять осаду крепости Корон и всем морским и сухопутным силам перейти в Наварин.
28 апреля отряд капитан-командора С. К. Грейга осадил и бомбардировал турецкую крепость Модон. Но осада оказалась безуспешной, и с потерями десант вынужден был отступить.
17 мая наша эскадра из кораблей «Не тронь меня», «Саратов», «Святослав», «Северный Орел», двух фрегатов «Надежда», «Африка» и четырех пинков, под начальством контр-адмирала Дж. Эльфинстона, у острова Специо атаковала турецкую эскадру из девятнадцати судов – десяти кораблей, двух фрегатов и семи мелких судов под начальством капудан-паши Хасан-бея и принудила ее отступить в Навилийский залив.
Через пять дней эскадра адмирала Г. А. Спиридова, соединившись у острова Цериго с эскадрой контр-адмирала Дж. Эльфинстона, вышла на поиски турецкого флота.
В середине июня у острова Милос отряд кораблей графа А. Г. Орлова и эскадры адмирала Г. А. Спиридова и контр-адмирала Дж. Эльфинстона соединились. В командование соединенным флотом вступил генерал-аншеф граф А. Г. Орлов, подняв кайзер-флаг на корабле «Три иерарха».
24 июня произошел бой в Хиосском проливе между нашим флотом под командованием А. Г. Орлова и турецким флотом под предводительством капудан-паши Хасан-бея. Во время боя флагманский корабль адмирала Спиридова «Святой Евстафий Плакида», навалившись на турецкий флагманский корабль «Реал Мустафа», сцепился с ним на абордаж и своим огнем зажег его. Взрыв обоих кораблей вызвал панику на турецких кораблях, и они в беспорядке отступили в Чесменскую бухту.