Среднего более не дано. Как выйти из эпохи великой стагнации

Умные машины не смогут захватить всю экономику сразу, однако они будут постепенно революционизировать ее. По мере использования новых интеллектуальных технологий природа эффективного сотрудничества между человеком и машиной в каждой отрасли экономики будет коренным образом меняться и приведет к созданию множества существенно отличающихся друг от друга вариантов подобного сотрудничества.

Многие из рабочих мест, сочетающих труд человека и машины, будут ненамного сложнее тех, что мы уже наблюдаем в сегодняшнем мире, например работа на пункте приема оплаты за пользование платным шоссе Garden State Parkway в штате Нью-Джерси — работа, выполняемая человеком и машинами. Даже если пункт приема платежей функционирует в автоматическом режиме, присутствие человека необходимо в случае возникновения недопонимания, неправильной оплаты проезда водителем, отсутствия у водителя денег или выхода компьютера из строя.

Однако внедрение интеллектуальных технологий в другие виды трудовой деятельности займет больше времени. Например, автоматические диджеи пока не производят должного впечатления. На одной из радиостанций Сан-Антонио используется автоматический диджей «Дениз». Ее стоимость — 200 долларов, плюс время на программирование. «Дениз» умеет рассказывать шутки, передавать прогноз погоды и искать информацию в Интернете. Однако ей по-прежнему требуется составление сценария работы человеком — в конце концов, она всего лишь программа,— включая указания того, что именно следует искать в Интернете. По состоянию на 2012 г. подобные диджеи не пользуются особой популярностью, а голос «Дениз» напоминает звучанием речь робота. Если данная идея приживется, дальнейшее совершенствование диджеев вроде «Дениз» потребует проведения больших объемов дополнительной работы со стороны человека, однако здесь вряд ли возникнет необходимость в привлечении сверхталантливых технических специалистов или выдающихся артистов. Данная работа потребует создания рабочих мест, хотя и не рабочих мест собственно диджеев, поскольку программа берет на себя некоторые традиционные функции, свойственные работе диджеев. Эти рабочие места потребуют определенного понимания специфики работы диджея и определенного понимания возможностей компьютера в радиоэфире. И это будут рабочие места, на которые станут претендовать — по крайней мере в течение еще долгого времени — люди, которые не обладают ни выдающимися способностями, ни навыками программирования.

Высокий уровень безработицы остается характерной чертой американской экономики. В 2011 г. вследствие экономического кризиса уровень безработицы составил более 9%, снизившись немногим ниже 8% в 2012 г., однако особого оптимизма подобная тенденция вызывать не должна. Данный показатель определен на основе показателей по лицам трудоспособного возраста, активно ищущим работу. Примерно половина разницы в показателях безработицы в 2011 и 2012 гг. основана на том, что многие американцы прекратили поиск работы. Если же подобную особенность подсчетов исключить, то окажется, что «истинный» уровень безработицы, возможно, по-прежнему превышает 10%.

Измеряемая безработица может и продолжает снижаться, однако снижается она чрезвычайно медленно и многие люди по-прежнему остаются без работы. Менее десятилетия назад картина была совершенно иной: уровень безработицы составлял 4%. В лучшем случае в американской экономике происходит создание новых рабочих мест, соответствующее росту численности экономически активного населения, но не опережающее его.

Многие из тех, кто перебивается работой на полставки, были бы не прочь устроиться на полноценную работу, у других же практически нет шансов для карьерного роста. Значительной части нашего экономически активного населения приходится довольствоваться работой ниже той, на которую они могли бы претендовать в силу своей квалификации. Экономисты рассматривают этот феномен в качестве слабости рынка труда и не ожидают выправления ситуации в ближайшей перспективе. Кризис 2008 г. и последовавшая за ним рецессия остались позади, однако глубинные структурные проблемы только начали проявляться. Последствия финансового кризиса повлекли за собой краткосрочные проблемы на рынке труда, однако эта проблема уже не краткосрочной природы. Наше население продолжает расти, а число занятых — падать. И эта тенденция проявилась еще задолго до рецессии.

А насколько выгодно сегодня работать? Лучше всего здесь свериться с таким показателем, как доля участия в рабочей силе, который указывает на то, что в 2012 г. примерно 63% экономически активного населения искали работу. Однако не у всех у них есть работа, поэтому доля представителей экономически активного населения, имеющих работу, составляет примерно 58%. Этот показатель не был столь низким с самого начала 80-х гг. прошлого века (в 1980-е показатель был низок в силу того, что в то время гораздо меньше женщин хотели работать или имели возможность устроиться на работу).

Показатели доли работающих в общей массе трудоспособного населения указывают на то, что, по той или иной причине, более 40% взрослого населения США, исключая пенсионеров, не считают целесообразным иметь работу. Они не в состоянии найти такую работу, которая соответствовала бы их запросам и потребностям.

