Средневековые легенды и западноевропейские литературы

Но Фройх, как известно, находит смерть в другой саге – в самой обширной и самой замечательной из ирландских саг – «Похищение быка из Куальнге».

В саге о Лиадан [148] , также достаточно древней, сопротивление оказывает не юноша, а девушка. Основной конфликт саги – между любовью и долгом. Юноша Куиритир устраивает пир в честь поэтессы Лиадан и склоняет ее к любви. После некоторых задержек они бегут на юг, в Мюнстер, и ведут жизнь в лесу. Повстречав местного святого отшельника, они признают над собой его власть. Он разрешает им продолжать жить вместе, но заставляет класть по ночам между собой его молодого ученика. Но вскоре Куиритир порывает с молодой женщиной и отправляется в паломничество. Лиадан следует за ним, но он уплывает в море на небольшой ладье, и с тех пор о нем больше никто ничего не слышал. Героиня находит каменную плиту, на которой обычно молился Куиритир, и на этой плите испускает дух. Когда ее хоронят, эту плиту кладут в ее могилу. Тристановская легенда сближается с этой сагой мотивами «сопротивляющегося любовника», жизни в лесу, встречи с отшельником (Огрин нашей легенды), полового воздержания, смерти из-за предполагаемой гибели возлюбленного.

148

См.: Carney J. P. Studies in Irish Literature and History. P. 220–223.

Есть известные параллели с легендой о Тристане и Изольде также в саге о Бекфоле [149] , жене короля Диармайта, сына Аида Светлого (полагают, что этот Диармайт был исторической личностью и жил в середине VII в. [150] ). Молодая королева любит Кримтанда, приемного сына Диармайта. На первых порах юноша отвергает эту любовь, как и положено «сопротивляющемуся любовнику», и скрывается от одержимой любовью молодой женщины в лесу. Но Бекфола добивается своего, и в сопровождении служанки направляется в лес, чтобы вести там обычную для подобных сюжетов лесную жизнь. Но нападение волков мешает любящим встретиться. Бекфола бежит на остров, где живет богатырь Фланд. Они проводят ночь вместе, но Фланд не касается молодой женщины. Она предлагает ему жениться на ней, но Фланд просит отсрочки, так как ему надо отвоевать свое наследство. Бекфола возвращается на то место, где оставила свою служанку, думая, что ту растерзали волки, но девушка оказывается жива. Героиня направляется к Диармайту, но, когда Фланд отвоевывает наследство, она бросает мужа и отправляется к нему. Таким образом, здесь целых два «сопротивляющихся любовника» – Кримтанд и Фланд. Мы находим в саге мотив бегства в лес и жизни в нем. Мнимая гибель служанки заставляет вспомнить эпизод из нашей легенды с Бранжьеной, оставленной в лесу на съедение диким зверям.

149

См.: Eisner S. The Tristan legend. P. 99—100.

150

Cp. Dillon M. The Cycles of the Kings. Oxford, 1946. P. 75.

В сагах о Требланн, Лиадан и Бекфоле, как видим, опять-таки совпадают с легендой о Тристане и Изольде лишь отдельные мотивы. Поэтому считать эти памятники древнеирландской литературы каким бы то ни было источником нашего сюжета вряд ли возможно.

Сложнее вопрос о трех других ирландских сагах, почти точно повторяющих (или намечающих) структуру легенды о Тристане и Изольде. Эти саги подробно проанализированы в научной литературе, в частности в работе А. А. Смирнова, поэтому лишь кратко скажем о них.

Первая из этих саг – «Изгнание сыновей Уснеха» [151] . Здесь рассказывается о любви красавицы Дейрдре, воспитанной в доме короля Конхобара, и юноши Найси. Найси выступает в саге как типичный «сопротивляющийся любовник»: он отказывается от Дейрдре, и девушка вынуждена прибегнуть к «гейсу» – магическому заклятию, чтобы заставить его бежать с ней. Они долго скитаются и ведут суровую и трудную жизнь в лесу. Конхобар, который давно собирался жениться на Дейрдре, а после ее бегства разыскивающий ее, хитростью заманивает любовников в западню, где Найси погибает. Дейрдре по-видимому становится женой короля, но не может забыть любимого. В конце концов она бросается со скалы и погибает. Здесь можно обнаружить следующие мотивы, позволяющие сблизить эту сагу с легендой о Тристане: 1) предстоящий брак старого короля с молодой девушкой; 2) любовь героини к юноше и его первоначальное сопротивление; 3) их бегство и трудная жизнь в лесу; 4) мнимое примирение с королем и возвращение любовников к его двору; 5) смерть героя в результате обмана; 6) жизнь героини с нелюбимым мужем; 7) смерть героини, которая не могла пережить своего возлюбленного. Как видим, внешне в этой саге действительно немало мотивов, позволяющих сопоставить ее с нашей легендой. Но нет одного из ведущих – мотива особых отношений юного героя и пожилого короля.

