Срочно, секретно...

— Наиболее перспективными у нас считаются работы по изучению колбасного яда, — заметил доктор Исии, тронув доктора Лемке за локоть. — Что такое цианистый калий, вам, полагаю, прекрасно известно. Так вот, хотя цианиды и считаются царями всех ядов, на самом деле в сравнении с ядом колбасным они лишь мелкие князьки. Колбасный яд в тысячи раз сильнее цианистого калия, и уже одно это дает все основания причислять его к арсеналу самых эффективных средств бактериологической войны. Если бы удалось растворить в воде какого-либо озера лишь щепотку этого токсина, то глоток воды из такого источника стал бы для человека смертельным. Несколько дней и ночей в мучительных корчах — и летальный исход.

— Так за чем же дело? — быстро спросил Лемке, отводя взгляд от своего высокоэрудированного гида.

Доктор Исии нахмурился. Провел ладонью по щеке.

— В том-то и дело, что опыты по практическому применению этого в своем роде исключительного токсина наталкиваются пока на непредвиденные трудности, — проговорил он с нотками недовольства. — Впрочем, наши ученые интенсивно работают над этой проблемой, и можете не сомневаться: анаэробы — производители колбасного яда — рано или поздно займут достойное место среди других воинов-невидимок.

Он помолчал. Потом сказал задумчиво:

— Вот, пожалуй, на сегодня и все, что я планировал вам показать. — И поинтересовался у берлинского гостя, резко обернувшись к нему: — Что вы скажете о нашем центре?

— Я бы назвал это комбинатом! — голосом, в котором слышался театральный пафос, воскликнул доктор Лемке. Помедлив, уточнил: — Еще лучше — фабрикой смерти!..

— Фабрикой смерти? — переспросил Исии с легкой улыбкой. — Согласен, но с одним дополнением, маленьким, однако необходимым: не просто фабрика смерти, а фабрика смерти для наших врагов.

— Наших общих врагов! — с живостью откликнулся Лемке.

— Да-да, — энергично подтвердил доктор Исии, — наших общих врагов!

И круто переменил тему разговора.

— Герр Лемке, — произнес он деловито, — нам нужно поторопиться. Приглашаю вас разделить со мною скромный холостяцкий обед, а потом — на полигон.

Они уже прошли в вестибюль, когда входная дверь с шумом распахнулась и запыхавшийся майор Мицубиси, стремительно подлетев к генералу Исии, голосом, в котором отчетливо различались тревожные нотки, произнес какую-то длинную прерывистую тираду. Лицо у него было возбужденное, и доклад свой, явно нарушая устав, он сопровождал выразительной мимикой.

Генерал Исии — не в пример майору Мицубиси — держал свои эмоции под контролем. Выслушав сообщение с неподвижным лицом, о чем-то переспросил майора и, получив удовлетворивший его ответ, повернулся к гостю.

— Герр Лемке, — проговорил официальным тоном, — наша поездка на полигон, к моему глубочайшему сожалению, откладывается до лучших времен. Меня вызывают на экстренное совещание в штаб армии.

— Что-нибудь экстраординарное? — не удержался от вопроса Лемке, испытующе вглядываясь в бесстрастное лицо генерала.

Тот криво усмехнулся:

— Ничего особенного не произошло.

Генерал Исии провел ладонью по жестким, коротко подстриженным волосам, надел форменное коричневато-зеленое кепи с прямым козырьком.

— Ничего особенного, — повторил он. — Если, конечно, не считать, что, судя по всему, появилась счастливая возможность испробовать кое-что из бактериологического оружия. На тех, кого вы сами изволили причислить к нашим общим врагам...

Брови Конрада Лемке напряглись и дрогнули. В серых ледяных глазах промелькнуло что-то очень похожее на лихорадочный блеск.

— Война с большевиками? Неужели?.. — тихо, почти шепотом выдавил он из себя смелую догадку.

Генерал Исии коротко засмеялся.

— Нет, покуда еще не война, — повел он из стороны в сторону прямым козырьком своего кепи, напоминающего жокейскую шапочку. — Всего лишь тактические военные действия. Как мне сообщили, в районе озера Чанчи, которое по примеру русских вы, европейцы, называете Хасаном, начались военные действия. Правда, с применением артиллерии и авиации, но они носят ограниченный характер... — Он прищурился и закончил: — Надеюсь, такая новость не лишила вас аппетита?

В сопровождении Мицубиси они направились в офицерское казино, где в отдельном кабинете их уже ожидал накрытый стол.

Генерал Исии спешил. Однако не настолько, чтобы пускаться в долгий путь на пустой желудок. И уж конечно, у него хватило времени на то, чтобы осушить пару чашечек сакэ за японо-германское боевое содружество, а заодно удостовериться собственными глазами в том, что нет таких новостей, которые могли бы лишить аппетита его берлинского гостя.

ДЕЛОВОЙ ВИЗИТ

Длинноногий рикша бежал стремительно и мягко по узкой мостовой. Сергей Белау — теперь уже торговый агент галантерейного отдела фирмы «Кунст и Альбертс» — сидел, упираясь спиной в заднюю стенку плавно катящегося экипажа с поднятым верхом — утлой двуколки на резиновом ходу. Ничего похожего на удовольствие не испытывал он от этого способа езды, слывущего экзотическим. Да и что, скажите на милость, может быть приятного, если повозка, в которой везут тебя, размерами с обыкновенное кресло и едешь ты, поджав под себя ноги, а руками придерживаешь громоздкий кожаный чемодан, занимающий две трети твоего кресла на колесах?

Одетый в синюю куртку рикша, худой и жилистый китаец, исполнявший одновременно обязанности коня, возницы, проводника и телохранителя, вез господина Белау на деловое свидание с известным харбинским негоциантом господином Гу Таофаном.

В последние годы фирма «Кунст и Альбертс», некогда процветавшая, под натиском японских коммерсантов, заполонивших Маньчжурию дешевыми товарами, шаг за шагом отступала к краю финансовой пропасти. Крупные оптовики все реже прибегали к услугам германской фирмы, предпочитая ей конкурирующие японские, а розница... В розницу много не наторгуешь.

Тем радостнее было заведующему галантерейным отделом господину Антону Луйку услышать от нового торгового агента господина Белау, что с их фирмой не против возобновить коммерческие связи такой солидный негоциант, как господин Гу Таофан, и что торговый дом этого господина, возможно, заключит с «Кунстом и Альбертсом» долгосрочный контракт на поставки крупных партий пуговиц, кнопок, крючков и французских булавок.

Господин Луйк знал, что харбинский купец как от своего имени, так и анонимно, через подставных лиц, снабжает товарами тысячи мелочных лавочек, рассредоточенных по всему Маньчжоу-Го, а бесчисленные бродячие торговцы, которые получают всевозможную галантерею для торговли вразнос с товарных складов того же самого господина Гу, проникают и за пределы Маньчжурии — во Внутреннюю Монголию, в Синьцзянь, в различные провинции Северного и Центрального Китая, даже в Тибет. Да, господин Гу действительно был очень солидным негоциантом, и сделка с ним — к тому же еще и долгосрочная! — помогла бы «тонущему судну» «Кунст и Альбертс» продержаться до лучших времен на плаву.