Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
С другой стороны обдавал морозным холодом Рик.
А шут…
А шут пока молчал.
Соревнование проводилось по-честному.
Все дети написали по одному вопросу и бросили в кубок.
Миранда и Бьерн тянули по листочку и отвечали. Судила комиссия из Дамиса Рейса, Лонса Авельса и Марии Рейхарт. Все трое были предупреждены Лилей, чтобы не подсуживали. Ребята отвечали по вопросам, комиссия доставала толстые книжки и вслух зачитывала ответы, зрители, состоящие из слуг и вирман, сопереживали.
Миранда
И жутко довольная, повисла на шее у Лили.
— Мама, я тебя обожаю!
Лиля погладила черную макушку.
— Я тебя тоже люблю, малышка.
Надо отдать должное Великому Хангану.
Когда к нему пришел лекарь и с поклонами протянул письмо — властитель даже не приказал его выкинуть пинками.
Он принялся читать.
Хотя было большое искушение разорвать письмо, а лекаря выгнать. Потому что его старший сын — умирал. Любимец, опора, умница и красавец…
А этот негодяй Тахир — сбежал, когда понял, к чему идет дело.
За такое благодарным не будешь.
Но письмо было…
В весьма красноречивых оборотах, Тахир сообщал, что сбежал не просто так.
Нет!
Чувствуя свою неспособность вылечить наследника, он решил отправиться на поиск чудодейственного средства. И нашел таковое.
Некую графиню Иртон, осененную милостью Звездной Кобылицы. Которая распознала болезнь, даже не видя юношу.
Оказывается, ее причиной был яд.
Как его дают — графине было неизвестно. По ее словам, этот яд могли либо наносить на кожу, либо подсыпать под половицу комнаты, растворять в пище… да что угодно. Но убивать человека он будет именно так. Медленно. Поэтому если Великий хочет видеть сына здоровым — пусть ищет отравителя.
Или — отправит сына в Иртон. Конечно, путь неблизкий, но в пути и отравителю будет сложнее. А чтобы проверить правдивость слов графини — пусть устроит ему молочную диету. Хвойные ванны тоже помогают.
Но прежде всего — найти отравителя.
Ханган задумался.
И решил для начала попробовать молоко и ванны. Тахир писал, что юношу специально травят медленно. Вот если поможет — скажем, если за пять дней ему не станет хуже, тогда будем думать дальше.
А пока… кого Тахир назвал в качестве подтверждения своих слов?
Али Ахмет дин Тахирджиан?
Знатный и достойный род.
И верный своему Хангану. Он не станет лгать господину.
Проследить ниточки Кариста Трелони Торию так и не удалось. И Лиле он об этом отписывал с искренней печалью. Мол, и рад бы, да статус не пускает.
Не его поле игры.
В столице своих умных хватает.
Лиля кивнула — и отписала отцу и Ганцу. Пусть зайдут с другой стороны.
Она пока никуда не спешит.
Хотя пищу все равно проверять приходится. Никаких специй, ничего незнакомого. Лиля откровенно боялась — и не скрывала этого.
А тут еще…
Дамис Рейс выводил женщину из себя.
И Лиля на полном серьезе размышляла — не отправить
ли его к чертовой бабушке в Альтвер?Плевать, что зима.
Если Бог милостив — выживет, а не подохнет. А подохнет — переживем.
Учителем он был неплохим, но…
Бывает такое с женщинами. Когда у них 'женская интуиция'.
Вроде бы ничего такого, на что можно людям пожаловаться. Но — взгляды.
Вздохи.
Вроде бы случайные прикосновения к руке.
Цветов не было, но зимние букеты — были. Хвоя с ягодами… красиво, но…
Лиля нервничала, раздражалась — и решила разрубить этот узел первой. Если какой-то фактор травмирует тебя — анализируй и оперируй. Само в этой жизни ничего не рассасывается. Зато отлично нарывает и вскрывается в неудобный момент.
Итак — свет!
Дамис Рейс шел к графине, как на праздник.
Заметила?
Безусловно. Он все сделал, чтобы его заметили. И теперь… что она будет делать?
Краснеть?
Опускать глаза?
Интересно, какая она в любви?
Да, днем она сильная и жесткая, но это ведь женщина. Всего лишь женщина. А женщины — по определению слабые и хрупкие. Ищущие сильное плечо.
И всегда готовые на кого-то опереться. Это нормально и правильно.
Он ожидал многого.
Смущения, робости, удивления…
Чего он не ожидал — так это того, что его официально вызовут в кабинет. Лонс выйдет — и Лиля, даже не вставая из-за стола, посмотрит на него с интересом.
— Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?
Лиля долго готовила эту сцену. Подбирала место, наряд… ей надо было сейчас выглядеть внушительно — она и будет.
Свободное черное платье скрывает пока еще избыток полноты, стол завален свитками и книгами, гостевое кресло убрано, так что любой вызванный должен стоять перед ней, как провинившийся школьник в кабинете директора.
Так что Дамис с порога наткнулся на ледяной взгляд.
— Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?
— В-ваше сият-тельство?
— Да. Вот и объясните мне, что это за взгляды, букеты и прочее. Вы мне уже месяц жить спокойно не даете. Зачем?
Дамис на миг даже опешил. А потом решил разыграть карты.
— Ваше сиятельство, простите мне мою наглость…
Возможно, здесь ожидалась реплика от Лили. Но девушка молчала. Иногда, собирая анамнез на больных, она понимала — вопросы могут и навредить. Дай человеку выговориться.
И Дамиса понесло.
Сначала он рассказал, как ждал этого приезда.
Потом — как восхитила его лично Лилиан Иртон. О ее красоте, уме, достоинствах и выдающихся душевных качествах можно было написать целую поэму. А потом еще положить на музыку и спеть.
И несчастный — влюбился.
По самые уши.
А госпожа графиня не обращала внимания, была так холодна и недоступна, как звезда с ночного небосклона… и что оставалось делать несчастному?
Лиля слушала — и косела. Чуть ли не в буквальном смысле слова.