Рассмотрим долю безработных среди мужчин 2564 лет. В 1950-1960-е гг. доля неработающих среди них составляла лишь 9%. Сегодня же этот показатель превышает 18%. Для сравнения: даже во время острой рецессии начала 1980-х доля неработающих мужчин указанного возраста составила 15% — лучший показатель, чем сегодня. Число взрослых мужчин, бросающих или теряющих работу, ужасает. Немногие из них — состоятельные прожигатели жизни. Ничего удивительного, что сегодняшняя поп-культура частенько изображает молодого бездельника, проводящего дни дома, играющего в видеоигры, безразличного к тому, чтобы найти работу, и особо не стремящегося к знакомству с противоположным полом. Снижение доли участия в рабочей силе происходит прежде всего именно из-за молодежи, а не из-за досрочно выходящих на пенсию.

Многие же из пенсионеров вынуждены вновь работать, главным образом потому, что их пенсия недостаточно велика. Они работают все больше, а те, кому следовало бы инвестировать в собственное будущее — молодым мужчинам,—работают все меньше. Люди начинают привыкать к такой жизни, когда они не в состоянии найти работу с удовлетворяющим их уровнем оплаты.

Растущее число лиц, получающих пособие по инвалидности, подтверждает общую пессимистическую картину рынка труда. Десять лет назад число американцев, получавших федеральное пособие по инвалидности, составляло 5 миллионов человек, сегодня эта цифра выросла до 8,2 миллиона, что обходится в 115 миллиардов долларов в год федеральной казне или более чем в 1500 долларов каждому американскому домохозяйству. При этом работа на американских предприятиях — по показателям смертности и несчастных случаев на производстве — никогда не была более безопасной, чем сейчас. Вопрос не в том, называть ли этих людей бездельниками или сомневаться в их трудоспособности. Неважно, какова в действительности ситуация у каждого отдельного человека из этой категории населения. В целом они — те же люди, что не нашли современную систему трудовой занятости достаточно привлекательным выбором по сравнению с жизнью на пособие по нетрудоспособности. Поэтому неудивительно, что потерявшие работу зачастую обращаются за пособием по нетрудоспособности.

Кроме того, в тюрьмах содержится более двух миллионов американцев, в процентном содержании — самый высокий показатель в мире. Я не пытаюсь оправдать настоящих преступников за то, что они совершили, но их можно добавить в список лиц, не нашедших по той или иной причине трудовую занятость достаточно привлекательным выбором.

Эти проблемы с трудовой занятостью вышли за рамки общих проблем нашей экономики. Следовательно, что-то стало не так с самой занятостью. Последние десять лет американская экономика демонстрирует свидетельства положительного роста, население страны растет, а число рабочих мест при этом сокращается и средний уровень зарплаты, как уже отмечалось, падает. Налицо крупные структурные изменения.

Заработная плата мужской части населения переживает гораздо большее снижение, чем медианный доход домохозяйства. Как известно, женщины, выходящие на американский рынок труда, стали более образованными и более амбициозными и сталкиваются с проявлениями половой дискриминации гораздо реже, чем раньше — что не может не радовать. Благодаря подобному социальному прогрессу женщины добились уникальных единовременных экономических выгод. Что же касается мужчин, то с 1969 по 2009 г. согласно имеющимся данным заработная плата среднестатистического работающего мужчины упала примерно на 28%. Я встречался с попытками оспорить эти цифры, однако даже приводимые оппонентами данные не вселяют оптимизма. Так, исследователь Брукингского института Скотт Уиншип утверждает, что с 1969 г. зарплата мужчин упала «всего» на 9%. Но даже эта цифра удручает.

Представьте себя на месте экономиста в 1969 г., которому поручено спрогнозировать развитие зарплаты американских мужчин на сорокалетнюю перспективу. Вам сказано, что за это время на Землю не упадет крупный астероид и не случится ядерной войны. Что беспорядки 1960-х сойдут на нет, а не испепелят нашу страну в пламени социального противостояния. Коммунизм более не будет представлять собой главную угрозу, а большая часть мира отвергнет социалистическую модель развития. И кто мог бы предположить, что зарплата среднестатистического парня упадет?

Эта правда невероятна.

Большинство экономистов, объясняя безработицу, приводят аргументы на основе учения Кейнса, теории неомонетаризма или агрегированного спроса, которые сводятся к тому, что в экономике расходуется не достаточно средств. Согласно данным аргументам, после того как лопнул пузырь ипотечного кредитования, цены на активы снизились, задолженность увеличилась, а неуверенность людей в будущем возросла. Большинство людей стали тратить меньше, что привело к снижению продаж и объемов производства, а в итоге — и трудовой занятости. Эти аргументы не лишены смысла, особенно применительно к 20082009 гг., но ими не объясняются долгосрочные тенденции. Всякий недостаток расходов заставляет экономику проявлять свои либо сильные, либо слабые стороны. Наш рынок труда продемонстрировал свою уязвимость, и эта его уязвимость вписывается в более широкую картину ухудшения ситуации на рынке труда для многих трудящихся. Гипотезу о краткосрочном влиянии на экономику кризиса расходования отвергать не стоит, однако нам требуется более глубокое и более фундаментальное объяснение того, почему рынок труда оказался столь уязвимым к снижению расходов. Какими еще факторами, действующими наряду с фактором снижения расходов, определяется, сколько людей получит — и сохранит — работу?