151

Русский перевод см.: Ирландские саги. С. 61–73.

Мы находим его в другой широко известной ирландской саге – «Преследование Диармайда и Грайне» [152] . Текст этой саги сохранился в ряде списков, которые считаются недостаточно авторитетными. Наиболее хорошо сохранившаяся рукопись относится, по-видимому, к началу XVII в. (с нее сделан и русский перевод), но в этой поздней версии сюжет утратил ряд важных черт, о чем мы скажем ниже.

Основное содержание этой саги (в ее первоначальном виде) таково. Старый Финн решает жениться на молодой красавице Грайне, дочери короля Ирландии Кормака. Во время свадебного пира девушка обращает внимание на юношу Диармайда, племянника Финна. Грайне подносит всем гостям кубок с волшебным напитком, испробовав который, все засыпают. Не пили его лишь Ойсин, сын Финна, и Диармайд О'Дуйвне. Оба отказываются похитить девушку, но она произносит над Диармайдом «гейс», и он вынужден бежать с ней. Они долго скитаются по горам и лесам, а Финн с дружиной преследует их. Но из любви и верности дяде Диармайд не прикасается к Грайне и ночью кладет между собой и девушкой большой камень как символ целомудрия их отношений. Однажды, когда они переправлялись через бурный поток, вода забрызгала Грайне выше колен, на что девушка горько заметила, что вода оказалась «более смелой», чем Диармайд. Юноша не вынес упрека и отдался охватившему его чувству. Преследование любовников продолжается, но Диармайд побеждает всех воинов Финна, с которыми сражается. Наконец Финн предлагает Диармайду примирение, но во время праздничной охоты он подстраивает так, что на юношу бросается зеленый банн-гульбайнский кабан, от которого ему было предсказано погибнуть. От руки Финна погибает и Грайне. В более поздней версии затушевано родство Финна и Диармайда, устранены мотивы воздержания и «смелой воды»; изменен и финал: Грайне не гибнет, а становится женой Финна.

152

Русский перевод см.: Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973. С. 718–792.

Отметим, что Диармайд – это типичный «сопротивляющийся любовник» (как и Тристан по отношению к обеим Изольдам) и он подчиняется Грайне только в результате «гейса». Как и в нашей легенде, соединению любовников помогает волшебное питье. У героя есть друг-воспитатель Ангус из Бруга на Бойне, подобный Горвеналу Тристана. Родственные отношения Диармайда и Финна такие же, как и у Марка с Тристаном. Как и Изольде, Грайне предстоит брак с пожилым королем (впрочем, здесь Финн назван не королем, а вождем фениев). Как и герои нашей легенды, Диармайд и Грайне скитаются в лесу, где ведут суровую и скудную жизнь. Герой саги погибает в результате коварного обмана, как и Тристан. Но нет в саге «Преследование Диармайда и Грайне» таких важных мотивов легенды о Тристане и Изольде, как битва с драконом, сложность взаимоотношений любовников из-за убитого Морхольта, лечения героиней юноши, их одновременной смерти и символического единения за гробом. Есть в нашей легенде и рассмотренной только что саге различия более мелкие, но тем не менее весьма знаменательные. Так, как заметила Гертруда Шепперле [153] , воздержание Тристана и целомудрие Диармайда – разного порядка. Тристан не прикасается к жене, так как хранит верность возлюбленной, тогда как Диармайд стремится остаться верным дяде, своему сюзерену. Это различие может указывать на большую архаичность саги, так как мотив верности возлюбленной (что не осложнено семейными отношениями) мог возникнуть лишь в куртуазную эпоху. Есть различия в трактовке «камня (= меча) целомудрия» [154] и т. д.

153

Schoepperle С. Tristan and Isolt. Vol. II. P. 415.

154

Ср.: Eisner S. The Tristan legend. P. 93–94.

Наконец, обратимся еще к одной саге, которую предположительно датируют X веком. Это «Повесть о Кано, сыне Гартнана» [155] . Герой саги, как установили исследователи, имел реального прототипа – шотландского короля, жившего в середине VII в. (умер в 688 г.). Хотя отдельные моменты сюжета совпадают с биографией исторического Кано, содержание саги, конечно, вымышленное. Оно сводится к следующему [156] . Во времена Айдана Мак Габрана, одного из шотландских королей, внук его Кано, сын Гартнана, был изгнан из родных земель в Ирландию. Сначала он прибывает в королевство Ульстер, где короли Диармайт и Блатмак принимают его с почетом. Затем он приезжает в Коннахт, где королевствует престарелый Маркан, женатый на молодой красивой Кред. Молодая женщина уже много слышала о Кано и полюбила его еще до того, как встретилась с ним. Во время пиршества в доме отца Кред, Гуайре, героиня опаивает волшебным напитком всех присутствующих, кроме Кано. Она хочет сделать Кано своим любовником, но юноша отказывается, говоря, что согласится на это лишь тогда, когда станет королем Шотландии. Он вручает ей в виде залога камень, в который заключена его душа, покидает дом Гуайре и долго скитается по ирландским лесам. Став шотландским королем, он ежегодно встречается с Кред. Приезжая однажды на очередное свидание, на корабле, после схватки с врагами, Кано появляется перед возлюбленной с лицом, покрытым кровью. Кред, ожидавшая Кано на берегу, поражена его видом, и, думая, что возлюбленный близок к смерти, сама бросается в пропасть и разбивается о скалы. Камень, в котором была заключена душа Кано, раскалывается. Из-за этого сам герой умирает через три дня. Есть в саге один второстепенный персонаж, о котором, однако, следует упомянуть. Это Колгу, сын Маркана от первого брака, влюбленный в Кред и грубо ее домогающийся, злобно выслеживающий молодых людей.

155

Английский текст см.: Dillon M.The Cycles of the Kings. P. 79–83.

156

Cp.: Eisner S. Op. cit. P. 97.

В этой саге перед нами, во-первых, опять «сопротивляющийся любовник», хотя мотивы его воздержания иные, чем в других сагах: он обязан Маркану лишь за оказанное гостеприимство. Отметим затем общий почти для всех рассмотренных нами примеров мотив брака старого короля и молодой женщины, а также мотив ее измены с молодым героем. Такая деталь, как волшебный напиток, усыпивший гостей на пиру, сближает сагу с легендой о Тристане: чудесное питье способствует соединению любящих. Как и в истории Тристана и Изольды, в саге о Кано один из любовников приезжает на роковое свидание на корабле, тогда как другой ждет на берегу. Важен также мотив любви до гроба: подобно Тристану и Изольде, Кано и Кред не могут пережить друг друга. Что касается Колгу, то по своей функции этот персонаж соответствует двум действующим лицам легенды о Тристане – Андрету, племяннику Марка, выслеживающему любовников, и Кариадо, ухаживающему за Изольдой.

Мотив камня, в который заключена душа героя, восхитил А. А. Смирнова, заметившего: «Разрыв камня с душою Кано, вызывающий смерть последнего, и разрыв сердца у Изольды над трупом Тристана, это две крайние точки, между которыми лежит все развитие легенды» [157] . Символика камня и заключенной в него души прозрачна и красноречива. Ее параллелизм определенному мотиву нашей легенды несомненен. Но вряд ли между ними протянулась генетическая прямая.

Вместе с тем, если вернуться к саге в целом, то нельзя не заметить, что ее сближает с легендой о Тристане не только параллелизм мотивов. Существенно отметить и совпадение имен персонажей: Маркан – это уменьшительное от Марка. Важна также локализация событий: действие разворачивается между Шотландией и Ирландией, причем Кано оказывается шотландцем, а Кред – ирландкой, совсем как Тристан (если принять, что Леонуа – это Лотиан) и Изольда.

157

Смирнов А. Указ. соч. С. 60.

Далекие параллели нашей легенды, такие, как древнерусская «Повесть о Петре и Февронии Муромских» или персидская поэма «Вис и Рамин», говорят лишь о сходности путей художественного сознания – в сходных, конечно, историко-культурных условиях. Ни о чем другом эти параллели не говорят. По этому поводу с исчерпывающей убедительностью высказался В. М. Жирмунский, писавший, что «даже очень близкое сюжетное сходство, при отсутствии убедительных указаний на наличие прямых или косвенных культурных связей и взаимодействий, должно рассматриваться как результат историко-типологических схождений под влиянием общих социально-исторических и художественно-психологических предпосылок» [158] .

158

Жирмунский В. Народный героический впос. С. 65.

Сложнее вопрос о кельтских параллелях. Родство мотивов подкрепляется здесь сходностью географической обстановки и совпадением отдельных (вообще-то крайне редких) имен. З. Эйснер [159] предложил следующую схему совпадений, сопоставив легенду (ТИ) с сагами «Преследование Диармайда и Грайне» (ДГ) «Повесть о Байле Доброй Славы» (БДС), «Повесть о Кано, сыне Гартнана» (К), «Повесть о Требланн, дочери Фройха» (Т), «Повесть о Лиадан» (А), «Повесть о Бекфоле» (Б), и «Изгнание сыновей Уснеха» (ИСУ):

159

Eisner S. The Tristan legend. P. 104–105.